»
Разобравшись с мудреным замком, Самошин наконец проник в свою новую квартиру, скинул модные, начищенные до блеска ботинки и длинное черное пальто. В комнате на стуле оставил пиджак, затем туда же кинул брюки и, расстегнув пуговицы рубашки, отнес ее в ванную. Через пять минут разомлевший от впечатлений Самошин уже лежал в горячей воде, предаваясь мечтам о будущей карьере.
* * *
На следующее утро, в одиннадцать, Самошин уже находился в числе ожидавших в приемной Полины Остенбах. Тут были разные люди - директора больниц и поликлиник, менеджеры городских аптек и просто люди, пришедшие сюда со своими проблемами. У Самошина проблем не было. Кроме одной. Ему не терпелось увидеть ЕЕ. За этой дверью, вход в которую охраняла бдительная секретарша, находилась Женщина, потрясшая его воображение.
Бесшумной кошачьей походкой Самошин переместился к столу секретаря.
- Людочка, - вспомнил он имя, которым позавчера Полина называла свою секретаршу. - Доложите обо мне Полине Петровне.
- Представьтесь, пожалуйста. - Людочка подняла головку с аккуратно зачесанными назад волосами.
Взгляд ее огромных синих глаз выражал недоумение, как будто она видела его впервые: - Вам назначено?
Самошин вздрогнул. «А ведь у нее глаза точь-в-точь как у Лики», - подумал он, но тут же прогнал от себя неприятное воспоминание.
- Да, я приглашен, - ответил он. - Я Самошин. Владимир Витальевич Самошин. Разве вы меня не помните?
- Подождите, пожалуйста, я сейчас доложу о вас, - словно не услышав его вопроса, ответила Людочка.
Нажав несколько кнопок телефона, она произнесла в трубку:
- Полина Петровна, к вам Самошин Владимир Витальевич.
- Впустите, - услышал он голос, от которого у него замерло дыхание и в глазах потемнело.
Робко приоткрыв дверь, Владимир Витальевич протиснулся в образовавшийся проем.
- Здравствуйте, Полина. Она подошла к нему, овеяв его запахом дорогих духов, и произнесла:
- Здравствуйте, Володя. Проходите. Садитесь на диван, - и, выглянув в приемную, предупредила секретаря: - Меня не беспокоить, приема сегодня не будет.
Повернув ключ в замке, она подошла к маленькому шкафчику в углу, достала бутылку «Hennessy» и два пузатых бокала. Затем аккуратно, тоненькими колечками нарезала на блюдечке лимон. Плеснула из бутылки по глотку на дно бокалов. Тонкими пальцами элегантно взяла бокал за ножку и протянула его Володе. Самошин с трудом справлялся с волнением, возникавшим в нем всякий раз при виде этой женщины.
- За встречу! - сказала Полина, и два бокала, соприкоснувшись, мелодично зазвенели.
Опрокинув коньяк в себя, Самошин почувствовал, как потеплело у него внутри и как медленно отступает на задний план волнение, сменяясь так необходимой сейчас уверенностью в себе. Полина лишь пригубила и, вдохнув запах коньяка, произнесла:
- Это мой любимый напиток. Он крепкий и выдержанный. Как настоящий мужчина. А вы, Володя, какое спиртное предпочитаете?
- То же самое… - пробормотал Самошин.
Не согласиться с этой красивой стервой было невозможно.
Полина откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу. Из-под короткой юбки стала видна ажурная резинка чулков. Самошин поднял голову, встретился с ее откровенным взглядом и густо покраснел. Полина встала с дивана и направилась к столу. Но, не успев дойти до него, почувствовала, как сильные руки обнимают ее сзади, мнут ее пышную грудь, пытаются справиться с непослушными пуговицами на белоснежной блузке. Полина развернулась, и ее губы впились в его полураскрытый рот. Ее остренький язычок бойко проник внутрь и уже хозяйничал там, мгновенно возбудив Самошина. Еле справившись с пуговицами блузки, он почти сорвал с нее лифчик и приник к маленьким вишенкам сосков. Приподняв и усадив ее на краешек стола, опустился на колени, сдвинул вниз уже влажные трусики и коснулся языком ее горячей промежности. Женщина изогнулась, из ее полураскрытых губ вырвался тихий стон. Самошин резко поднялся и, расстегнув брюки, высвободил рвавшийся наружу член. Полина запрокинула голову и легла спиной на кипы договоров и различных бумаг, разбросанных на столе. Обняв женщину за тонкую талию, он, не в силах больше сдерживаться, резко вошел в нее. Она впилась длинными красивыми ногтями в его плечи и притянула к себе. Ее аккуратная прическа растрепалась, глаза плотно закрылись, и на лице застыло выражение блаженства. Груди сотрясались в такт его движениям. Самошин положил ее стройные ноги в чулках на свои плечи и мощными толчками проникал все глубже и глубже.
