До него долетел резкий пряный запах яда. Глазки гадюки загорелись тусклым огнем, и она дважды ударила зубами зеленую слизь. И в тот же самый миг эта слизь превратилась в крупный сверкающий кристалл!
— Вот правый глаз для твоего Йомаля! — крикнул Манайя князьку.
Тот, весь дрожа, попятился.
— Ты великий колдун, — слабо пробормотал Эрьта. Похоже он не слишком верил в колдовскую силу аримаспа, но когда убедился, то был поражен до глубины души.
Только Гелайм хранил ледяное спокойствие. Только легкая тень проскользнула по его сумрачному лицу. И Александр ощутил глубину его ненависти и к жалкому ойке, и к колдуну, с которым пока приходилось считаться.
Манайя тем временем быстро швырнул вялую гадюку в костер.
— Получай! — он сунул изумруд в руки князьку. Но Эрьта уронил его, словно аримасп передал ему раскаленный уголь. Манайя снова засмеялся. — Не бойся, он тебя не укусит, пока я не прикажу.
Эрьта двумя пальцами поднял камень и начал его внимательно разглядывать.
— Что?! — продолжал издеваться Манайя. — В ваших лесах не встречаются такие крупные камни? Только я могу сотворить их своим искусством. Они больше ваших хваленых небесных изумрудов.
— Ты великий колдун, — тихо повторил князек. — Однако Йомаль сильнее тебя. Не произноси похвальбы слишком громко, иначе ты рассердишь его.
— Это ты будь осторожен, — пригрозил колдун. — Камень напоен змеиным ядом, в него переселилась змеиная душа. Душа любого, кто поцарапается таким изумрудом, умрет в страшных мучениях. Но это именно то, что требуется тебе. Йомаль будет смотреть на мир змеиными глазами.
— Да, — кивнул Эрьта.
Манайя снова принялся за работу. Так появился на свет второй, третий, четвертый ядовитые изумруды… Они почти не отличались от естественных, только в окраске присутствовал слабый серый оттенок, словно на камнях лежал налет пыли. Или это просто шутки дрожащего света костра?
Александр понял, что ничего интересного он больше не увидит, и осторожно подался назад. Когда он вернулся в свой шалаш, никто не шевельнулся, все спали по-прежнему крепко.
Однако аримаспы занимались не только изумрудами. Александру привелось видеть и другое волховство. На следующее утро во время умывания Ратибор сказал ему:
— Посмотри, не спрятано ли что в том месте, где мы причалили.
Александр, с повизгиванием растиравший грудь холодной водой, ответил не сразу.
— А что мы можем там найти?
— Не знаю, но аримаспы затеяли что-то недоброе.
— По-моему тебе просто мерещится, — отмахнулся Александр. — Они негодяи, это очевидно. Но нельзя видеть коварство буквально в каждом шаге. Такая подозрительность до добра не доведет.
Ратибор поднял голову и прислушался. Александр вздрогнул. Когда юноша снимал черную повязку, прикрывавшую глазницы, он избегал смотреть на изуродованное лицо.
— Я отчетливо вижу спрятанное, — недовольно проворчал слепой. — И я вижу больше. Из-за этой вещи прольется много крови.
— Тогда скажи, что я должен искать, — немного насмешливо предложил Александр.
— Огонь.
— Огонь, зарытый в песок?
— Да.
Уверенность Ратибора заронила сомнение в душу Александра, но упрямства ради он не сдавался.
— Все равно не верю. Даже если там и спрятано черное колдовство, совсем необязательно должна пролиться кровь. Мы забрались в такую глушь, что на много верст окрест нет никого, ойков и аримаспов. Ведь не ойки начнут резню, в том сомнения нет. Аримаспов же слишком мало, да и не питают они склонности к воинским забавам. Порой меня смех разбирает, когда я гляжу на упражнения стражников Гелайма. На вид они грозны, но витязю нужно еще многое, кроме умения слаженно двигаться. Сражения не выигрывают, танцуя в хороводе. Я разгоню их всех без труда, если они и посмеют затеять что-либо.
— И самого Гелайма? — резко спросил Ратибор.
Александр замялся.
— Его… Не знаю… Мне часто кажется, что это не тот человек, которым кажется.
— Человек?
— Да. Не знаю, чем объяснить мое предчувствие, но я думаю, что он не аримасп.
Ратибор кивнул.
— Здесь ты прав. Я не могу отчетливо рассмотреть, кто скрывается под этой маской, но это страшный человек. Я уже предупреждал тебя и сейчас могу только повторить — будь настороже.
— Можешь не беспокоиться, — самоуверенно ответил Александр. — Я слежу за ним. И как только он замыслит хоть малейшую каверзу, ему не поздоровится.
