Даже когда люди этого племени убивали смертных в Унылой Пустоши, они совершали такие вещи, что никто не мог их понять. В последние месяцы войны группа солдат-фейлов как-то раз наткнулась на группу существ из племени кваров. Тех было намного больше, и они легко могли перебить солдат. Но вместо этого они накормили и напоили фейлов, а потом веселились вместе с ними. Некоторые солдаты даже уверяли, что в ту ночь совокуплялись с женщинами племени кваров.
– Кваров? – переспросил Чет. Чавен махнул рукой.
– Это их старое имя. Я потратил большую часть своей жизни на изучение этих созданий, но и сейчас знаю немногим больше, чем в самом начале. Они могут быть необычайно добры и щедры к смертным, но если Граница Теней пройдет по нашим землям, это принесет нам зло.
Чет вздрогнул.
– Я слишком много времени провел рядом с Границей, чтобы хоть на миг усомниться в ваших словах, – сказал он и посмотрел на мальчика. – Вы сообщите принцу-регенту и его семье, что она сдвинулась с места?
– Вероятно, придется. Но сначала я должен все хорошенько обдумать, чтобы предложить принцу какой-нибудь план. Иначе решения будут приниматься под влиянием страха и непонимания, а это к добру не приведет. – Чавен поднялся со стула и расправил складки одежды. – Теперь мне пора заняться делом, в том числе и поразмыслить над вашими новостями.
Когда Чет и Кремень уже выходили из комнаты, мальчик обернулся и спросил Чавена:
– А где же сова?
Врач на миг застыл, потом улыбнулся и ответил:
– О чем ты? Здесь нет совы и, насколько мне известно, никогда не было.
– Нет, была, – упрямо настаивал Кремень. – Белая. Чавен любезно попрощался с гостями, но Чет отметил про себя, что врач немного встревожился.
Убедившись, что никто их не видит, Чавен выпустил фандерлинга и мальчика из парадных дверей обсерватории. Чет и сам не знал, почему решил возвращаться домой обычной дорогой, а не через Вороновы ворота. Как раз заступила на пост новая стража, а значит, солдаты не заподозрят, что Чет и Кре-мень вошли во внутренний двор без тщательной проверки.
– А что это ты сказал про сову? – спросил у мальчика Чет, когда они спускались вниз по ступеням.
– Какую сову?
– Ты спросил нашего хозяина, где сова – та, что жила в его комнате.
Кремень пожал плечами. Ноги у него были длиннее, чем у Чета поэтому он спускался легко и смотрел не на ступеньки, а любовался полуденным небом.
– Я не знаю, – ответил Кремень и сдвинул брови. Он разглядывал что-то в небе, откуда уже исчезли утренние облака. Чет не видел там ничего, кроме месяца – белого, точно морская раковина. – У него на стенах звезды.
Чет вспомнил гобелены, покрытые созвездиями из драгоценных камней.
– Да, звезды.
– Лист, Певцы, Белый Корень… Я знаю про них песню. – Мальчик задумался и еще сильнее нахмурился. – Нет, не могу вспомнить.
– Лист? – Чет был озадачен. – Белый корень? О чем ты говоришь?
– О звездах. Разве ты не знаешь их названий? – Кремень уже спустился вниз и двинулся дальше, поэтому Чет, все еще осторожно переставлявший ноги по высоким ступеням, едва расслышал эти слова. – Еще есть Соты и Водопад… а остальные не помню.
Мальчик остановился и оглянулся. Его лицо под копной почти белых волос было растерянным, из-за чего он напоминал маленького старичка.
– Не помню… – тихо повторил он. Чет догнал его.
– Я никогда не слышал таких названий, – проговорил он, задыхаясь от быстрой ходьбы и от тревоги. – Соты? Где ты Узнал об этом, малыш?
– Я знал одну песенку про звезды, – сказал Кремень, не останавливаясь. – А еще знаю одну про луну.
Мальчик стал напевать мелодию. Чет почти не разобрал ее, но напев был таким скорбным, что по телу фандерлинга пробежал холодок.
– Я не могу вспомнить слова, – пожаловался Кремень. – В ней говорится о том, как луна спустился с небес, чтобы отыскать стрелу, которой он выстрелил в звезды…
– Но ведь луна – женщина. Разве большие люди считают иначе? – спросил Чет, и в голове у него промелькнула мысль, что его слова звучат курьезно: мальчик был одного с ним роста, даже чуть ниже. Но он не произнес этого вслух, а только сказал: – Ведь Мезия – богиня-луна.
– Ничего подобного! – возразил Кремень и расхохотался от всей души, как только дети умеют смеяться над глупостью взрослых. – Он – брат солнца. Это все знают.
