Вы и свяжите… Не я же. Я только простой мирный горожанин, торгую булками… А-а-а!!! Не хочу!.. Смотрите, смотрите, там… за молом…
Громадная вихрящаяся туча появилась над морем. Она ширилась и разрасталась, заливая небо сплошной чернотой. Перед ней отступили пронизанные ослепительными зигзагами синевато-белых молний грозовые облака, сквозь которые еще как-то удавалось прорваться отдельным солнечным лучикам. И если раньше было просто темно, то сейчас на море опускалась самая настоящая ночь… Да что там ночь! Не было слов, чтобы описать бездну мрака, опрокинувшуюся внезапно на город.
Но мрак раскололи длинные ветвистые бледные молнии. В них не было буйной ярости обычных молний, смертельным холодом пахнуло от этих белесых огней. Раскатился оглушительный треск, и вдруг где-то в глубине тучи, в самой ее середине, засветилось тусклое багровое пятно, похожее на отсвет далекого пожара. Оно становилось все ярче и ярче, и наконец из тучи вырвался первый, пока еще робкий, язык пламени. За ним второй, третий… Вскоре оцепеневшие от ужаса горожане увидели, что в небе полыхает гигантский костер, набирающий силу с каждой минутой.
Море под костром взбурлило, закипело, закрутилось, полетели клочья белой пены, образовался огромный водоворот, из которого начал медленно подниматься вращающийся столб воды толщиной с хорошую башню. Столб рос на глазах, вот он уткнулся в тучу, и от этого прикосновения огонь запылал еще свирепее. Из его черно-багровых языков выскользнуло длинное извивающееся тело, окутанное черной дымкой. Водяной смерч стал сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее оседать, повалили клубы пара, точно море вскипело, и из взбаламученных, помутневших вконец волн вынырнула исполинская голова, похожая на крокодилью. Кроваво-красные глаза уставились на берег, из пасти полыхнул огонь, повалил дым…
Гоня перед собой высокую волну, чудовище направилось к берегу. Огромные чешуйчатые лапы с длинными кривыми когтями уцепились за мол, и все увидели, что черные лезвия когтей пронзают толстые каменные плиты так легко, как если бы они были картонными. Снова дракон изрыгнул облако черно-желтого дыма с багровым пламенем внутри, подтянулся, встряхиваясь, как собака, и его длинное, казавшееся бесконечным туловище начало выползать на мокрые камни. Темно-зеленая чешуя, покрывавшая тело дракона, сливалась с помутневшими волнами, и было похоже, что дракон возникает, словно рождается, из воды.
Его лапы лихорадочно подергивались, скребя камни, из-под когтей летели снопы белых искр. Со скрежетом, слышным даже в реве бури, лапы дракона выворачивали громадные валуны, лежавшие на месте веками. Дракон взмахнул крыльями, помогая себе, и стремительный, золотисто-ясный свет ударил по башням города. Те, кто осмелился смотреть, говорили потом, что крылья дракона были выкованы из чистого золота, отполированного до блеска. Впрочем, кроме золотых у дракона были еще и четыре пары обычных крыльев.
Десятикрылый!
Да-да… Сам наивернейший слуга Морского Короля, свирепый, неодолимый, беспощадный… Не говорите, сожрет всех, до последнего человека… И не думайте спастись, не пытайтесь даже, бесполезно… Покориться, только покориться, пока не поздно еще… Да вы и сами не хуже меня знаете, чего хочет Морской Король… Нужно выполнить его волю незамедлительно, и все уладится. Может быть… А то разорят, разрушат город, сожгут дотла…
Но дракон не пополз к воротам города, которые уже готовились открыть достопочтенные купцы и владельцы лавок, он направился к концу мола, где сильнее, чем прежде, светился Наговорный Камень. Обычно ровное беловатое сияние стало теперь каким-то тревожным, прерывистым, в нем появился слабый красноватый оттенок. Тяжело сопя и взревывая, дракон начал разрывать кладку. Огромные камни летели из-под его лап, точно мелкие песчинки. И все сильнее становилось сияние Наговорного Камня. Оно рассеяло воцарившийся мрак, но в этом пронзительном, почти бесцветном свете лица людей становились мучнисто-белыми и плоскими.
Скорей бы все это кончилось, ужас этот. А там-то мы докажем нашу преданность владыке, сумеем… Пусть только нам возможность дадут, уж мы не оплошаем… Так ведь и она колдунья… Сами видели, что нам грозит… Но и не дракону с ней дело иметь, а нам с вами, почтенный… Да, куда ни кинь — всюду плохо. Там дракон, тут ведьма… Но я так понимаю, что из двух зол…
А дракон тем временем вырыл Наговорный Камень и попытался схватить его, но сразу же отдернул лапу, точно обжегшись. Он взревел так, что с крыш полетела черепица. Потом дракон примерился и ухватил Наговорный Камень зубами. Что-то ослепительно сверкнуло, загремело. И лишь тающая струя дыма, почему-то не подвластная ветру, колебалась на том месте, где недавно лежал Наговорный Камень.