— Не хвались, на рать едучи, — скептически ответил Ратибор. — Все-таки пойди и посмотри, что мог спрятать Манайя.
Что искать? Непонятно. Как в детской присказке: пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что. Вдобавок ко всем неприятностям от сырости снова разболелась нога.
Александр еще раз лениво осмотрел песчаную косу. Берестяные челны так и лежали до сих пор там, где ойки бросили их сразу после приезда. Единственный дозорный мужественно боролся со сном. Бессонная ночь и румяное утреннее солнышко сломили его сопротивление, дрема одолела, и дозорный начал посвистывать носом. Он мутными глазами глянул на Александра, но не смог вымолвить ни слова, хотя чужеземцам было настрого запрещено подходить к лодкам. А может он здраво рассудил, что никакой беглец не пустится наутек даже без рубахи.
И все-таки, что искать? Что это такое: огонь, зарытый в песок?
Единственным предметом, резко выделявшимся на бархатистом белом песке, была увитая нитями высохшей тины гнилая коряга. Ее что ли осматривать? После встречи с медведем Александр начал немного верить в сверхъестественные возможности Ратибора, лишь упрямство не давало ему признать это открыто. Он кое-как доковылял до коряги. Постоял возле нее, присел на корточки со вздохом. И от неожиданности шмякнулся на холодный сырой песок.
Неужели это и есть та самая страшная угроза?
Под разлапистыми корнями в тени притаилась небольшая железная ладунка. Или лампадка. Александр так и не научился толком разбираться в этих мелочах. Он поднял железный дырчатый шарик. Внутри лежал уголек размером с ноготь большого пальца, над ним вился язычок темно-малинового огня. И все!
Пожав плечами, Александр отправился к Ратибору. Тот буквально шарахнулся от лампадки.
— Что ты принес?!
— Сам види… — Александр поспешно прикусил язык. — То, что нашел на берегу.
Ратибор двумя пальцами, словно боялся обжечься, поднес лампадку к самой повязке. Александр невольно вздрогнул.
— Это огонь, — уверенно сказал слепой.
— Да, — сдавленно подтвердил Александр.
— Колдовской огонь.
— Почему ты так думаешь?
— Скорее позови сюда большого князя.
— Зачем?
— Пусть готовится встречать гостей.
— Но…
— Не теряй времени понапрасну! Это маяк. Он притягивает к себе зло.
— Маяк? Такой крошечный огонек? Его не видно даже на расстоянии вытянутой руки.
— Поспеши!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Вот правый глаз для твоего Йомаля! — крикнул Манайя князьку.
Тот, весь дрожа, попятился.
— Ты великий колдун, — слабо пробормотал Эрьта. Похоже он не слишком верил в колдовскую силу аримаспа, но когда убедился, то был поражен до глубины души.
Только Гелайм хранил ледяное спокойствие. Только легкая тень проскользнула по его сумрачному лицу. И Александр ощутил глубину его ненависти и к жалкому ойке, и к колдуну, с которым пока приходилось считаться.
Манайя тем временем быстро швырнул вялую гадюку в костер.
— Получай! — он сунул изумруд в руки князьку. Но Эрьта уронил его, словно аримасп передал ему раскаленный уголь. Манайя снова засмеялся. — Не бойся, он тебя не укусит, пока я не прикажу.
Эрьта двумя пальцами поднял камень и начал его внимательно разглядывать.
— Что?! — продолжал издеваться Манайя. — В ваших лесах не встречаются такие крупные камни? Только я могу сотворить их своим искусством. Они больше ваших хваленых небесных изумрудов.
— Ты великий колдун, — тихо повторил князек. — Однако Йомаль сильнее тебя. Не произноси похвальбы слишком громко, иначе ты рассердишь его.
— Это ты будь осторожен, — пригрозил колдун. — Камень напоен змеиным ядом, в него переселилась змеиная душа. Душа любого, кто поцарапается таким изумрудом, умрет в страшных мучениях. Но это именно то, что требуется тебе. Йомаль будет смотреть на мир змеиными глазами.
— Да, — кивнул Эрьта.
Манайя снова принялся за работу. Так появился на свет второй, третий, четвертый ядовитые изумруды… Они почти не отличались от естественных, только в окраске присутствовал слабый серый оттенок, словно на камнях лежал налет пыли. Или это просто шутки дрожащего света костра?
Александр понял, что ничего интересного он больше не увидит, и осторожно подался назад. Когда он вернулся в свой шалаш, никто не шевельнулся, все спали по-прежнему крепко.
Однако аримаспы занимались не только изумрудами. Александру привелось видеть и другое волховство. На следующее утро во время умывания Ратибор сказал ему:
— Посмотри, не спрятано ли что в том месте, где мы причалили.
