Тащили по подземельям до Битцевского парка, там, снаружи, ждала машина! Фургон «Хлеб»! Сейчас я в подвале, навозом конским воняло, когда в подвал вели! Завели в подвал, один завел, конвоир, снял с глаз повязку, и я сумел его сделать! У меня получилось! Чудом! Я нашел у конвоира мобилу, а оружия не нашел! Я запер дверь, но они ее взламывают, слышите? – И я, отстранив трубку от уха, стукнул пару раз по автомобильной крыше, на которой сидел, свесив ножки.
– Слышу! Я немедленно распоряжусь отправить к тебе группу Гусарова!
– Не успеете! В смысле – Гусар не успеет, они...
– Группа Гусарова под Москвой, они...
– Я и говорю: с нашей базы в Подмосковье ребята до Химок добраться не успеют! Дверь надежная, но бандиты успеют ее сломать, пока...
– Группа под Москвой! Не на базе! Под городом Москва рыскают в подземных ходах, тебя ищут!
– Ага, отлично! Значит, Арсению Игоревичу мне не звонить?
– А ты ему еще не звонил?
– Нет! Как вы и велели, возникла возможность, и прежде всего с вами выхожу на связь, я... – И я спрыгнул на землю. Связь моментально прервалась. Я не выдержал, засмеялся. Я представил, каково сейчас Ильичу. Вроде и обязан Ильич снестись с коллегой Арсением и поделиться экстраординарной информацией о форме и содержании моего звонка, а влом ему! Самому охота Ильичу пенки снять, меня, героя, вызволить и Капустина, негодяя, с моей помощью разоблачить. Ох как обрадуется Ильич, когда ему станет известно, что коллега Арсений незнамо где, будто сквозь землю провалился. Ох как расстроится, когда Гусаров не обнаружит Бультерьера в конюшне под Химками. А ежели в окрестностях славного города Химки вообще нету конюшни?.. Вот тогда грядет умора! Всех коневладельцев ребята проверят, все подворья с подвалами и запахом конского дерьма. Ну и, конечно, Ильич распорядится взять под колпак Капустина.
А что Капустин? Отключая мобилу и залезая в машину, в шоферское кресло, я воображал, каково сейчас Капустину. Он, конечно, сволочь, но ему не позавидуешь. Лихо Капустину. Лихие ребята из группы прикрытия, верняк, давно доложились, дескать, клиент выдернут из сортира нормально, а от основных суперменов ни гугу. И думай чего хочешь. Ночь Капустин не спал, нервничал, однако хватило у него силы воли с утра явиться на службу. Допускаю, что оставшиеся в живых супермены успели до утра побывать в бывшей электрощитовой, полюбоваться на трупы двоих товарищей и доложиться шефу. Однако Капустин все равно нашел в себе силы отправиться на работу как ни в чем не бывало. И вот возвращается наш антигерой с совещания, а его поджидает полная пессимизма и загадок телефонограмма от Артура. Вряд ли капустинские нервишки выдержат. Чует мое сердце: звонок – последняя капля. И пустится в бега господин Капустин, побежит в заграницы. Есть у него, уверен, план побега на случаи фиаско. Побежит Капустин и этим полностью и окончательно себя скомпрометирует, признав фактически вину. Побежит и стукнется на бегу о колпак, которым его накрыл Ильич. Этак через полчасика и стукнется. Ох, и помучают Капустина на предмет складов взрывчатых веществ в лабиринтах под городом, ох, и поистязают! И поделом ему, привет от Бультерьера!..
«А ведь самое смешное в том, что агент Бультерьер перевыполнил поставленную перед ним задачу, выявил сволочь-шантажиста из высших эшелонов в небывало короткие сроки», – подумал я, все еще улыбаясь, поворачивая ключ в замке зажигания. Мотор послушно заурчал, и улыбка слетела с моего лица. Не потому, что переключать скорости рукой, лишенной кисти, весьма и весьма затруднительно, нет. Я перестал улыбаться потому, что еще предстояло решить гораздо более сложные задачи по сравнению с выявлением всяких там разных сволочей в заоблачных высотах власти и одурачиванием карьеристов генералов. И еще предстояло додумать некоторые, пока только эскизно намеченные, фазы выполнения грядущих задачек. Вот небо, к примеру, хмурится у горизонта. Скорая непогода наталкивает на размышления и вносит коррективы.
