Все, конец! Знал, и тем не менее продолжал бежать, прыгая через две-три ступеньки. Странно, но лестница казалась бесконечной, и парень в чёрном полупальто, доставший из-под мышки нечто короткоствольное, не становился ближе.
Кто просил их действовать настолько топорно? А ведь взрослые люди. Начальству друг на друга не жалуются…
— Стой! — неожиданно рявкнул парень, вскидывая правую руку.
Максу показалось, что противник целится в него распрямлённым указательным пальцем, что в руке ничего нет и что все эти угрожающие телодвижения — не более, чем примитивный финт. Макс воспрянул духом. Какое, на хрен, «Стой»? Да ты сам счас у меня ляжешь, ишак ты бухарский!
Свою ошибку Максим понял слишком поздно. Противник не был безоружен и готовился пустить свою игрушку в ход. Сыграть задний ход Макс не мог, слишком велика была сила инерции. Он крикнул с надрывом: «Н-на, сука!» — и запустил в лоб врага Колькиным сотовым телефоном.
Враг уклонился, и мобильник смачно шмякнулся в стену за его спиной.
Макс хотел закрыть глаза, настолько ему вдруг стало страшно. Хотел, да не успел. Выпрямившись, противник выставил правую руку в направлении его головы и шевельнул пальцем, — Макс успел чётко заметить, что указательный палец у него был всё-таки поджат, а не выпрямлен, и над кулаком выступали металлические детали какого-то механизма.
Сверкнула вспышка, ударил по ушам грохот. Ударил и заметался по лестничной клетке, отражаясь от стен, затихая. Не давая ему окончательно стихнуть, противник ещё дважды нажал спуск, а потом бросился наутёк, при этом поступил как-то странно. Для того, чтобы выбраться на ведущий вниз лестничный марш, он присел на корточки, левым локтем прикрыл лицо и быстро-быстро засеменил к ступеням, продолжая держать правую руку направленной на детективов, вывернутой за спину под неестественным углом, словно его суставы могли складываться и разгибаться во всех направлениях, как трансформер.
Напоследок он ещё раз шмальнул из своего странного пистолета, хотя нужды в этом не было. Оба детектива валялись, умываясь слезами и кашляя, не делая и малейших попыток к продолжению схватки. Потерявший координацию и ослепший Максим скатился по лестнице на пролёт ниже, сильно приложился затылком об стену и на какое-то время затих. Николай, которому досталась меньшая порция газа, уже через пару минут смог подняться, доковылять, держась за стену, до окна и попытаться его открыть. Рама была заколочена, и детектив вышиб стекло кулаком.
Ворвавшийся с улицы студёный ветер принёс некоторое облегчение. Кристаллики снега таяли на лице, смешиваясь со слезами, которые то обильно текли, то вдруг переставали течь из глаз. И было очень обидно…
Как же так получилось?
Когда Максим оклемался, Николай приказал:
— Уходим.
— А если…
— Хочешь ещё раз нарваться? Я удивляюсь, что до сих пор никто не вызвал милицию. — Николай подобрал разломанный сотовый телефон, хотел приладить аккумулятор на место, плюнул и ссыпал все детали в карман. — Пошли!
— Разбился, да? — Макс поднялся, очумело потряс головой. — Я тебе новый куплю.
Они покинули дом незадолго до приезда наряда постовой службы. Два сержанта прочесали подъезд, заметили разбитое окно, учуяли слабый, остаточный запах слезоточивого газа и подобрали стреляные гильзы от спецсредства самозащиты.
— Хрен его знает, чего тут было, — резюмировал старший сержант и связался по рации с отделением.
Выслушав сообщение, дежурный записал в ЖУИ: «Заявления не поступило, потерпевших нет, все ушли до прибытия…»
Его, в отличие от большинства других участников инцидента, такая развязка очень даже устраивала.
* * *
Отправляясь за Мариной Викторовной, Волгин больше всего боялся, что она уже напилась в стельку и вытащить её из дому не получится даже подъёмным краном.
Догадка подтвердилась лишь отчасти. Свидетельница держалась на ногах твёрдо и говорила свободно, язык не заплетался, и ненормативной лексики проскальзывало не так уж и много, но ехать в отделение она, естественно, не хотела.
Гостей в квартире прибавилось. Дверь Сергею открыл богемного вида седовласый мужчина при галстуке-«бабочке» и шейном платке, с фужером шампанского в правой руке. Открывал долго, очевидно, щёлкая замками одной только левой. Открыв, пропустил в коридор без вопросов и заперся в ванной, предварительно громко крикнув:
— Марина!
