Мы вам сообщим дополнительно.
- Нет, чувак, это тебе спасибо. Это самое классное собеседование в моей жизни, врубаешься? - я подскочил к ним и пожал лапу каждому из этих кошаков.
4 - Обсуждение
Картошка встретился с Рентоном в том же баре.
- Как успехи, Картоха?
- Классно, чувак, классно. Даже чересчур классно. Эти мажоры могут даже предложить мне работу. Херовые вибрации. Но насчёт «спида» ты был прав. Я ещё никогда типа так себя не расхваливал. Вот это оттяг, компадре, оттяг так оттяг.
- Давай выпьем за твой успех. Хочешь ещё децл «спида»?
- Не откажусь, чувак, это самое, не откажусь.
На игле
Шотландия принимает наркотики для психической обороны
Я не мог сказать Лиззи о сейшене в «Бэрроуленде». Никакой, бля, возможности, чувак, я тебе говорю. Я купил билет после того, как достал «чёрного». Я был на голяках. А у неё день рождения. Или билет, или подарок. Выбора не оставалось. Выступал Игги Поп. Я думал, она меня поймёт.
- Ты покупаешь билеты на всяких ёбаных Игги Попов и не можешь купить мне подарок на день рожденья! - Вот что она сказала. - До каких пор я должна нести этот чёртов крест? Дурдом какой-то.
Я не обиделся. Она была права. Я сказал ей типа того, что я сам во всём виноват. Наивный бедняга Томми. Ёбаный ты по голове. Вечно принимаешь удар на себя. Если б я был хоть чуть-чуть более, как бы это сказать? двуличным, я бы ничего не сказал ей про билеты. Но когда я слишком взволнован, у меня вся душа нараспашку. Бесстрашный Томми Ган. Бедный дурачок.
Поначалу я ничего не говорил ей о сейшене. Но за день до концерта Лиззи сказала мне, что мечтает сходить на «Обвиняемую» . Там играет та же актриса, что и в «Таксисте» . Честно говоря, мне не хотелось идти на этот фильм: слишком много вокруг него шумихи и рекламы. Но дело, как ты понимаешь, было не в этом, а в том, что я сидел жопой на билетах на сейшн Ига. Поэтому я вынужден был рассказать о «Бэрроуленде».
- Завтра я не могу. У меня билеты на сейшн Игги Попа в «Бэрроуленде». Я иду вместе с Митчем.
- Так, значит, тебе приятнее пойти на концерт с этим долбаным Дэви Митчеллом, чем идти вместе со мной в кино? - Бедняжка Лиззи. Это был риторический вопрос, шаблонное оружие женщин и психопатов.
Спор перерос в обычное выяснение отношений. Я инстинктивно шёл на конфликт и готов был ответить «да», но это означало бы, что я посылаю Лиззи на фиг, а я ужасно люблю заниматься с ней сексом. Боже мой, как я это люблю! Особенно раком, когда она тихо постанывает, положив свою красивую головку на жёлтые шёлковые наволочки, у меня дома; Картошка стибрил их в магазине «Всё для семьи» на Принсис-стрит и подарил их мне для уюта. Я знаю, мне не стоит слишком откровенничать о нашей жизни, чувак, но воспоминание о том, какая она в постели, настолько ярко, что его не способны затмить ни её грубость, ни склочный характер. Как бы мне хотелось, чтобы Лиззи всегда была такой, как в постели!
Я бормочу нежные извинения, но она сурова и неумолима: красивая и сладкая только в постели. Из-за этого порочного круга она утратит красоту раньше времени. Она называет меня самым последним долбоёбом на свете и ещё кучей обидных словечек. Бедняга Томми Ган. Ты больше не великий вояка, а великий засранец.
