Если травмы окажутся серьёзными, то объясняться в прокуратуре придётся долго и муторно. То, что к нему лично серьёзных претензий возникнуть не может, радости не доставляло. Вместе накосорезили — всем и отвечать.
— Это мои друзья, — сказала Людмила Борисовна, поднимая подбородок; и без того достаточно острый, теперь он казался совсем клиновидным. — Они просто ехали мимо, заметили меня и подъехали, чтобы поговорить.
— Да? А что же вы знак-то подали?
— Я не подавала вам знака, а просто закурила, — ответила «леди».
— Вы же доставали что-то из сумки…
— Сигареты, не деньги.
— А почему у них нет номеров на машине?
— Украли.
Напряжённую паузу, возникшую после этого краткого диалога, прервало появление бойцов «группы захвата».
— У нас рация накрылась, — тяжело дыша, пояснил старший из них. — Пока разглядели, в чём дело… Грузить мясо? Сейчас свою тачку подгоним, там аккумулятор подсел… А можно и на ихней довезти, они, я думаю, не станут препираться…
— Мясо не кантовать. Оказать первую помощь на месте. Оказать де-ли-кат-но…
— А вот и те, кто вам нужен, — перебила Катышева Людмила Борисовна, и все обернулись в сторону проспекта, куда она указала рукой.
У тротуара стоял красный джип. Стекло широкой правой двери было опущено, и в оконном проёме виднелись две хари, аналогичные тем, которыми могли похвастаться задержанные граждане.
«Больше ста метров, — прикинул Волгин. — Добежать не успеем. Остаётся лишь стоять и улыбаться…»
Пассажиры внедорожника, изучив обстановку, без суеты отъехали от бордюра, влились в транспортный поток и вскоре пропали из виду.
— Что же мне теперь делать? — спросила Людмила Борисовна, и по крайней мере у троих из присутствующих родились энергичные варианты ответов, различные в частностях, но крайне схожие по ключевым направлениям.
Но все промолчали.
* * *
— Повезло Василичу, что эти два жлоба такими крепкими оказались. Ни одного перелома, ни одного СГМ.
— При нокауте сотрясение всегда должно быть, — возразил Акулов.
— Смотря какие мозги. В позапрошлом году меня хорошо шандарахнули. Да и при тебе уже было. — Волгин имел в виду дело, по которому работали в августе: тогда ему пришлось внедряться в «Школу русского уличного боя», и это мероприятие закончилось тем, что ему здорово настучали по голове.
— Ты у нас особый клинический случай.
— Я и сам позавчера это заметил. Проходил медкомиссию, чтобы вовремя свалить в отпуск, и направили меня к психоневрологу.
— Обычная процедура…
— Да, стандартное собеседование. Курите? Злоупотребляете водкой? Часто ли на работе испытываете злость и другие отрицательные эмоции? Как расслабляетесь в быту? Я, естественно, отвечаю, что курю крайне мало, спиртное на дух не переношу, а ко всем нашим клиентам, от свидетелей до обвиняемых, испытываю исключительно тёплые чувства. Тётенька доктор, старенькая такая, вежливая, с седыми волосами и в очках, кивает, записывает что-то в мою карточку. Сам знаешь, какой у врачей бывает почерк, не разобрать ни хрена… Делает отметку, что собеседование я прошёл, шлёпает печать. Сколько себя помню, всегда обалдевал от текста этой колотухи. Что-то типа: «Внешне спокоен, сон здоровый, глюков нет…» Интересно, они всем пациентам поголовно такую штампульку ставят или бывают исключения?.. Прощаемся мы с ней, она желает мне хорошо отдохнуть, я благодарю и топаю к двери, чтобы выйти в коридор. Останавливаюсь, вытираю о половик ноги, стучу в дверь, начинаю её открывать и только тут понимаю, что сделал что-то не то. Оборачиваюсь и вижу, что тётенька смотрит на меня с нарастающим подозрением. Очки медленно сползают на кончик носа, а её рука, такое ощущение, тянется под столом нажать кнопку, чтобы вызвать конвой… В общем, я не стал задерживаться и что-либо объяснять, а слинял как можно скорее.
— Могли бы и госпитализировать.
— Я бы отбился. У меня был с собой пистолет и шестнадцать патронов.