Александр, с повизгиванием растиравший грудь холодной водой, ответил не сразу.
— А что мы можем там найти?
— Не знаю, но аримаспы затеяли что-то недоброе.
— По-моему тебе просто мерещится, — отмахнулся Александр. — Они негодяи, это очевидно. Но нельзя видеть коварство буквально в каждом шаге. Такая подозрительность до добра не доведет.
Ратибор поднял голову и прислушался. Александр вздрогнул. Когда юноша снимал черную повязку, прикрывавшую глазницы, он избегал смотреть на изуродованное лицо.
— Я отчетливо вижу спрятанное, — недовольно проворчал слепой. — И я вижу больше. Из-за этой вещи прольется много крови.
— Тогда скажи, что я должен искать, — немного насмешливо предложил Александр.
— Огонь.
— Огонь, зарытый в песок?
— Да.
Уверенность Ратибора заронила сомнение в душу Александра, но упрямства ради он не сдавался.
— Все равно не верю. Даже если там и спрятано черное колдовство, совсем необязательно должна пролиться кровь. Мы забрались в такую глушь, что на много верст окрест нет никого, ойков и аримаспов. Ведь не ойки начнут резню, в том сомнения нет. Аримаспов же слишком мало, да и не питают они склонности к воинским забавам. Порой меня смех разбирает, когда я гляжу на упражнения стражников Гелайма. На вид они грозны, но витязю нужно еще многое, кроме умения слаженно двигаться. Сражения не выигрывают, танцуя в хороводе. Я разгоню их всех без труда, если они и посмеют затеять что-либо.
— И самого Гелайма? — резко спросил Ратибор.
Александр замялся.
— Его… Не знаю… Мне часто кажется, что это не тот человек, которым кажется.
— Человек?
— Да. Не знаю, чем объяснить мое предчувствие, но я думаю, что он не аримасп.
Ратибор кивнул.
— Здесь ты прав. Я не могу отчетливо рассмотреть, кто скрывается под этой маской, но это страшный человек. Я уже предупреждал тебя и сейчас могу только повторить — будь настороже.
— Можешь не беспокоиться, — самоуверенно ответил Александр. — Я слежу за ним. И как только он замыслит хоть малейшую каверзу, ему не поздоровится.
— Не хвались, на рать едучи, — скептически ответил Ратибор. — Все-таки пойди и посмотри, что мог спрятать Манайя.
Что искать? Непонятно. Как в детской присказке: пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что. Вдобавок ко всем неприятностям от сырости снова разболелась нога.
Александр еще раз лениво осмотрел песчаную косу. Берестяные челны так и лежали до сих пор там, где ойки бросили их сразу после приезда. Единственный дозорный мужественно боролся со сном. Бессонная ночь и румяное утреннее солнышко сломили его сопротивление, дрема одолела, и дозорный начал посвистывать носом. Он мутными глазами глянул на Александра, но не смог вымолвить ни слова, хотя чужеземцам было настрого запрещено подходить к лодкам. А может он здраво рассудил, что никакой беглец не пустится наутек даже без рубахи.
И все-таки, что искать? Что это такое: огонь, зарытый в песок?
Единственным предметом, резко выделявшимся на бархатистом белом песке, была увитая нитями высохшей тины гнилая коряга. Ее что ли осматривать? После встречи с медведем Александр начал немного верить в сверхъестественные возможности Ратибора, лишь упрямство не давало ему признать это открыто. Он кое-как доковылял до коряги. Постоял возле нее, присел на корточки со вздохом. И от неожиданности шмякнулся на холодный сырой песок.
Неужели это и есть та самая страшная угроза?
Под разлапистыми корнями в тени притаилась небольшая железная ладунка. Или лампадка. Александр так и не научился толком разбираться в этих мелочах. Он поднял железный дырчатый шарик. Внутри лежал уголек размером с ноготь большого пальца, над ним вился язычок темно-малинового огня. И все!
Пожав плечами, Александр отправился к Ратибору. Тот буквально шарахнулся от лампадки.
— Что ты принес?!
— Сам види… — Александр поспешно прикусил язык. — То, что нашел на берегу.
Ратибор двумя пальцами, словно боялся обжечься, поднес лампадку к самой повязке. Александр невольно вздрогнул.
— Это огонь, — уверенно сказал слепой.
— Да, — сдавленно подтвердил Александр.
— Колдовской огонь.
— Почему ты так думаешь?
— Скорее позови сюда большого князя.
— Зачем?
— Пусть готовится встречать гостей.
— Но…
— Не теряй времени понапрасну! Это маяк. Он притягивает к себе зло.
— Маяк? Такой крошечный огонек? Его не видно даже на расстоянии вытянутой руки.
— Поспеши!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36