А потом те, у кого хватило мужества не отвести взгляд раньше, увидели, что дракон, удовлетворенно урча, плюхнулся в море, нырнул и больше не появлялся.
И сразу же, как по чьему-то приказу, стих ветер, черные грозовые облака сменились плотными, серыми тучами, и зарядил нудный, мелкий дождь.
7. БЕГСТВО
Чани, торопливо вбежав в комнату, швырнул промокший насквозь плащ в угол и смахнул ладонью с лица капли дождя.
— Собирайтесь, и быстро, как можно быстрее!
Хани, завороженно слушавший бесконечный рассказ Ториль о плавании капитанов Тан-Хореза к далеким островам Южного моря, недовольно отмахнулся.
— Зачем? Посмотри, что на улице творится.
— Вот именно! Пока творится… Эти трусы решили выдать принцессу Морскому Королю.
Ториль побледнела.
— Не посмеют.
Чани, подскочив к шкафу, начал выкидывать из него прямо на пол меховые куртки, плащи, дорожные мешки.
— Уже посмели. В ратуше собралась свора достойных и благопочтенных горожан, именуемая магистратом; подвывая от страха, они приняли мужественное решение сдаться на милость победителя, сейчас собирают веревки и сети. Тебя намерены ловить, как бешеную собаку.
Однако минутная растерянность уже прошла, и губы Ториль скривила усмешка.
— Ну, это мы еще посмотрим. Посмотрим, что станется с тем, кто решится.
— Да, — подтвердил Хани. — Мы посмотрим.
— Дураки! Куда я дел свою флягу? А, вот она, нашлась. — Чани повернулся, сверкая глазами. — Неужели ты, принцесса, думаешь, что я позволю тебе сделать что-то с ними? Да, они ошибаются, да, они трусят, они хотят совершить подлость. Но можно ли их винить? И потом, это мой родной город, и я не допущу… Мы должны уходить.
— Бежать? — не поняла Ториль. — От шайки лавочников? Никогда! Этого мне не позволяет моя честь. Я проучу их так, что они навек зарекутся…
— И не думай! — перебил ее Чани.
— Так, может, ты и поможешь им? — язвительно спросила принцесса. — Это ведь легко и просто — связать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Громадная вихрящаяся туча появилась над морем. Она ширилась и разрасталась, заливая небо сплошной чернотой. Перед ней отступили пронизанные ослепительными зигзагами синевато-белых молний грозовые облака, сквозь которые еще как-то удавалось прорваться отдельным солнечным лучикам. И если раньше было просто темно, то сейчас на море опускалась самая настоящая ночь… Да что там ночь! Не было слов, чтобы описать бездну мрака, опрокинувшуюся внезапно на город.
Но мрак раскололи длинные ветвистые бледные молнии. В них не было буйной ярости обычных молний, смертельным холодом пахнуло от этих белесых огней. Раскатился оглушительный треск, и вдруг где-то в глубине тучи, в самой ее середине, засветилось тусклое багровое пятно, похожее на отсвет далекого пожара. Оно становилось все ярче и ярче, и наконец из тучи вырвался первый, пока еще робкий, язык пламени. За ним второй, третий… Вскоре оцепеневшие от ужаса горожане увидели, что в небе полыхает гигантский костер, набирающий силу с каждой минутой.
Море под костром взбурлило, закипело, закрутилось, полетели клочья белой пены, образовался огромный водоворот, из которого начал медленно подниматься вращающийся столб воды толщиной с хорошую башню. Столб рос на глазах, вот он уткнулся в тучу, и от этого прикосновения огонь запылал еще свирепее. Из его черно-багровых языков выскользнуло длинное извивающееся тело, окутанное черной дымкой. Водяной смерч стал сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее оседать, повалили клубы пара, точно море вскипело, и из взбаламученных, помутневших вконец волн вынырнула исполинская голова, похожая на крокодилью. Кроваво-красные глаза уставились на берег, из пасти полыхнул огонь, повалил дым…
Гоня перед собой высокую волну, чудовище направилось к берегу. Огромные чешуйчатые лапы с длинными кривыми когтями уцепились за мол, и все увидели, что черные лезвия когтей пронзают толстые каменные плиты так легко, как если бы они были картонными. Снова дракон изрыгнул облако черно-желтого дыма с багровым пламенем внутри, подтянулся, встряхиваясь, как собака, и его длинное, казавшееся бесконечным туловище начало выползать на мокрые камни. Темно-зеленая чешуя, покрывавшая тело дракона, сливалась с помутневшими волнами, и было похоже, что дракон возникает, словно рождается, из воды.