— Всегда поражался, каким психам у нас иногда доверяют оружие…
Оружейная тема для Акулова была актуальной. Отсидев в СИЗО два года, он был освобождён в зале суда по причине недоказанности вины. Уголовное дело отправили в городскую прокуратуру для проведения дополнительного расследования, где оно благополучно и болталось уже третий месяц, кочуя от одного следака к другому в ожидании того, кто осмелится вынести постановление о прекращении производства. Акулов не стал брать длительный отпуск, положенный ему, как бывшему заключённому, и вышел на службу через несколько дней после того, как «откинулся». Считал, что таким образом быстрее сможет реабилитироваться, вернуться к человеческой жизни. Ни денежного довольствия за проведённое в СИЗО время, ни табельного пистолета Андрею не удалось получить до сих пор. В первом случае «динамило» финансово-экономическое управление главка, во втором — районное начальство, опасавшееся, «как бы чего не случилось». Пусть, мол, сперва судейские оправдают Акулова, как положено, тогда и мы рассмотрим вопрос. За выдачу оружия можно было и побороться, но Акулов не стал ходить по инстанциям и унижаться, доказывая, что дело в отношении него сфабриковано, что в заключении у него не съехала «крыша» и что он достоин доверия. Обзаведясь, по случаю, небольшим ножом, который можно было использовать в качестве метательного, Андрей носил «пёрышко» в ножнах на груди и полагал, что в большинстве ситуаций сможет отбиться, воспользовавшись этой железякой. Вопрос, как производить задержания серьёзных преступников, оставался открытым…
— Пока ты сидел, была одна прикольная история, — начал Волгин следующий рассказ.
Время приближалось к полуночи. Последние часы пролетели мгновенно. Пока разобрались с отоваренными Бешеным Быком друзьями Гладкостенной, пока поговорили с ней самой… Неприятностей как будто удалось избежать. Пострадавшие от рук ББ оказались людьми не только физически крепкими, но и обладающими чувством юмора.
— Со всеми, мужики, такое может случиться, — в пятый раз сказали они, покидая стены Северного райуправления, и Волгин, глядя им вслед, грустно заметил:
— «Ошибка в объекте» будет преследовать нас постоянно, пока мы работаем по делу Шершавчика… А пацанов жаль: ведь когда-нибудь их пристрелят или посадят. Хоть и бандиты, а люди довольно приличные, с правильными понятиями.
В принадлежности друзей Людмилы Борисовны к одному из кланов оргпреступности сомнений не было. О водителе «бомбы» доводилось слышать, и не единожды, от конфиденциальных источников, «подсвечивающих» оперативникам деятельность преступных группировок, второй же, как показала быстрая проверка по базе данных ИЦ ГУВД, был судим за разбойное нападение и вышел на свободу только в июне, откуковав за решёткой пять месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Это мои друзья, — сказала Людмила Борисовна, поднимая подбородок; и без того достаточно острый, теперь он казался совсем клиновидным. — Они просто ехали мимо, заметили меня и подъехали, чтобы поговорить.
— Да? А что же вы знак-то подали?
— Я не подавала вам знака, а просто закурила, — ответила «леди».
— Вы же доставали что-то из сумки…
— Сигареты, не деньги.
— А почему у них нет номеров на машине?
— Украли.
Напряжённую паузу, возникшую после этого краткого диалога, прервало появление бойцов «группы захвата».
— У нас рация накрылась, — тяжело дыша, пояснил старший из них. — Пока разглядели, в чём дело… Грузить мясо? Сейчас свою тачку подгоним, там аккумулятор подсел… А можно и на ихней довезти, они, я думаю, не станут препираться…
— Мясо не кантовать. Оказать первую помощь на месте. Оказать де-ли-кат-но…
— А вот и те, кто вам нужен, — перебила Катышева Людмила Борисовна, и все обернулись в сторону проспекта, куда она указала рукой.
У тротуара стоял красный джип. Стекло широкой правой двери было опущено, и в оконном проёме виднелись две хари, аналогичные тем, которыми могли похвастаться задержанные граждане.
«Больше ста метров, — прикинул Волгин. — Добежать не успеем. Остаётся лишь стоять и улыбаться…»
Пассажиры внедорожника, изучив обстановку, без суеты отъехали от бордюра, влились в транспортный поток и вскоре пропали из виду.
— Что же мне теперь делать? — спросила Людмила Борисовна, и по крайней мере у троих из присутствующих родились энергичные варианты ответов, различные в частностях, но крайне схожие по ключевым направлениям.
Но все промолчали.
* * *
— Повезло Василичу, что эти два жлоба такими крепкими оказались. Ни одного перелома, ни одного СГМ.
— При нокауте сотрясение всегда должно быть, — возразил Акулов.
— Смотря какие мозги. В позапрошлом году меня хорошо шандарахнули. Да и при тебе уже было. — Волгин имел в виду дело, по которому работали в августе: тогда ему пришлось внедряться в «Школу русского уличного боя», и это мероприятие закончилось тем, что ему здорово настучали по голове.
