- Может, в машине посидим?
- Это твоя? - глаза Игоря округлились до размеров пятирублевых монеток.
Я молча кивнула.
Сидя рядом в машине, Игорь смотрел на меня полными обожания глазами, но барьер, возникший за этот год с небольшим, не позволял ему даже подумать о возможности флирта.
- А я вот учусь в новгородском машиностроительном техникуме. Хочу стать автослесарем, - рассказывал он о своей жизни. - Я вышел из больницы через неделю после того, как ты уехала, сдал школьные экзамены и подал документы в техникум. А ты-то как? Я вот слышал, что ты была в тюрьме? Или брешут люди?
- Да было дело. Но меня оправдали и выпустили.
- Кем работаешь, если не секрет? - он оглядел шикарный салон иномарки.
Я улыбнулась и, помолчав, произнесла:
- Киллером.
- Да ну… - не поверил Игорь. - Гонишь! Небось нашла себе богатого мужика и живешь с ним.
Не найдя подтверждения в таинственном выражении моего лица, Игорь предпочел больше ни о чем не спрашивать.
- А помнишь тех двух чеченов, которые мне башку пробили после дискача?!
Я кивнула. Забыть такое было невозможно.
- В классе у нас девчонка была, как-то звали ее, не помню… Лена, кажется, - рассказывал Игорь.
Представив веснушчатое некрасивое лицо своей одноклассницы Лены, я поморщилась. Девчонка никогда не представляла для парней ни малейшего интереса. Они дразнили ее: «Прыщавая, с квадратной головой». А нелепая фигура и высокий рост делали ее похожей на деревенскую бабу даже в столь молодом возрасте.
- Так вот, - продолжал Игорь, - эти два рулона рубероида позвали ее пить пиво в бар, а затем затащили в подъезд и изнасиловали. Ленка, дурочка, подала заявление в милицию. Их взяли сразу, но, оправдав, отпустили прямо из здания суда. Они на суде заявили, что она сама пошла с ними пить пиво и сама же захотела трахаться и что они ей за это еще денег дали.
- И что было дальше?
- Да ничего хорошего. Через неделю ее труп выловили в реке. Ее полуслепая мать сошла с ума, а бабушка сразу слегла с сердцем. Вот так, - тяжело вздохнув, закончил свой рассказ Игорь.
- И что? Никто так и не вступился за девушку?
- А кому захочется связываться с этими отморозками? Я вон тогда связался, до сих пор томограмму мозга каждые три месяца делаю.
Я нахмурилась. В моей голове уже зрел план мести.
- Тебя подвезти? - спросила я Игоря.
- Да нет, не беспокойся, я тут близко, - ответил он, вылезая из шикарной тачки.
- Ну давай, удачи тебе.
- Тебе тоже. Пока, - улыбнулся он и пошел прочь, то и дело оборачиваясь на ходу.
Спустя несколько минут я с замиранием сердца подъехала к родному дому и, остановившись возле соседней парадной, стала наблюдать. Детские качели, все так же, как и полтора года назад, покачивались посреди пустынного двора. Я вспомнила, как качалась здесь в детстве, как каталась с этой горки зимой, как потеряла свою варежку под кустом возле вон той песочницы, как уезжала отсюда, - казалось, все это было совсем недавно. А ведь сколько воды утекло с тех пор, обнажив для меня страшные правила жестокой игры под названием «Жизнь». Это уже не игра в «Секрет», которую я так любила в детстве. Все гораздо серьезнее. Разгребая песок жизни, я обнаруживала по ту сторону стекла не цветочки и листики, причудливо спрятанные детскими ручками, а страшные сюрпризы, приготовленные судьбой.
Прошло часа три. Сгустились осенние сумерки. Начал моросить дождь. Я стала замерзать. Повернув ключ, завела машину и прогрела ее немного. Включила щетки, они расчистили участок стекла от мелких водяных капель. Отвернув пробку, я отхлебнула «Кока-Колы». И тут сквозь мутное стекло машины я увидела седую, сгорбленную женщину, в которой с трудом узнала собственную мать. Она очень постарела за эти полтора года. Усилием воли я сдержала себя, чтобы не выскочить из машины, не задушить ее в объятиях, не разрыдаться на ее груди.
- Мама, мамочка. Прости меня… Я все равно люблю тебя, - шептала я. - Прости свою непутевую дочь!
И слезы текли по моим щекам, падая на дорогую кожаную обивку сиденья.
- Я вернусь, мама, обязательно вернусь. Но не сейчас.
Когда мама скрылась в дверях подъезда, я поглядела на окна родительского дома и, дождавшись, когда в них загорится свет, тихо выехала со двора.
Единственное, что я смогла тогда сделать для родителей, это перевести на их имя несколько тысяч долларов в ближайшей сберкассе. Не указывая, от кого.
Покинув сберкассу, я подрулила к ярко освещенному входу в гостиницу и припарковала машину. Захлопнув дверцу «лексуса», поднялась по бетонным ступенькам внутрь. Войдя в зал, я уселась за стойку бара, заказала коктейль и стала терпеливо ждать. Народ собирался, музыка становилась все громче. В баре стало душно от клубов сигаретного дыма. Наконец я заметила в дверях тех, за кем пришла. Два «рулона рубероида», как обозвал их Игорь, по-хозяйски зашли в бар и, подойдя к стойке, сели неподалеку от меня.
- Людочка, - произнес один из них, обращаясь к барменше, - два стакана водки, короче.
Второй уже деловито оглядывал зал и, не найдя подходящего объекта для знакомства, обратил взгляд своих маленьких свинячьих глазок на меня. Плотоядно улыбнувшись, он толкнул в бок брата:
- Слышь, Муса, посмотры, какая телка. Явна нэ мэ-стная.
- Да ну брос, Ахмэд. Вдруг она крутая? Ты же нэ знаиш, какой мужик за нэй стаыт.
- Да ну! Ты что, струсыл, брат? Нэ могу павэрить, что ты боишься подвалыть к телке. Смотры, короче, как она прызывно на тэбя смотрыт. Явно тэбя хочит.
- И правда.
- Посмотры, она одна. Подождем еще нэмного. Если никто к нэй нэ падайдот, то будим дэйствовать.
Я прислушивалась к беседе кавказцев и потягивала коктейль через трубочку. Бросив пару жарких взглядов в их сторону, я поняла, что они схватили наживку. Через несколько минут Ахмед направился в мою сторону.
- Дэвушка, нэ могли бы вы рассудыт мэня с братом? Дэло в том, что я паспорыл с Мусой на тышу баксов, что у вас кантактные лынзы. А он, короче, говорыт, что нэт - эта на самом дэле такие сыние глаза у дэвушки. У вас, короче.
«Да уж», - подумала я, вспомнив, что полтора года назад повод для знакомства был тот же самый, только сумма несколько возросла. - «Полное отсутствие фантазии».
- Нет, это естественный цвет моих глаз. Так что Муса опять выиграл.
- Пачиму опят? - не понял Ахмед.
- Потому что. Меньше знаешь, лучше спишь.
Я поправила короткую кожаную юбку, открывавшую взорам кавказцев длинные стройные ноги. Муса прищелкнул языком.
- Вах, какые ноги! Ныкогда таких красывых не видэл.
- Мэна Ахмэд завут, а вон его - Муса, - представился один из чеченов. - А как тэбя называть, короче?
- Ирина, - назвала я первое пришедшее на ум имя.
Темная рука Мусы, покрытая густым черным волосом, легла на мое бедро, обтянутое тонким капроном.
- Смотры-ка, дэвочка и правда не против, - прохрипел Муса и обратился ко мне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72