Полина захрипела и, издав дикий, почти звериный вопль наслаждения, замерла.
Минуту они не двигались, затем Самошин отодвинулся от Полины, позволив ей привести себя в порядок. Присев на диван, он налил себе коньяка и, залпом осушив бокал, попытался собраться с мыслями. Полина, уже вновь одетая в свой строгий деловой костюм, села напротив.
- Мое предложение, - начала она, - касается симпозиума, который состоится в июле, в городе Сочи. Вы, наверное, слышали о нем?
- Да, да… - пролепетал Самошин, еще не в силах отойти от пережитого только что.
- Вы смогли бы меня сопровождать?
- Да… конечно… если позволите…
Даже если бы ее надо было сопровождать к черту на кулички, Самошин согласился бы, не раздумывая. А тут море, Сочи и такая обалденная женщина рядом.
- Тогда завтра же я закажу нам билеты и забронирую номера люкс в лучшей гостинице Сочи. Правда, есть одно маленькое неудобство, но, будь уверен, оно нам не помешает. С нами поедет папа.
Покидая кабинет Полины, Самошин, чрезвычайно довольный собой, улыбнулся секретарше. Людочка проводила его долгим взглядом огромных синих глаз… Точно таких же, как у Анжелики.
Глава четвертая
А БЕДА НА ДОЛГИЙ СРОК ЗАДЕРЖАЛАСЯ
«Человек», - думала я, - «странная тварь». Пока функционирует организм, мозг словно включает невидимую программу общей самозащиты. Условия или ситуации, в которых индивидуум оказывается по той или иной причине, кажущиеся сначала невыносимыми или неразрешимыми, постепенно перестают висеть над тобой Дамокловым мечом и, обретая реальные очертания, становятся вполне приемлемыми для дальнейшего с ними сосуществования. Иными словами, человек способен привыкнуть практически ко всему, с чем может пойти на компромисс его сознание.
Так и со мной. Прошел год с небольшим, как я очутилась на территории мордовской женской исправительно-трудовой колонии, и меня совершенно перестало тяготить это обстоятельство. Я - привыкла. Привыкла к распорядку, к здешним законам, к постоянному отсутствию ласки и тепла, к работе… За это время я сумела неплохо освоить швейное дело и уже больше не ворочала тяжелые тюки в цехе готовой продукции. Строчила себе преспокойно ватники, штаны, робы, кепки… Даже отмечала про себя, что получается совсем неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Разобравшись с мудреным замком, Самошин наконец проник в свою новую квартиру, скинул модные, начищенные до блеска ботинки и длинное черное пальто. В комнате на стуле оставил пиджак, затем туда же кинул брюки и, расстегнув пуговицы рубашки, отнес ее в ванную. Через пять минут разомлевший от впечатлений Самошин уже лежал в горячей воде, предаваясь мечтам о будущей карьере.
* * *
На следующее утро, в одиннадцать, Самошин уже находился в числе ожидавших в приемной Полины Остенбах. Тут были разные люди - директора больниц и поликлиник, менеджеры городских аптек и просто люди, пришедшие сюда со своими проблемами. У Самошина проблем не было. Кроме одной. Ему не терпелось увидеть ЕЕ. За этой дверью, вход в которую охраняла бдительная секретарша, находилась Женщина, потрясшая его воображение.
Бесшумной кошачьей походкой Самошин переместился к столу секретаря.
- Людочка, - вспомнил он имя, которым позавчера Полина называла свою секретаршу. - Доложите обо мне Полине Петровне.
- Представьтесь, пожалуйста. - Людочка подняла головку с аккуратно зачесанными назад волосами.
Взгляд ее огромных синих глаз выражал недоумение, как будто она видела его впервые: - Вам назначено?
Самошин вздрогнул. «А ведь у нее глаза точь-в-точь как у Лики», - подумал он, но тут же прогнал от себя неприятное воспоминание.
- Да, я приглашен, - ответил он. - Я Самошин. Владимир Витальевич Самошин. Разве вы меня не помните?
- Подождите, пожалуйста, я сейчас доложу о вас, - словно не услышав его вопроса, ответила Людочка.
Нажав несколько кнопок телефона, она произнесла в трубку:
- Полина Петровна, к вам Самошин Владимир Витальевич.
- Впустите, - услышал он голос, от которого у него замерло дыхание и в глазах потемнело.
Робко приоткрыв дверь, Владимир Витальевич протиснулся в образовавшийся проем.
- Здравствуйте, Полина. Она подошла к нему, овеяв его запахом дорогих духов, и произнесла:
- Здравствуйте, Володя. Проходите. Садитесь на диван, - и, выглянув в приемную, предупредила секретаря: - Меня не беспокоить, приема сегодня не будет.