— Ты у нас особый клинический случай.
— Я и сам позавчера это заметил. Проходил медкомиссию, чтобы вовремя свалить в отпуск, и направили меня к психоневрологу.
— Обычная процедура…
— Да, стандартное собеседование. Курите? Злоупотребляете водкой? Часто ли на работе испытываете злость и другие отрицательные эмоции? Как расслабляетесь в быту? Я, естественно, отвечаю, что курю крайне мало, спиртное на дух не переношу, а ко всем нашим клиентам, от свидетелей до обвиняемых, испытываю исключительно тёплые чувства. Тётенька доктор, старенькая такая, вежливая, с седыми волосами и в очках, кивает, записывает что-то в мою карточку. Сам знаешь, какой у врачей бывает почерк, не разобрать ни хрена… Делает отметку, что собеседование я прошёл, шлёпает печать. Сколько себя помню, всегда обалдевал от текста этой колотухи. Что-то типа: «Внешне спокоен, сон здоровый, глюков нет…» Интересно, они всем пациентам поголовно такую штампульку ставят или бывают исключения?.. Прощаемся мы с ней, она желает мне хорошо отдохнуть, я благодарю и топаю к двери, чтобы выйти в коридор. Останавливаюсь, вытираю о половик ноги, стучу в дверь, начинаю её открывать и только тут понимаю, что сделал что-то не то. Оборачиваюсь и вижу, что тётенька смотрит на меня с нарастающим подозрением. Очки медленно сползают на кончик носа, а её рука, такое ощущение, тянется под столом нажать кнопку, чтобы вызвать конвой… В общем, я не стал задерживаться и что-либо объяснять, а слинял как можно скорее.
— Могли бы и госпитализировать.
— Я бы отбился. У меня был с собой пистолет и шестнадцать патронов.
— Всегда поражался, каким психам у нас иногда доверяют оружие…
Оружейная тема для Акулова была актуальной. Отсидев в СИЗО два года, он был освобождён в зале суда по причине недоказанности вины. Уголовное дело отправили в городскую прокуратуру для проведения дополнительного расследования, где оно благополучно и болталось уже третий месяц, кочуя от одного следака к другому в ожидании того, кто осмелится вынести постановление о прекращении производства. Акулов не стал брать длительный отпуск, положенный ему, как бывшему заключённому, и вышел на службу через несколько дней после того, как «откинулся». Считал, что таким образом быстрее сможет реабилитироваться, вернуться к человеческой жизни. Ни денежного довольствия за проведённое в СИЗО время, ни табельного пистолета Андрею не удалось получить до сих пор. В первом случае «динамило» финансово-экономическое управление главка, во втором — районное начальство, опасавшееся, «как бы чего не случилось». Пусть, мол, сперва судейские оправдают Акулова, как положено, тогда и мы рассмотрим вопрос. За выдачу оружия можно было и побороться, но Акулов не стал ходить по инстанциям и унижаться, доказывая, что дело в отношении него сфабриковано, что в заключении у него не съехала «крыша» и что он достоин доверия. Обзаведясь, по случаю, небольшим ножом, который можно было использовать в качестве метательного, Андрей носил «пёрышко» в ножнах на груди и полагал, что в большинстве ситуаций сможет отбиться, воспользовавшись этой железякой. Вопрос, как производить задержания серьёзных преступников, оставался открытым…
— Пока ты сидел, была одна прикольная история, — начал Волгин следующий рассказ.
Время приближалось к полуночи. Последние часы пролетели мгновенно. Пока разобрались с отоваренными Бешеным Быком друзьями Гладкостенной, пока поговорили с ней самой… Неприятностей как будто удалось избежать. Пострадавшие от рук ББ оказались людьми не только физически крепкими, но и обладающими чувством юмора.
— Со всеми, мужики, такое может случиться, — в пятый раз сказали они, покидая стены Северного райуправления, и Волгин, глядя им вслед, грустно заметил:
— «Ошибка в объекте» будет преследовать нас постоянно, пока мы работаем по делу Шершавчика… А пацанов жаль: ведь когда-нибудь их пристрелят или посадят. Хоть и бандиты, а люди довольно приличные, с правильными понятиями.
В принадлежности друзей Людмилы Борисовны к одному из кланов оргпреступности сомнений не было. О водителе «бомбы» доводилось слышать, и не единожды, от конфиденциальных источников, «подсвечивающих» оперативникам деятельность преступных группировок, второй же, как показала быстрая проверка по базе данных ИЦ ГУВД, был судим за разбойное нападение и вышел на свободу только в июне, откуковав за решёткой пять месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105