Его лапы лихорадочно подергивались, скребя камни, из-под когтей летели снопы белых искр. Со скрежетом, слышным даже в реве бури, лапы дракона выворачивали громадные валуны, лежавшие на месте веками. Дракон взмахнул крыльями, помогая себе, и стремительный, золотисто-ясный свет ударил по башням города. Те, кто осмелился смотреть, говорили потом, что крылья дракона были выкованы из чистого золота, отполированного до блеска. Впрочем, кроме золотых у дракона были еще и четыре пары обычных крыльев.
Десятикрылый!
Да-да… Сам наивернейший слуга Морского Короля, свирепый, неодолимый, беспощадный… Не говорите, сожрет всех, до последнего человека… И не думайте спастись, не пытайтесь даже, бесполезно… Покориться, только покориться, пока не поздно еще… Да вы и сами не хуже меня знаете, чего хочет Морской Король… Нужно выполнить его волю незамедлительно, и все уладится. Может быть… А то разорят, разрушат город, сожгут дотла…
Но дракон не пополз к воротам города, которые уже готовились открыть достопочтенные купцы и владельцы лавок, он направился к концу мола, где сильнее, чем прежде, светился Наговорный Камень. Обычно ровное беловатое сияние стало теперь каким-то тревожным, прерывистым, в нем появился слабый красноватый оттенок. Тяжело сопя и взревывая, дракон начал разрывать кладку. Огромные камни летели из-под его лап, точно мелкие песчинки. И все сильнее становилось сияние Наговорного Камня. Оно рассеяло воцарившийся мрак, но в этом пронзительном, почти бесцветном свете лица людей становились мучнисто-белыми и плоскими.
Скорей бы все это кончилось, ужас этот. А там-то мы докажем нашу преданность владыке, сумеем… Пусть только нам возможность дадут, уж мы не оплошаем… Так ведь и она колдунья… Сами видели, что нам грозит… Но и не дракону с ней дело иметь, а нам с вами, почтенный… Да, куда ни кинь — всюду плохо. Там дракон, тут ведьма… Но я так понимаю, что из двух зол…
А дракон тем временем вырыл Наговорный Камень и попытался схватить его, но сразу же отдернул лапу, точно обжегшись. Он взревел так, что с крыш полетела черепица. Потом дракон примерился и ухватил Наговорный Камень зубами. Что-то ослепительно сверкнуло, загремело. И лишь тающая струя дыма, почему-то не подвластная ветру, колебалась на том месте, где недавно лежал Наговорный Камень.
А потом те, у кого хватило мужества не отвести взгляд раньше, увидели, что дракон, удовлетворенно урча, плюхнулся в море, нырнул и больше не появлялся.
И сразу же, как по чьему-то приказу, стих ветер, черные грозовые облака сменились плотными, серыми тучами, и зарядил нудный, мелкий дождь.
7. БЕГСТВО
Чани, торопливо вбежав в комнату, швырнул промокший насквозь плащ в угол и смахнул ладонью с лица капли дождя.
— Собирайтесь, и быстро, как можно быстрее!
Хани, завороженно слушавший бесконечный рассказ Ториль о плавании капитанов Тан-Хореза к далеким островам Южного моря, недовольно отмахнулся.
— Зачем? Посмотри, что на улице творится.
— Вот именно! Пока творится… Эти трусы решили выдать принцессу Морскому Королю.
Ториль побледнела.
— Не посмеют.
Чани, подскочив к шкафу, начал выкидывать из него прямо на пол меховые куртки, плащи, дорожные мешки.
— Уже посмели. В ратуше собралась свора достойных и благопочтенных горожан, именуемая магистратом; подвывая от страха, они приняли мужественное решение сдаться на милость победителя, сейчас собирают веревки и сети. Тебя намерены ловить, как бешеную собаку.
Однако минутная растерянность уже прошла, и губы Ториль скривила усмешка.
— Ну, это мы еще посмотрим. Посмотрим, что станется с тем, кто решится.
— Да, — подтвердил Хани. — Мы посмотрим.
— Дураки! Куда я дел свою флягу? А, вот она, нашлась. — Чани повернулся, сверкая глазами. — Неужели ты, принцесса, думаешь, что я позволю тебе сделать что-то с ними? Да, они ошибаются, да, они трусят, они хотят совершить подлость. Но можно ли их винить? И потом, это мой родной город, и я не допущу… Мы должны уходить.
— Бежать? — не поняла Ториль. — От шайки лавочников? Никогда! Этого мне не позволяет моя честь. Я проучу их так, что они навек зарекутся…
— И не думай! — перебил ее Чани.
— Так, может, ты и поможешь им? — язвительно спросила принцесса. — Это ведь легко и просто — связать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43