Проехав где-то километров около десяти, я остановил машину. Небо упорно продолжало нахмуриваться, появился и плавно усиливался ветер. Храпел Арсений Игоревич на заднем сиденье, пуская слюни, бормоча в крепком, но нездоровом алкогольном сне. Я развернул доставшуюся в наследство от Герасимова карту Москвы и области. База на карте, само собой, не обозначена, но лесной массив там, где она должна быть, я идентифицировал легко. Езды до базы осталось с гулькин нос. Ага, вот и речка в лесу за базой нарисована, знать, в ее водах рыбачили генералы в памятный для меня недавний судьбоносный день. Ага, вон у самого абриса карты черная линеечка шоссе. То бишь, ежели идти лесом в обход реки, в сторону от столицы, то выйдешь к шоссе, не ошибешься. Запомним – чтоб выйти к трассе, следует обойти базу слева, потом река будет справа. Заплутать невозможно, ага... А где у нас населенный пункт под названием... Ага, вот он, искомый пункт, точно с другой стороны карты, и тоже почти под обрезом, ага...
Пристроив на колене найденный в бардачке блокнот, я схематично зарисовал речку, базу и шоссе под абрисом карты. Вырвал листок, сложил вчетверо, залез в баул со шмотками, сунул листок в карман курточки, которая побольше, туда же запихнул большую часть наличных денег, рублей и долларов, которая у меня осталась. Вытащил из баула целлофановый пакет с адской машиной, положил его у подножия кресла рядом с водительским и застегнул баул. Вернул блокнот на коленку, покусал кончик трофейной шариковой ручки, подумал над формой и содержанием записки для Клары, придумал и написал размашисто:
"Девочка!
Очень быстро, не мешкая ни минуты, ни секунды, хватай мою спецтросточку, мой спецпротез, бери Машеньку и бегом к воротам, к КПП. Бегом!"
Подумал секунду и сделал приписку:
«Ежели ты сейчас вне дома, черт с ними, с протезом и тросточкой. Сразу бегите вместе с Машенькой к воротам».
Еще секунду покусал ручку и добавил:
«Если Машеньки нет рядом, найди ее максимально быстро. Торопись!»
Я изо всех сил старался писать разборчиво – мой эксклюзивный почерк, каракули моей левой руки расшифровать порой совершенно невозможно.
Перечитал записку. Нормально, читается. Молодец, калека, внятно накалякал, можешь, ха, когда хочешь. Вырвал листок из блокнота, сложил вчетверо, спрятал в нагрудном кармане пиджака.
Открыл дверцу, забросил в кювет ставшие ненужными блокнот и атлас с картами. Оглянулся на генерала – спит алкаш, шутка ли, литр вылакать, литр сорокаградусной! Во время Второй мировой подобным образом раненым бойцам партизанских отрядов устраивали наркоз, причем те бойцы не были алкоголиками.
Все, кажется, можно ехать дальше. Благо, немного осталось до базы. Бензин?.. Горючего достаточно, и все остальные автомобильные показатели в норме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Слышу! Я немедленно распоряжусь отправить к тебе группу Гусарова!
– Не успеете! В смысле – Гусар не успеет, они...
– Группа Гусарова под Москвой, они...
– Я и говорю: с нашей базы в Подмосковье ребята до Химок добраться не успеют! Дверь надежная, но бандиты успеют ее сломать, пока...
– Группа под Москвой! Не на базе! Под городом Москва рыскают в подземных ходах, тебя ищут!
– Ага, отлично! Значит, Арсению Игоревичу мне не звонить?
– А ты ему еще не звонил?
– Нет! Как вы и велели, возникла возможность, и прежде всего с вами выхожу на связь, я... – И я спрыгнул на землю. Связь моментально прервалась. Я не выдержал, засмеялся. Я представил, каково сейчас Ильичу. Вроде и обязан Ильич снестись с коллегой Арсением и поделиться экстраординарной информацией о форме и содержании моего звонка, а влом ему! Самому охота Ильичу пенки снять, меня, героя, вызволить и Капустина, негодяя, с моей помощью разоблачить. Ох как обрадуется Ильич, когда ему станет известно, что коллега Арсений незнамо где, будто сквозь землю провалился. Ох как расстроится, когда Гусаров не обнаружит Бультерьера в конюшне под Химками. А ежели в окрестностях славного города Химки вообще нету конюшни?.. Вот тогда грядет умора! Всех коневладельцев ребята проверят, все подворья с подвалами и запахом конского дерьма. Ну и, конечно, Ильич распорядится взять под колпак Капустина.
