— Гиблая пещера выставлена на продажу.
— Ну и что? — сказала Тетя Жозефина.
— А то, — ответил Клаус, — что скоро здесь появятся разные люди, чтобы посмотреть на нее. И среди них… — он сделал многозначительную паузу, — будут агенты по продаже недвижимости.
Рот у Тети Жозефины широко открылся, и сироты увидели, как она сглотнула слюну.
— О'кей, — сказала она, с тревогой озирая пещеру, как будто в темном углу уже притаился агент по продаже недвижимости. — Я еду.
Глава одиннадцатая
— Ой нет, — сказала Тетя Жозефина.
Дети не обратили на это внимания. Ураган Герман пронесся, и сейчас, когда они плыли по темному озеру, главная опасность, казалось, миновала. Ветер дул спокойно, и Вайолет без труда управлялась с парусом. Клаус, оглянувшись на лиловый свет маяка, уверенно взял курс на Дамоклову пристань. А Солнышко вертела румпель так ловко, будто всю жизнь только этим и занималась. И лишь Тетя Жозефина была перепугана. Одетая в два спасательные жилета, а не в один, она каждые несколько секунд вскрикивала: «Ой нет!», хотя ничего страшного не происходило.
— Ой нет! — повторила Тетя Жозефина. — И на этот раз я знаю, что говорю.
— Что случилось, Тетя Жозефина? — устало произнесла Вайолет.
Лодка достигла примерно середины озера. Поверхность оставалась довольно спокойной, маяк — бледно-лиловое пятнышко света — продолжал работать. Причин для паники как будто бы не было.
— Сейчас мы окажемся на территории озерных пиявок, — пояснила Тетя Жозефина.
— Мы наверняка доберемся благополучно. — Клаус всматривался вдаль в подзорную трубу — не покажется ли Дамоклова пристань. — Вы же говорили, что пиявки обычно не опасны и охотятся только за мелкой рыбешкой.
— Если только вы недавно не поели, — заметила Тетя Жозефина.
— Ну, мы не ели уже много часов, — успокоила ее Вайолет. — Последнее, что мы брали в рот, — это мятные лепешки, когда сидели в «Озабоченном клоуне». Но то было в середине дня, а сейчас середина ночи.
Тетя Жозефина кинула опасливый взгляд на воду и отодвинулась подальше от борта.
— Но я-то съела банан как раз перед вашим появлением, — прошептала она.
— Ой нет, — сказала Вайолет. А Солнышко перестала поворачивать румпель и боязливо вгляделась в воду.
— Я уверен, что волноваться нечего, — сказал Клаус. — Пиявки очень маленькие. Вот если бы мы сами находились в воде, то имели бы основание беспокоиться, но на парусную лодку они вряд ли нападут. К тому же их, возможно, разогнал ураган Герман. Спорю, озерные пиявки даже не покажутся на этой территории.
Клаус считал, что сказал все, что хотел, но в следующий же миг он добавил еще одну фразу: «Помяни дьявола…» Фразу эту употребляют в тех случаях, когда, стоит упомянуть о чем-то, и оно тут же случается. Например, во время пикника вы говорите: «Только бы не пошел снег», и в то же мгновение начинается буран. И вот тут вы говорите: «Помяни дьявола, и он тут как тут», после чего забираете одеяло, картофельный салат, садитесь в машину и едете в хороший ресторан. В данном же, бодлеровском, случае вы, не сомневаюсь, догадались, что заставило Клауса употребить это выражение.
— Помяни дьявола, — выпалил он, всматриваясь в воду. Из темной вихрящейся глубины поднимались кверху тощенькие неясные тени, едва видные при свете луны. Тени были не длиннее пальца, и сперва их можно было принять за пальцы купающегося человека, который барабанит ими по поверхности воды. Но у большинства людей десять пальцев, а тут со всех сторон к лодке, хищно извиваясь, устремились сотни крошечных тварей. От плывущих пиявок по воде шел тихий шелестящий звук, как будто бодлеровских сирот окружали люди, нашептывающие друг другу страшные тайны. Дети молча наблюдали, как стая подплыла к самой лодке и каждая пиявка при этом легонько стукнулась о деревянную обшивку. Их крохотные ротики сморщились от разочарования, когда они сделали попытку попробовать лодку на вкус. Пиявки слепы, но сообразительны, и они поняли, что им попался не банан.
— Видите, — нервно произнес Клаус, между тем как постукивание по лодке не прекращалось. — Мы в полной безопасности.
— Вот именно, — подтвердила Вайолет. Вообще-то она не была уверена, что они в полной безопасности, вовсе нет, но Тетю Жозефину следовало уверять, что они в полной безопасности. — Мы в полной безопасности, — повторила она.
Постукивание продолжалось и даже становилось громче и резче. Интересное это явление — чувство разочарования. Оно способно пробуждать в разочарованном худшее, что в нем есть. Разочарованные младенцы склонны бросать еду куда попало и устраивать пачкотню. Разочарованные граждане склонны казнить королей и королев и устраивать демократию. А разочарованные мошки склонны биться о лампочки и марать осветительные приборы. Но в отличие от младенцев, граждан и мошек, пиявки, надо отметить, уж очень противны.
И сейчас, когда разочарование у озерных пиявок все росло, сидящие в лодке с тревогой ожидали, что последует, когда разочарование пробудит в пиявках худшее. Какое-то время маленькие существа снова и снова пытались укусить дерево, но их мелкие зубки лишь производили неприятное постукивание. И вдруг, ни с того ни с сего, пиявки перестали стучать, и Бодлеры увидели, как их извивающиеся тельца удаляются прочь. — Они уходят! — с надеждой воскликнул Клаус.
Не тут-то было. Отплыв на значительное расстояние, пиявки с невероятной быстротой развернулись и бросились назад. С громким «блям» они разом ударились о лодку, и лодка качнулась самым рискованным образом, то есть «Тете Жозефине и троим Бодлерам чуть не пришел конец». Пассажиров раскачивало из стороны в сторону и чуть не выбросило за борт… Пиявки между тем, извиваясь, отплыли подальше с намерением предпринять вторую атаку.
— Ядек! — выкрикнула Солнышко и показала пальцем на борт. «Ядек», конечно, нельзя назвать грамматически правильным словом, но даже Тетя Жозефина поняла, что имела в виду младшая из Бодлеров: «Глядите, какую щель проделали пиявки!» Щель была узенькая, длиной с карандаш и толщиной с человеческий волос, и изгибалась так, будто лодка нахмурилась. Но если пиявки будут продолжать долбить в борт, морщина станет шире.
— Надо плыть быстрее, — сказал Клаус, — а то лодка очень скоро развалится.
— Но скорость лодки зависит от ветра, — возразила Вайолет. — Мы не можем заставить ветер дуть сильнее.
— Мне страшно! — закричала Тетя Жозефина. — Пожалуйста, не бросайте меня за борт!
— Никто не собирается бросать вас за борт, — нетерпеливо отозвалась Вайолет, хотя, с прискорбием должен сказать, Вайолет ошибалась. — Тетя Жозефина, беритесь за весло, Клаус, ты возьми второе. Если мы пустим в ход и парус, и румпель, и весла, мы будем двигаться быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26