Игги не виноват. Как я могу обвинять этого парня? Откуда ему было знать, когда он включал «Бэрроуленд» в свой гастрольный тур, что это поссорит двух людей, о существовании которых он даже не догадывается? Так думать может только полное чмо. Просто это была капля, переполнившая чашу. Лиззи - «железная» леди. Но я всё равно счастлив. Мне завидует даже Дохлый. Быть парнем Лиззи - это привилегия, но положение, как говорится, обязывает. Выходя из бара, я чувствовал, что уронил своё человеческое достоинство.
Дома я закинулся платформой «спида» и выжрал полбатла «Мерридауна». Мне не спалось, я позвонил Рентсу и пригласил его позырить фильмец с Чаком Норрисом. Завтра Рентс уезжает в Лондон. Он там бывает чаще, чем дома. Тусуется с «чернушниками». Он вступил в такой себе синдикат с этими чуваками, с которыми познакомился несколько лет назад, когда работал на пароме «Харидж-Гаага». Когда он приедет в Дымный Городишко, то пойдёт на Ига в «Таун-энд-Кантри». Мы пыхнули, и нас пробило на ха-ха, когда Чак начал пиздить кучи коммуняк-антихристов со своим неизменным запорно-стоическим выражением лица. По трезвяни смотреть это невозможно. А под кайфом - глаз не оторвёшь.
На следующий день у меня весь рот обсыпало мерзкими язвочками. Пришёл Темпс (Гев Темперли) и сказал, что так мне и надо. По его словам, я угроблю себя «спидом». Ещё Темпс сказал, что с моими оценками мне нужно искать работу. Я брякнул ему, что он говорит, как моя мамаша, а не как друг. Хотя Гев в чём-то прав. Он работает на бирже труда, и мы всегда выуживаем у него полезную информацию. Бедняга Темпс. Наверно, он не спал из-за нас с Рентсом всю ночь. Темпс терпеть не может биржевых кротов, которые оттягиваются, как обычные работяги. Но его тошнит от того, что Рентс каждый божий день расспрашивает его о правовых процедурах.
Я пошёл к мамаше, чтобы стрельнуть немного бабла на сейшн. Мне нужны бабки на поезд, на бухло и на наркоту. Я выступаю по «спиду», он классно идёт под «синьку», а бухнуть я любил всегда. Томми - чисто «спидовый» торчок.
Мамаша читает мне морали о вреде наркотиков и говорит, что я разочаровал её и батяню, который очень переживает обо мне, хотя и мало об этом говорит. А потом, когда батя возвращается с работы, а мамаша уходит наверх, он говорит мне, что она очень переживает обо мне, хотя и мало об этом говорит. Если честно, говорит он мне, он очень разочарован моим отношением. Он надеется, что я не принимаю наркотиков, и пристально изучает моё лицо, как будто там что-то написано. Странно, я знаю «чернушников», плановых и «спидовых» торчков, но самые конченые нарики - это «синяки» типа Сэкса. Это погремуха Реба Маклафлина, Второго Призёра. Он буквально не просыхает, чувак.
Я стреляю денег и встречаюсь с Митчем в «Хэбсе». Митч до сих пор ходит с этой девицей по имени Гэйл. Хотя тут и дураку ясно, что она ему ещё не дала. Поговорив с ним минут десять, я сразу просекаю ситуацию. Ему хочется набухаться, и я стреляю у него капусты. Мы выдуваем четыре пинты крепкого и садимся на поезд. По дороге в Глазго я выпиваю ещё четыре банки «экспорта» и закидываюсь двумя платформами «спида». Раздавив пару кружек в «Сэмми Доу», мы едем на такси в «Линч». После очередных двух пинт (а может, трёх?) и ещё одной платформы «спида» в параше мы начинаем петь попурри из песен Игги и забредаем в «Сарацинскую голову» в «Гэллоугейте», напротив «Бэрроуленда». Мы выпиваем сидра и полируем всё вайном, бешено глотая солёные «колёса» в серебряной фольге.
