— Я расследую происхождение Тёмной Стороны по поручению одной из номад, известной как леди Удача В этом деле со мной сотрудничают Безумец, Грешник и демон по имени Сладкая Отрава. Я уже встречался с Мерлином Сатанинским Отродьем и Гёрни-охотником.
Мне очень хотелось назвать ещё парочку громких имён, но в присутствии Плакальщика моё умение гладко врать как-то усохло. Я перевёл дух и продолжил прямо и без затей:
— Кем и с какой целью создана Тёмная Сторона? Что ты можешь рассказать об этом?
— Тёмная Сторона гораздо старше меня, — зловеще промурлыкал Плакальщик. — Она старше всех, кого я знаю. Ответы знает… твоя мать. Разыщи её — и спрашивай.
— Что ты о ней знаешь?
— Твоей матери долго не было с нами, но теперь она вернулась. Повезло же нам. Бабалон, Бабалон. Много тысячелетий назад потребовалась вся армия Света и Тьмы, чтобы избавиться от неё. А чтобы вернуть, хватило трёх смертных идиотов.
— Трёх человек, — повторил я, лихорадочно соображая. — Мой отец, разумеется, Коллекционер и… неужто Уокер?
— Кто же ещё? Трое верных друзей, преисполненных великими планами и благими намерениями…
Наш хозяин замолчал. Из угла его рта потёк гной, но единственный глаз пытливо уставился на меня. Что бы такое сказать? Беседа идёт явно не по плану, как, впрочем, и весь сегодняшний день…
— Однажды мне пришлось встретиться с Перворождёнными, — решился я. — Как-то в Некрополе несколько древних демонов вселились в тамошние тела. В числе прочего они говорили о моей матери. «Пришедшая первой в этот худший из миров вернётся снова». Что они хотели сказать?
— Она вернулась, и Тёмная Сторона уже никогда не будет такой, как прежде. Когда-то здесь не было властей, которые ограничивают амбиции и аппетиты, и все мы резвились свободно, ничем не сдерживаемые — силы Света и силы Тьмы, те, кто выбрал свою сторону, и те, у кого выбора не было. Так оно и задумывалось во времена чудес и чудовищ, прекрасных снов и гордыни, ведущей к падению, времена, когда всё возможно. Теперь мы уже не те. Тёмная Сторона начиналась, когда мир был молод. Больше никогда не будет царства столь необузданного, свободного и славного.
— А что случилось… тогда? — спросил я.
— Мы изгнали твою родительницу, ибо хотели свободы от её наставлений, но вышло так, что без неё мы заблудились. Потенциал Тёмной Стороны не был использован из-за нашей… ограниченности, и нам осталась только тень великих возможностей. Мелочное честолюбие да удовольствия украдкой, по определённой цене. Не слишком возвышенно, да?
— Но ты знал мою мать?
— Пожалуй… Это было так давно. У меня нелады с памятью. Я и своё прошлое забываю, не говоря уж о чужом. Но Тёмная Сторона уже была древней, когда я родился.
— Человеком? — спросил Грешник.
Я вздрогнул. Честное слово, забыл, что тут есть и другие.
— Человеком? — повторил Плакальщик, не скрывая презрения. — Человек — сущий пустяк. Я же велик и славен, всегда был здесь и всегда буду!
— Глупости! — решительно возразила Сладкая Отрава и мгновенно оказалась у самой клетки. — Ты не моей породы! Ты слеплен, а не создан. Этот мир и твои собственные желания вылепили то, что ты есть. Нет в тебе ни от вечного, ни от демонов, ни от избранных. Просто кусок мяса, с мясными потребностями и желаниями.
Раздался жуткий вой. Прутья клетки затряслись, роняя хлопья ржавчины. Вывернутое тело содрогнулось от ярости — или, быть может, от отчаяния? Видимо, очень давно с ним не говорили начистоту. Мне очень хотелось захлопать в ладоши: зрелище было редкостное. Железные прутья скрежетали, но держались; кожа чудовища лопалась, но крови по-прежнему не было. Заполнявшие зал покойники бестолково суетились, а кровавый туман клубился и бурлил. Чувствовалось, как воздух насыщается опасными эманациями. Грешник и Безумец прятались за моей спиной, и только Сладкая Отрава спокойно наблюдала за развитием событий. Я бы тоже с удовольствием спрятался: ситуация складывалась опасная. Из Мавзолея так просто не выберешься, а с гневом Могущественного и Владыки шутить не стоит — спросите хрупких сестричек из Роя… В конце концов Плакальщик затих, не переставая сверлить меня своим чудовищным глазом.
— Хочешь знать, кто такая твоя мать? — спросил он загробным голосом. — Могу поделиться соображениями. Живу я давно, и если когда-то и знал точно, с тех пор забыл. Или меня заставили забыть… Так или иначе, никто не мешает мне делать выводы. Думаю, твоя мать — Морриган из Бадба, кельтская богиня войны, являющаяся в образе волка и чёрного ворона. Древняя богиня сражений и смерти от огня и железа, чья одежда — внутренности поклонников, а смех — гром поля битвы. Погибший воин для неё — благодарственная жертва, резня — карнавальное шествие. Говорят, будто она — дух-вдохновитель двадцатого века. А ты её единственный сын, и уже сейчас вокруг тебя только смерть и разрушение. Тёмная Сторона едва уцелела в войнах ангелов, развязанных тобой! Что дальше, Джон Тейлор?
— Ничего ты о ней не знаешь, — заключил я. — Беспочвенные догадки и желаемое вместо действительного. Ты потерял память — или отказался от неё? — чтобы жить настоящим. Так удобнее смаковать чужое страдание. Откуда тебе знать о моей матери? Ты не то что о Тёмной Стороне — о себе ничего сказать не можешь!
— Какая разница? — сказал Плакальщик, внезапно успокоившись. — Твои поиски заканчиваются. Прошлое останется прошлым, меня волнует только настоящее. Былые дни могут не быть тем царством красоты и свободы, какое я помню, но ты ничего не сделаешь с моим настоящим. Эти страдания, проклятия и отчаяние… Ты бы отобрал их у меня, да? Не выйдет! Я не позволю тебе подрывать основы моего благополучия.
— Ты боишься моей матери?.. — заметил я.
— Я не боюсь тебя, Джон Тейлор! Для начала ты просто умрёшь и присоединишься к моей армии. Тебе понравится. Потом я закрою единственную дверь, через которую твоя мамочка могла бы вернуться и испортить мне удовольствие. Угроза минует навсегда.
Я быстро убедился, что мои компаньоны рядом, и с вызовом глянул на Плакальщика. Блефовать, так по-крупному.
— Иными словами, ты собираешься нас четверых… вывести из строя? А ты знаешь, кто мы такие?
— Не имеет значения. — Монстр явно соскучился. — Вы у меня дома, в моей власти. Я вам покажу такое, что вы убьёте себя сами, чтобы не увидеть больше. Потом, заключённые в собственные тела, вы восстанете и будете служить мне вечно, и не будет у вас другой воли, кроме моей. Ваших страданий мне хватит на века!
Наступила тишина, и Безумец от души рассмеялся. Напряжение исчезло. Грешник тоже улыбался, качая головой.
— Что ты можешь показать нам, ярмарочный урод? Что ты можешь показать мне, которому известны тайны преисподней? — спросил он.
— Я, да будет тебе известно, — Сладкая Отрава, демон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55