Хозяйка узнала Сергея не сразу. С минуту она хмурилась, опершись о стену и покусывая накрашенные губы, а потом всплеснула руками:
— Вернулся мой капитан! — и пригласила на кухню.
Пока они разговаривали, по коридору мимо открытой кухонной двери регулярно дефилировали «нимфы». Те две, которых Волгин имел удовольствие наблюдать ещё днём, и одна новенькая, одетая не менее соблазнительно. Девушки на Сергея косились и, наверное, обсуждали между собой его появление, но знаков внимания не оказывали. То ли стеснялись хозяйки, то ли возложили надежды на представителя богемы. Когда тот покинул ванную и прошёл в комнату, его появление было встречено криком восторга и звоном хрустальных фужеров.
— Нет, я никуда не пойду, — в десятый раз сказала Марина.
— Это займёт совсем мало времени. У меня есть машина, я свожу вас туда и обратно.
— Нет. Можешь меня не уговаривать.
— Мариночка, ведь это — маньяк, — Волгин пытался пустить в ход обаяние. — Я бы не стал просить, если б дело касалось вора-карманника или несчастного наркомана. Но это преступление нешуточное…
— Я говорю: нет!
В разгар спора позвонила Тростинкина:
— Акулов передавал мою просьбу?
— Э-э-э… Да. — Андрей ничего не сказал, видимо, позабыл, но Волгин догадался, о чём идёт речь, и не стал товарища подставлять.
— Наверное, ты очень занят? Ты где, в тринадцатом?
— Не совсем.
— А где?
Волгин почувствовал раздражение. Его бывшая жена, человек гражданский до мозга костей, частенько звонила ему в самое неподходящее время, с ювелирной точностью выбирая моменты, когда он не мог разговаривать на домашние темы. Звонила, задавала вопросы, не принимала односложных ответов и, сколько бы он впоследствии ни объяснял, отказывалась признавать такие поступки ошибкой. В какой-то степени оправдывало Татьяну то обстоятельство, что она была бесконечно далека от милиции и судила о работе супруга только по фильмам и сплетням подруг. Сергей хоть и злился, но в чём-то жену понимал. К Маргарите такой подход не годился. Как бы то ни было, а должна была она представлять, что бывают разные обстоятельства.
— Я занят.
— Занят настолько, что не можешь уделить мне минутку?
— Да.
— Хорошо! Я закончила с вашим Градским. Может быть, ты мне скажешь, что теперь делать?
— Я перезвоню через двадцать минут.
Сергей убрал трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Кто просил их действовать настолько топорно? А ведь взрослые люди. Начальству друг на друга не жалуются…
— Стой! — неожиданно рявкнул парень, вскидывая правую руку.
Максу показалось, что противник целится в него распрямлённым указательным пальцем, что в руке ничего нет и что все эти угрожающие телодвижения — не более, чем примитивный финт. Макс воспрянул духом. Какое, на хрен, «Стой»? Да ты сам счас у меня ляжешь, ишак ты бухарский!
Свою ошибку Максим понял слишком поздно. Противник не был безоружен и готовился пустить свою игрушку в ход. Сыграть задний ход Макс не мог, слишком велика была сила инерции. Он крикнул с надрывом: «Н-на, сука!» — и запустил в лоб врага Колькиным сотовым телефоном.
Враг уклонился, и мобильник смачно шмякнулся в стену за его спиной.
Макс хотел закрыть глаза, настолько ему вдруг стало страшно. Хотел, да не успел. Выпрямившись, противник выставил правую руку в направлении его головы и шевельнул пальцем, — Макс успел чётко заметить, что указательный палец у него был всё-таки поджат, а не выпрямлен, и над кулаком выступали металлические детали какого-то механизма.
Сверкнула вспышка, ударил по ушам грохот. Ударил и заметался по лестничной клетке, отражаясь от стен, затихая. Не давая ему окончательно стихнуть, противник ещё дважды нажал спуск, а потом бросился наутёк, при этом поступил как-то странно. Для того, чтобы выбраться на ведущий вниз лестничный марш, он присел на корточки, левым локтем прикрыл лицо и быстро-быстро засеменил к ступеням, продолжая держать правую руку направленной на детективов, вывернутой за спину под неестественным углом, словно его суставы могли складываться и разгибаться во всех направлениях, как трансформер.
Напоследок он ещё раз шмальнул из своего странного пистолета, хотя нужды в этом не было. Оба детектива валялись, умываясь слезами и кашляя, не делая и малейших попыток к продолжению схватки. Потерявший координацию и ослепший Максим скатился по лестнице на пролёт ниже, сильно приложился затылком об стену и на какое-то время затих. Николай, которому досталась меньшая порция газа, уже через пару минут смог подняться, доковылять, держась за стену, до окна и попытаться его открыть. Рама была заколочена, и детектив вышиб стекло кулаком.