Когда мы выползаем из бара, я вижу только расплывчатую неоновую вывеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
- Нет, чувак, это тебе спасибо. Это самое классное собеседование в моей жизни, врубаешься? - я подскочил к ним и пожал лапу каждому из этих кошаков.
4 - Обсуждение
Картошка встретился с Рентоном в том же баре.
- Как успехи, Картоха?
- Классно, чувак, классно. Даже чересчур классно. Эти мажоры могут даже предложить мне работу. Херовые вибрации. Но насчёт «спида» ты был прав. Я ещё никогда типа так себя не расхваливал. Вот это оттяг, компадре, оттяг так оттяг.
- Давай выпьем за твой успех. Хочешь ещё децл «спида»?
- Не откажусь, чувак, это самое, не откажусь.
На игле
Шотландия принимает наркотики для психической обороны
Я не мог сказать Лиззи о сейшене в «Бэрроуленде». Никакой, бля, возможности, чувак, я тебе говорю. Я купил билет после того, как достал «чёрного». Я был на голяках. А у неё день рождения. Или билет, или подарок. Выбора не оставалось. Выступал Игги Поп. Я думал, она меня поймёт.
- Ты покупаешь билеты на всяких ёбаных Игги Попов и не можешь купить мне подарок на день рожденья! - Вот что она сказала. - До каких пор я должна нести этот чёртов крест? Дурдом какой-то.
Я не обиделся. Она была права. Я сказал ей типа того, что я сам во всём виноват. Наивный бедняга Томми. Ёбаный ты по голове. Вечно принимаешь удар на себя. Если б я был хоть чуть-чуть более, как бы это сказать? двуличным, я бы ничего не сказал ей про билеты. Но когда я слишком взволнован, у меня вся душа нараспашку. Бесстрашный Томми Ган. Бедный дурачок.
Поначалу я ничего не говорил ей о сейшене. Но за день до концерта Лиззи сказала мне, что мечтает сходить на «Обвиняемую» . Там играет та же актриса, что и в «Таксисте» . Честно говоря, мне не хотелось идти на этот фильм: слишком много вокруг него шумихи и рекламы. Но дело, как ты понимаешь, было не в этом, а в том, что я сидел жопой на билетах на сейшн Ига. Поэтому я вынужден был рассказать о «Бэрроуленде».
- Завтра я не могу. У меня билеты на сейшн Игги Попа в «Бэрроуленде». Я иду вместе с Митчем.
- Так, значит, тебе приятнее пойти на концерт с этим долбаным Дэви Митчеллом, чем идти вместе со мной в кино? - Бедняжка Лиззи. Это был риторический вопрос, шаблонное оружие женщин и психопатов.
Спор перерос в обычное выяснение отношений. Я инстинктивно шёл на конфликт и готов был ответить «да», но это означало бы, что я посылаю Лиззи на фиг, а я ужасно люблю заниматься с ней сексом. Боже мой, как я это люблю! Особенно раком, когда она тихо постанывает, положив свою красивую головку на жёлтые шёлковые наволочки, у меня дома; Картошка стибрил их в магазине «Всё для семьи» на Принсис-стрит и подарил их мне для уюта. Я знаю, мне не стоит слишком откровенничать о нашей жизни, чувак, но воспоминание о том, какая она в постели, настолько ярко, что его не способны затмить ни её грубость, ни склочный характер. Как бы мне хотелось, чтобы Лиззи всегда была такой, как в постели!
Я бормочу нежные извинения, но она сурова и неумолима: красивая и сладкая только в постели. Из-за этого порочного круга она утратит красоту раньше времени. Она называет меня самым последним долбоёбом на свете и ещё кучей обидных словечек. Бедняга Томми Ган. Ты больше не великий вояка, а великий засранец.