Мальчик побежал вприпрыжку по оживленной улице, заполненной людьми и разными интересными вещами. Чету пришлось поспешить, чтобы снова не отстать. Фандерлинг чувствовал: сейчас случилось нечто важное; но даже во имя собственной жизни он не мог понять, что это значит.
6. КРОВНЫЕ УЗЫ
ТАЙНОЕ МЕСТО
Стены из соломы, стены из волос.
В каждой комнате по три вздоха.
Каждый вздох – час.
Из «Оракулов падающих костей»
Она не переселилась в древний город Кул-на-Квар, хотя имела право на эту честь и по рождению, и по своим деяниям. Она предпочла жить на высоком уступе в горах Рехег-с'Лей, что приблизительно означает «вольный ветер». Ее дом был огромным. Он занимал почти весь выступ скалы, но на первый взгляд казался простоватым (как, впрочем, и сама хозяйка). Только при определенном положении солнца и с определенной точки можно было различить блеск хрусталя и лазурита на темных каменных стенах. Дом напоминал Кул-на-Квар лишь в одном: он глубоко врезался в гору, многие его помещения не знали дневного света, а под ними, словно корни старого-старого дерева, в разные стороны расходились туннели. Окна, находившиеся у поверхности земли, всегда прикрывались ставнями; по крайней мере, так казалось. Здешние слуги были молчаливы, а гости приходили редко.
Многие молодые люди из племени кваров знали о склонности хозяйки дома к уединению, но никогда не видели ее. Они прозвали хозяйку «леди Дикобраз». Тех, кто был с ней знаком, пробирала дрожь от меткости прозвища: им доводилось наблюдать, как в моменты ярости вокруг нее распространялось облако колючей тени – завеса из призрачных шипов.
Настоящее имя хозяйки известно немногим – может, двоим или троим из живущих на земле. Ее звали Ясаммез.
Дом, в котором она жила, назывался Шехен, что значит «плакучий». Слово это в языке с'а-квар употреблялось и в других смыслах: и как предчувствие неожиданного конца, и как запах растения, называемого в солнечных землях миртом… Но главным все же оставалось значение «плакучий».
За свою долгую жизнь Ясаммез смеялась лишь дважды. Сначала – в детстве, когда впервые увидела поле боя, почуяла запах крови и дым пожара. Потом – когда ее изгоняли из Кул-на-Квара за преступления и дерзкие поступки, давным-давно позабытые нынешними жителями земли.
– Вы не сможете спрятать меня или спрятаться от меня, – сказала она тогда своим обвинителям, – потому что вам меня не найти. Я затерялась, едва появившись на свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
– Кваров? – переспросил Чет. Чавен махнул рукой.
– Это их старое имя. Я потратил большую часть своей жизни на изучение этих созданий, но и сейчас знаю немногим больше, чем в самом начале. Они могут быть необычайно добры и щедры к смертным, но если Граница Теней пройдет по нашим землям, это принесет нам зло.
Чет вздрогнул.
– Я слишком много времени провел рядом с Границей, чтобы хоть на миг усомниться в ваших словах, – сказал он и посмотрел на мальчика. – Вы сообщите принцу-регенту и его семье, что она сдвинулась с места?
– Вероятно, придется. Но сначала я должен все хорошенько обдумать, чтобы предложить принцу какой-нибудь план. Иначе решения будут приниматься под влиянием страха и непонимания, а это к добру не приведет. – Чавен поднялся со стула и расправил складки одежды. – Теперь мне пора заняться делом, в том числе и поразмыслить над вашими новостями.
Когда Чет и Кремень уже выходили из комнаты, мальчик обернулся и спросил Чавена:
– А где же сова?
Врач на миг застыл, потом улыбнулся и ответил:
– О чем ты? Здесь нет совы и, насколько мне известно, никогда не было.
– Нет, была, – упрямо настаивал Кремень. – Белая. Чавен любезно попрощался с гостями, но Чет отметил про себя, что врач немного встревожился.
Убедившись, что никто их не видит, Чавен выпустил фандерлинга и мальчика из парадных дверей обсерватории. Чет и сам не знал, почему решил возвращаться домой обычной дорогой, а не через Вороновы ворота. Как раз заступила на пост новая стража, а значит, солдаты не заподозрят, что Чет и Кре-мень вошли во внутренний двор без тщательной проверки.
– А что это ты сказал про сову? – спросил у мальчика Чет, когда они спускались вниз по ступеням.
– Какую сову?
– Ты спросил нашего хозяина, где сова – та, что жила в его комнате.
Кремень пожал плечами. Ноги у него были длиннее, чем у Чета поэтому он спускался легко и смотрел не на ступеньки, а любовался полуденным небом.