Ворвавшийся с улицы студёный ветер принёс некоторое облегчение. Кристаллики снега таяли на лице, смешиваясь со слезами, которые то обильно текли, то вдруг переставали течь из глаз. И было очень обидно…
Как же так получилось?
Когда Максим оклемался, Николай приказал:
— Уходим.
— А если…
— Хочешь ещё раз нарваться? Я удивляюсь, что до сих пор никто не вызвал милицию. — Николай подобрал разломанный сотовый телефон, хотел приладить аккумулятор на место, плюнул и ссыпал все детали в карман. — Пошли!
— Разбился, да? — Макс поднялся, очумело потряс головой. — Я тебе новый куплю.
Они покинули дом незадолго до приезда наряда постовой службы. Два сержанта прочесали подъезд, заметили разбитое окно, учуяли слабый, остаточный запах слезоточивого газа и подобрали стреляные гильзы от спецсредства самозащиты.
— Хрен его знает, чего тут было, — резюмировал старший сержант и связался по рации с отделением.
Выслушав сообщение, дежурный записал в ЖУИ: «Заявления не поступило, потерпевших нет, все ушли до прибытия…»
Его, в отличие от большинства других участников инцидента, такая развязка очень даже устраивала.
* * *
Отправляясь за Мариной Викторовной, Волгин больше всего боялся, что она уже напилась в стельку и вытащить её из дому не получится даже подъёмным краном.
Догадка подтвердилась лишь отчасти. Свидетельница держалась на ногах твёрдо и говорила свободно, язык не заплетался, и ненормативной лексики проскальзывало не так уж и много, но ехать в отделение она, естественно, не хотела.
Гостей в квартире прибавилось. Дверь Сергею открыл богемного вида седовласый мужчина при галстуке-«бабочке» и шейном платке, с фужером шампанского в правой руке. Открывал долго, очевидно, щёлкая замками одной только левой. Открыв, пропустил в коридор без вопросов и заперся в ванной, предварительно громко крикнув:
— Марина!
Хозяйка узнала Сергея не сразу. С минуту она хмурилась, опершись о стену и покусывая накрашенные губы, а потом всплеснула руками:
— Вернулся мой капитан! — и пригласила на кухню.
Пока они разговаривали, по коридору мимо открытой кухонной двери регулярно дефилировали «нимфы». Те две, которых Волгин имел удовольствие наблюдать ещё днём, и одна новенькая, одетая не менее соблазнительно. Девушки на Сергея косились и, наверное, обсуждали между собой его появление, но знаков внимания не оказывали. То ли стеснялись хозяйки, то ли возложили надежды на представителя богемы. Когда тот покинул ванную и прошёл в комнату, его появление было встречено криком восторга и звоном хрустальных фужеров.
— Нет, я никуда не пойду, — в десятый раз сказала Марина.
— Это займёт совсем мало времени. У меня есть машина, я свожу вас туда и обратно.
— Нет. Можешь меня не уговаривать.
— Мариночка, ведь это — маньяк, — Волгин пытался пустить в ход обаяние. — Я бы не стал просить, если б дело касалось вора-карманника или несчастного наркомана. Но это преступление нешуточное…
— Я говорю: нет!
В разгар спора позвонила Тростинкина:
— Акулов передавал мою просьбу?
— Э-э-э… Да. — Андрей ничего не сказал, видимо, позабыл, но Волгин догадался, о чём идёт речь, и не стал товарища подставлять.
— Наверное, ты очень занят? Ты где, в тринадцатом?
— Не совсем.
— А где?
Волгин почувствовал раздражение. Его бывшая жена, человек гражданский до мозга костей, частенько звонила ему в самое неподходящее время, с ювелирной точностью выбирая моменты, когда он не мог разговаривать на домашние темы. Звонила, задавала вопросы, не принимала односложных ответов и, сколько бы он впоследствии ни объяснял, отказывалась признавать такие поступки ошибкой. В какой-то степени оправдывало Татьяну то обстоятельство, что она была бесконечно далека от милиции и судила о работе супруга только по фильмам и сплетням подруг. Сергей хоть и злился, но в чём-то жену понимал. К Маргарите такой подход не годился. Как бы то ни было, а должна была она представлять, что бывают разные обстоятельства.
— Я занят.
— Занят настолько, что не можешь уделить мне минутку?
— Да.
— Хорошо! Я закончила с вашим Градским. Может быть, ты мне скажешь, что теперь делать?
— Я перезвоню через двадцать минут.
Сергей убрал трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105