Игги не виноват. Как я могу обвинять этого парня? Откуда ему было знать, когда он включал «Бэрроуленд» в свой гастрольный тур, что это поссорит двух людей, о существовании которых он даже не догадывается? Так думать может только полное чмо. Просто это была капля, переполнившая чашу. Лиззи - «железная» леди. Но я всё равно счастлив. Мне завидует даже Дохлый. Быть парнем Лиззи - это привилегия, но положение, как говорится, обязывает. Выходя из бара, я чувствовал, что уронил своё человеческое достоинство.
Дома я закинулся платформой «спида» и выжрал полбатла «Мерридауна». Мне не спалось, я позвонил Рентсу и пригласил его позырить фильмец с Чаком Норрисом. Завтра Рентс уезжает в Лондон. Он там бывает чаще, чем дома. Тусуется с «чернушниками». Он вступил в такой себе синдикат с этими чуваками, с которыми познакомился несколько лет назад, когда работал на пароме «Харидж-Гаага». Когда он приедет в Дымный Городишко, то пойдёт на Ига в «Таун-энд-Кантри». Мы пыхнули, и нас пробило на ха-ха, когда Чак начал пиздить кучи коммуняк-антихристов со своим неизменным запорно-стоическим выражением лица. По трезвяни смотреть это невозможно. А под кайфом - глаз не оторвёшь.
На следующий день у меня весь рот обсыпало мерзкими язвочками. Пришёл Темпс (Гев Темперли) и сказал, что так мне и надо. По его словам, я угроблю себя «спидом». Ещё Темпс сказал, что с моими оценками мне нужно искать работу. Я брякнул ему, что он говорит, как моя мамаша, а не как друг. Хотя Гев в чём-то прав. Он работает на бирже труда, и мы всегда выуживаем у него полезную информацию. Бедняга Темпс. Наверно, он не спал из-за нас с Рентсом всю ночь. Темпс терпеть не может биржевых кротов, которые оттягиваются, как обычные работяги. Но его тошнит от того, что Рентс каждый божий день расспрашивает его о правовых процедурах.
Я пошёл к мамаше, чтобы стрельнуть немного бабла на сейшн. Мне нужны бабки на поезд, на бухло и на наркоту. Я выступаю по «спиду», он классно идёт под «синьку», а бухнуть я любил всегда. Томми - чисто «спидовый» торчок.
Мамаша читает мне морали о вреде наркотиков и говорит, что я разочаровал её и батяню, который очень переживает обо мне, хотя и мало об этом говорит. А потом, когда батя возвращается с работы, а мамаша уходит наверх, он говорит мне, что она очень переживает обо мне, хотя и мало об этом говорит. Если честно, говорит он мне, он очень разочарован моим отношением. Он надеется, что я не принимаю наркотиков, и пристально изучает моё лицо, как будто там что-то написано. Странно, я знаю «чернушников», плановых и «спидовых» торчков, но самые конченые нарики - это «синяки» типа Сэкса. Это погремуха Реба Маклафлина, Второго Призёра. Он буквально не просыхает, чувак.
Я стреляю денег и встречаюсь с Митчем в «Хэбсе». Митч до сих пор ходит с этой девицей по имени Гэйл. Хотя тут и дураку ясно, что она ему ещё не дала. Поговорив с ним минут десять, я сразу просекаю ситуацию. Ему хочется набухаться, и я стреляю у него капусты. Мы выдуваем четыре пинты крепкого и садимся на поезд. По дороге в Глазго я выпиваю ещё четыре банки «экспорта» и закидываюсь двумя платформами «спида». Раздавив пару кружек в «Сэмми Доу», мы едем на такси в «Линч». После очередных двух пинт (а может, трёх?) и ещё одной платформы «спида» в параше мы начинаем петь попурри из песен Игги и забредаем в «Сарацинскую голову» в «Гэллоугейте», напротив «Бэрроуленда». Мы выпиваем сидра и полируем всё вайном, бешено глотая солёные «колёса» в серебряной фольге.
Когда мы выползаем из бара, я вижу только расплывчатую неоновую вывеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84