Повернув ключ в замке, она подошла к маленькому шкафчику в углу, достала бутылку «Hennessy» и два пузатых бокала. Затем аккуратно, тоненькими колечками нарезала на блюдечке лимон. Плеснула из бутылки по глотку на дно бокалов. Тонкими пальцами элегантно взяла бокал за ножку и протянула его Володе. Самошин с трудом справлялся с волнением, возникавшим в нем всякий раз при виде этой женщины.
- За встречу! - сказала Полина, и два бокала, соприкоснувшись, мелодично зазвенели.
Опрокинув коньяк в себя, Самошин почувствовал, как потеплело у него внутри и как медленно отступает на задний план волнение, сменяясь так необходимой сейчас уверенностью в себе. Полина лишь пригубила и, вдохнув запах коньяка, произнесла:
- Это мой любимый напиток. Он крепкий и выдержанный. Как настоящий мужчина. А вы, Володя, какое спиртное предпочитаете?
- То же самое… - пробормотал Самошин.
Не согласиться с этой красивой стервой было невозможно.
Полина откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу. Из-под короткой юбки стала видна ажурная резинка чулков. Самошин поднял голову, встретился с ее откровенным взглядом и густо покраснел. Полина встала с дивана и направилась к столу. Но, не успев дойти до него, почувствовала, как сильные руки обнимают ее сзади, мнут ее пышную грудь, пытаются справиться с непослушными пуговицами на белоснежной блузке. Полина развернулась, и ее губы впились в его полураскрытый рот. Ее остренький язычок бойко проник внутрь и уже хозяйничал там, мгновенно возбудив Самошина. Еле справившись с пуговицами блузки, он почти сорвал с нее лифчик и приник к маленьким вишенкам сосков. Приподняв и усадив ее на краешек стола, опустился на колени, сдвинул вниз уже влажные трусики и коснулся языком ее горячей промежности. Женщина изогнулась, из ее полураскрытых губ вырвался тихий стон. Самошин резко поднялся и, расстегнув брюки, высвободил рвавшийся наружу член. Полина запрокинула голову и легла спиной на кипы договоров и различных бумаг, разбросанных на столе. Обняв женщину за тонкую талию, он, не в силах больше сдерживаться, резко вошел в нее. Она впилась длинными красивыми ногтями в его плечи и притянула к себе. Ее аккуратная прическа растрепалась, глаза плотно закрылись, и на лице застыло выражение блаженства. Груди сотрясались в такт его движениям. Самошин положил ее стройные ноги в чулках на свои плечи и мощными толчками проникал все глубже и глубже.
Полина захрипела и, издав дикий, почти звериный вопль наслаждения, замерла.
Минуту они не двигались, затем Самошин отодвинулся от Полины, позволив ей привести себя в порядок. Присев на диван, он налил себе коньяка и, залпом осушив бокал, попытался собраться с мыслями. Полина, уже вновь одетая в свой строгий деловой костюм, села напротив.
- Мое предложение, - начала она, - касается симпозиума, который состоится в июле, в городе Сочи. Вы, наверное, слышали о нем?
- Да, да… - пролепетал Самошин, еще не в силах отойти от пережитого только что.
- Вы смогли бы меня сопровождать?
- Да… конечно… если позволите…
Даже если бы ее надо было сопровождать к черту на кулички, Самошин согласился бы, не раздумывая. А тут море, Сочи и такая обалденная женщина рядом.
- Тогда завтра же я закажу нам билеты и забронирую номера люкс в лучшей гостинице Сочи. Правда, есть одно маленькое неудобство, но, будь уверен, оно нам не помешает. С нами поедет папа.
Покидая кабинет Полины, Самошин, чрезвычайно довольный собой, улыбнулся секретарше. Людочка проводила его долгим взглядом огромных синих глаз… Точно таких же, как у Анжелики.
Глава четвертая
А БЕДА НА ДОЛГИЙ СРОК ЗАДЕРЖАЛАСЯ
«Человек», - думала я, - «странная тварь». Пока функционирует организм, мозг словно включает невидимую программу общей самозащиты. Условия или ситуации, в которых индивидуум оказывается по той или иной причине, кажущиеся сначала невыносимыми или неразрешимыми, постепенно перестают висеть над тобой Дамокловым мечом и, обретая реальные очертания, становятся вполне приемлемыми для дальнейшего с ними сосуществования. Иными словами, человек способен привыкнуть практически ко всему, с чем может пойти на компромисс его сознание.
Так и со мной. Прошел год с небольшим, как я очутилась на территории мордовской женской исправительно-трудовой колонии, и меня совершенно перестало тяготить это обстоятельство. Я - привыкла. Привыкла к распорядку, к здешним законам, к постоянному отсутствию ласки и тепла, к работе… За это время я сумела неплохо освоить швейное дело и уже больше не ворочала тяжелые тюки в цехе готовой продукции. Строчила себе преспокойно ватники, штаны, робы, кепки… Даже отмечала про себя, что получается совсем неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72