— Как ты сам предложил, не будем говорить о прошлом. Мы согласны. Только не удивляйся… В конце концов вы сами напали на хозяев.
Щека у Ингвара дернулась. Александр различил, как из-за высокого кольчужного воротника высунулась тонкая золотая проволочка. Нет! Это снова промелькнула золотая змейка с отравленными изумрудами вместо глаз. Граненая головка покрутилась, принюхиваясь, и приникла к шее ярла.
Глаза Ингвара заволокло туманом, лицо перекосилось. Перед Александром стоял совершенно другой человек.
— Собака! — зарычал ярл. — Ты предал нас и дорого заплатишь за это!
Свистнул выхваченный из ножен меч. Александр лишь с величайшим трудом парировал внезапный удар. Пайпын бросился ему на помощь, но Ингвар просто пнул его, опрокинув на песок.
— Опомнись, — еле сумел вымолвить Александр, отражая сыплющийся на него град ударов. — Не начинай нового кровопролития.
Но Ингвар не отвечал. Краем глаза Александр заметил, что строй варягов скорым шагом приближается к ним. Приходилось уже думать о спасении, а не о победе. С другой стороны, громко вопя и потрясая оружием, катилась толпа ойков. Еще немного — и они столкнутся. Но вдруг Ингвар окаменел.
Мощным ударом Александр вышиб меч у ярла, едва не вывихнув ему кисть. Смертельного удара он не нанес. Послышался прозрачный золотистый звон, словно враз заиграли десятки арф. Музыка крепла, становилась все громче. Замерли пораженные варяги, приумолкли удивленные ойки.
Александр узнал музыку щита-гуслей. На что рассчитывал Ратибор? Неужели он надеется остановить битву? Оказалось, он думал совсем о другом.
Стремительная золотая молния упала на песок у ног Ингвара — та самая змейка-браслет, которая околдовала его. Она билась и корчилась, словно ее жег невидимый огонь. Крошечный смерчик метался по берегу, поднимая столбы песка.
Александр поднял бесформенный кусочек золота, в котором с трудом угадывался прежний филигранный браслет. Изумрудные глаза превратились в два уголька. Едва он тронул угли пальцами, те рассыпались мелкой пылью.
Ингвар шевельнулся. Александр поднял было саблю, однако ярл не собирался нападать. Он очумело завертел головой, словно стряхивая остатки ночного кошмара, и протер глаза:
— Что со мной? Где я?
Александр вздохнул. Черное колдовство пропало, но сейчас предстояло рассказать одураченному ярлу, что натворила его дружина. Он не заметил расстроенных Айзию и Манайю, притаившихся в тени деревьев. Такой поворот событий их явно не устраивал.
Чем хороши неприятности, так это тем, что однажды они все-таки кончаются, и тогда можно за веселым пиром напрочь забыть о черных днях. Во всяком случае сейчас ойки думали именно так. Едва мрачный черный силуэт драккара растаял в золотисто-голубом сверкании дня, марг-кок объявил о большом празднике. Еще дымились обугленные развалины селения, еще речные волны не смыли запекшуюся на песке кровь, еще не успела высохнуть земля на свежих могилах, как были разведены огромные костры, в которых жарились целые олени, заклокотала вода в больших котлах… Над временным становищем витали соблазнительные запахи.
Александру это казалось довольно странным. Невесел был и Ратибор. Он долго прислушивался к тихому плеску весел уходящего драккара и угрюмо сказал:
— Мне очень хотелось бы ошибиться, но я вижу, как мы вновь встречаемся с этими вояками. И опять при встрече льется кровь, много крови.
— Значит, напрасно мы их отпустили?
— Может и так. Много лучше для нас было бы, когда б они остались все лежать здесь, или сгинули безвестно на обратном пути. Еще не поздно попросить Эрьту, пусть их костяные богатыри займутся ушедшими…
— Ты соображаешь, что говоришь? — возмутился Александр. — Предлагаешь нанести предательский удар в спину!
— Сожженное селение, убитые женщины и дети — вот цена твоего благородства. Или чистоплюйства. — Ратибор вздохнул. — Тем более, что Пайпын охотно сделал бы все сам. Твоя совесть могла бы спокойно спать! И еще запомни: именно знакомство с Пайпыном дорого обойдется нам.
Александр нервно рассмеялся.
— Сегодня ты уж слишком мрачен, Ратибор. Могильным холодом веет от твоих предсказаний. Мы ведь победили, а ты продолжаешь предрекать несчастья.
— Иные победы победителю обходятся куда дороже, чем проигравшему битву. Ты совершенно забыл об исчезнувшем Торгейре. Неужто ты надеешься, что внук бога огня забудет о своем поражении? Он будет мстить тем, кого считает виновниками своего позора. И воскреснув, он окажется много сильнее, чем вчера. Ты еще не разобрался до конца, кто из них что успел натворить. И еще. С кем же ты сражался ночью? Ведь Лютинг погиб возле серебряной горы, откуда он появился вновь? Да так, что никто из варягов не заметил его? Только ты один да Пайпын. И наши друзья-аримаспы…
— Но ведь их самих едва не перебили варяги! — воскликнул Александр, предпочтя обойти скользкий вопрос о ночном призраке.
— Ты видел их связанными — и только. Не знаю уж, кто из троих самый опасный. Манайя… Колдун, сотворивший черные изумруды. Не им ли ты обязан всеми неприятностями с варягами? Ингвар-путешественник хороший человек, однако его душой овладел какой-то демон, подтолкнув на черные дела. Айзия тоже не столь прост, как кажется. Старшина каравана… и личный шпион уважаемого тирана. А может и еще кого. Не даром он поминал Молоха… Сорвалось с языка словечко, не поймаешь. Тебе известно, что он задумал, к чему стремится? Золотые щупальца расползлись далеко и прочно схватили многих неосторожных. Я не берусь предсказать, что выкинет завтра Айзия во славу уважаемого тирана и для собственной выгоды. Вспомни, чем он торгует! И просто ли ради одной прибыли тащит аримасп в далекие земли отраву?
— Здесь ты прав, — проворчал Александр.
— Про Гелайма я скажу одно: он не тот, кем видится простым смертным.
— Ты его видишь другим?
— Да.
— Кем же именно?
— Черный воин…
— Что это значит?
— Не могу различить.
Александр озабоченно потер подбородок.
— Это как-то привычнее, чем иметь дело с колдунами.
— Надо еще разобраться, под чью дуду он пляшет, чью волю выполняет.
— Что ж, буду настороже. Предупрежден — значит вооружен.
Им хотелось еще поговорить о многом, но появился один из слуг марг-кока. Усердно кланяясь и пересыпая речь многочисленными похвалами великим и непобедимым витязям, он сообщил, что большой князь Эрьта и старшина каравана Айзия наипочтительнейше просят могучих воинов удостоить своим присутствием пир.
Эрьта на радостях закатил такое празднество, словно пытался затмить древних царей. Даже привыкшие к роскоши аримаспы от удивления пораскрывали рты при виде огромного количества золотой и серебряной утвари. Александр же, впервые столкнувшись с подобным, не сумел оценить стараний марг-кока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36