– Я не знаю, – ответил Кремень и сдвинул брови. Он разглядывал что-то в небе, откуда уже исчезли утренние облака. Чет не видел там ничего, кроме месяца – белого, точно морская раковина. – У него на стенах звезды.
Чет вспомнил гобелены, покрытые созвездиями из драгоценных камней.
– Да, звезды.
– Лист, Певцы, Белый Корень… Я знаю про них песню. – Мальчик задумался и еще сильнее нахмурился. – Нет, не могу вспомнить.
– Лист? – Чет был озадачен. – Белый корень? О чем ты говоришь?
– О звездах. Разве ты не знаешь их названий? – Кремень уже спустился вниз и двинулся дальше, поэтому Чет, все еще осторожно переставлявший ноги по высоким ступеням, едва расслышал эти слова. – Еще есть Соты и Водопад… а остальные не помню.
Мальчик остановился и оглянулся. Его лицо под копной почти белых волос было растерянным, из-за чего он напоминал маленького старичка.
– Не помню… – тихо повторил он. Чет догнал его.
– Я никогда не слышал таких названий, – проговорил он, задыхаясь от быстрой ходьбы и от тревоги. – Соты? Где ты Узнал об этом, малыш?
– Я знал одну песенку про звезды, – сказал Кремень, не останавливаясь. – А еще знаю одну про луну.
Мальчик стал напевать мелодию. Чет почти не разобрал ее, но напев был таким скорбным, что по телу фандерлинга пробежал холодок.
– Я не могу вспомнить слова, – пожаловался Кремень. – В ней говорится о том, как луна спустился с небес, чтобы отыскать стрелу, которой он выстрелил в звезды…
– Но ведь луна – женщина. Разве большие люди считают иначе? – спросил Чет, и в голове у него промелькнула мысль, что его слова звучат курьезно: мальчик был одного с ним роста, даже чуть ниже. Но он не произнес этого вслух, а только сказал: – Ведь Мезия – богиня-луна.
– Ничего подобного! – возразил Кремень и расхохотался от всей души, как только дети умеют смеяться над глупостью взрослых. – Он – брат солнца. Это все знают.
Мальчик побежал вприпрыжку по оживленной улице, заполненной людьми и разными интересными вещами. Чету пришлось поспешить, чтобы снова не отстать. Фандерлинг чувствовал: сейчас случилось нечто важное; но даже во имя собственной жизни он не мог понять, что это значит.
6. КРОВНЫЕ УЗЫ
ТАЙНОЕ МЕСТО
Стены из соломы, стены из волос.
В каждой комнате по три вздоха.
Каждый вздох – час.
Из «Оракулов падающих костей»
Она не переселилась в древний город Кул-на-Квар, хотя имела право на эту честь и по рождению, и по своим деяниям. Она предпочла жить на высоком уступе в горах Рехег-с'Лей, что приблизительно означает «вольный ветер». Ее дом был огромным. Он занимал почти весь выступ скалы, но на первый взгляд казался простоватым (как, впрочем, и сама хозяйка). Только при определенном положении солнца и с определенной точки можно было различить блеск хрусталя и лазурита на темных каменных стенах. Дом напоминал Кул-на-Квар лишь в одном: он глубоко врезался в гору, многие его помещения не знали дневного света, а под ними, словно корни старого-старого дерева, в разные стороны расходились туннели. Окна, находившиеся у поверхности земли, всегда прикрывались ставнями; по крайней мере, так казалось. Здешние слуги были молчаливы, а гости приходили редко.
Многие молодые люди из племени кваров знали о склонности хозяйки дома к уединению, но никогда не видели ее. Они прозвали хозяйку «леди Дикобраз». Тех, кто был с ней знаком, пробирала дрожь от меткости прозвища: им доводилось наблюдать, как в моменты ярости вокруг нее распространялось облако колючей тени – завеса из призрачных шипов.
Настоящее имя хозяйки известно немногим – может, двоим или троим из живущих на земле. Ее звали Ясаммез.
Дом, в котором она жила, назывался Шехен, что значит «плакучий». Слово это в языке с'а-квар употреблялось и в других смыслах: и как предчувствие неожиданного конца, и как запах растения, называемого в солнечных землях миртом… Но главным все же оставалось значение «плакучий».
За свою долгую жизнь Ясаммез смеялась лишь дважды. Сначала – в детстве, когда впервые увидела поле боя, почуяла запах крови и дым пожара. Потом – когда ее изгоняли из Кул-на-Квара за преступления и дерзкие поступки, давным-давно позабытые нынешними жителями земли.
– Вы не сможете спрятать меня или спрятаться от меня, – сказала она тогда своим обвинителям, – потому что вам меня не найти. Я затерялась, едва появившись на свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208