А что Капустин? Отключая мобилу и залезая в машину, в шоферское кресло, я воображал, каково сейчас Капустину. Он, конечно, сволочь, но ему не позавидуешь. Лихо Капустину. Лихие ребята из группы прикрытия, верняк, давно доложились, дескать, клиент выдернут из сортира нормально, а от основных суперменов ни гугу. И думай чего хочешь. Ночь Капустин не спал, нервничал, однако хватило у него силы воли с утра явиться на службу. Допускаю, что оставшиеся в живых супермены успели до утра побывать в бывшей электрощитовой, полюбоваться на трупы двоих товарищей и доложиться шефу. Однако Капустин все равно нашел в себе силы отправиться на работу как ни в чем не бывало. И вот возвращается наш антигерой с совещания, а его поджидает полная пессимизма и загадок телефонограмма от Артура. Вряд ли капустинские нервишки выдержат. Чует мое сердце: звонок – последняя капля. И пустится в бега господин Капустин, побежит в заграницы. Есть у него, уверен, план побега на случаи фиаско. Побежит Капустин и этим полностью и окончательно себя скомпрометирует, признав фактически вину. Побежит и стукнется на бегу о колпак, которым его накрыл Ильич. Этак через полчасика и стукнется. Ох, и помучают Капустина на предмет складов взрывчатых веществ в лабиринтах под городом, ох, и поистязают! И поделом ему, привет от Бультерьера!..
«А ведь самое смешное в том, что агент Бультерьер перевыполнил поставленную перед ним задачу, выявил сволочь-шантажиста из высших эшелонов в небывало короткие сроки», – подумал я, все еще улыбаясь, поворачивая ключ в замке зажигания. Мотор послушно заурчал, и улыбка слетела с моего лица. Не потому, что переключать скорости рукой, лишенной кисти, весьма и весьма затруднительно, нет. Я перестал улыбаться потому, что еще предстояло решить гораздо более сложные задачи по сравнению с выявлением всяких там разных сволочей в заоблачных высотах власти и одурачиванием карьеристов генералов. И еще предстояло додумать некоторые, пока только эскизно намеченные, фазы выполнения грядущих задачек. Вот небо, к примеру, хмурится у горизонта. Скорая непогода наталкивает на размышления и вносит коррективы.
Проехав где-то километров около десяти, я остановил машину. Небо упорно продолжало нахмуриваться, появился и плавно усиливался ветер. Храпел Арсений Игоревич на заднем сиденье, пуская слюни, бормоча в крепком, но нездоровом алкогольном сне. Я развернул доставшуюся в наследство от Герасимова карту Москвы и области. База на карте, само собой, не обозначена, но лесной массив там, где она должна быть, я идентифицировал легко. Езды до базы осталось с гулькин нос. Ага, вот и речка в лесу за базой нарисована, знать, в ее водах рыбачили генералы в памятный для меня недавний судьбоносный день. Ага, вон у самого абриса карты черная линеечка шоссе. То бишь, ежели идти лесом в обход реки, в сторону от столицы, то выйдешь к шоссе, не ошибешься. Запомним – чтоб выйти к трассе, следует обойти базу слева, потом река будет справа. Заплутать невозможно, ага... А где у нас населенный пункт под названием... Ага, вот он, искомый пункт, точно с другой стороны карты, и тоже почти под обрезом, ага...
Пристроив на колене найденный в бардачке блокнот, я схематично зарисовал речку, базу и шоссе под абрисом карты. Вырвал листок, сложил вчетверо, залез в баул со шмотками, сунул листок в карман курточки, которая побольше, туда же запихнул большую часть наличных денег, рублей и долларов, которая у меня осталась. Вытащил из баула целлофановый пакет с адской машиной, положил его у подножия кресла рядом с водительским и застегнул баул. Вернул блокнот на коленку, покусал кончик трофейной шариковой ручки, подумал над формой и содержанием записки для Клары, придумал и написал размашисто:
"Девочка!
Очень быстро, не мешкая ни минуты, ни секунды, хватай мою спецтросточку, мой спецпротез, бери Машеньку и бегом к воротам, к КПП. Бегом!"
Подумал секунду и сделал приписку:
«Ежели ты сейчас вне дома, черт с ними, с протезом и тросточкой. Сразу бегите вместе с Машенькой к воротам».
Еще секунду покусал ручку и добавил:
«Если Машеньки нет рядом, найди ее максимально быстро. Торопись!»
Я изо всех сил старался писать разборчиво – мой эксклюзивный почерк, каракули моей левой руки расшифровать порой совершенно невозможно.
Перечитал записку. Нормально, читается. Молодец, калека, внятно накалякал, можешь, ха, когда хочешь. Вырвал листок из блокнота, сложил вчетверо, спрятал в нагрудном кармане пиджака.
Открыл дверцу, забросил в кювет ставшие ненужными блокнот и атлас с картами. Оглянулся на генерала – спит алкаш, шутка ли, литр вылакать, литр сорокаградусной! Во время Второй мировой подобным образом раненым бойцам партизанских отрядов устраивали наркоз, причем те бойцы не были алкоголиками.
Все, кажется, можно ехать дальше. Благо, немного осталось до базы. Бензин?.. Горючего достаточно, и все остальные автомобильные показатели в норме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78