Она покачала головой.
– Когда, значит, ты его последний раз видела?
– Позавчера в школе.
– А говоришь, пропал он вчера утром. Может, он позавчера вечером пропал?
– Его ребята видели. Вчера после второго урока он приходил в школу, принес эту самую газету, которую мы делаем. Он к ней рисовал заголовок и всякое гам оформление. Отдал и сразу ушел, не хотел, наверное, чтоб его учителя видели.
– И к тебе даже не подходил?
– Нет.
Что-то мне не понравилось в том, как она это произнесла.
– А накануне вечером вы тоже не общались?
Она снова покачала головой. И тут я, кажется, догадался:
– Ты вообще-то когда с ним последний раз разговаривала? Дина молча изучала остатки компота на дне своего стакана.
– Поссорились, – констатировал я, и она кивнула. – Давно?
– Две недели назад. Если хотите точно – сегодня шестнадцатый день.
– А из-за чего – секрет?
– Да ну, какой секрет! То есть был бы секрет, конечно, но раз уж вы теперь знаете... Понимаете, Латынин в последнее время стал очень странный. Перестал мне все рассказывать. Раньше таскал меня всюду за собой, а тут вдруг, как ни позвонишь, он занят, у него дела. Дела, дела! Прямо смурной стал от этих дел!
Дина обиженно поджала губы.
– Короче, лопнуло мое терпение. Это после того, как я узнала, что он без меня стал ходить вечером на дискотеку. Я его напрямик об этом спросила, а он мне опять свое: “У меня там дела!” У него там дела, а я должна весь вечер сидеть дома одна! Мы поругались страшно, он на меня накричал, что я не имею права лезть в его личную жизнь, что все мы такие, только дай нам волю, а я в ответ на него тоже накричала, что никакой воли мне от него не надо и что если мне нельзя лезть в его личную жизнь, тогда пусть он тоже не лезет в мою! И... и с тех самых пор мы не разговариваем...
У нее опять затряслись губы, а я слушал почти с мистическим ужасом: до того это напоминало мои скандалы с Ниной.
Мы вышли из кафе, и я направился к машине. Дина молча шла рядом.
– А почему, собственно, ты так взволновалась, что Саша пропал? – спросил я. – Взрослый мужик, что с ним сделается? Поругался с родителями, вот и смылся куда-нибудь. Через день ему надоест, и он вернется, а?
Она резко замотала головой:
– Во-первых, Латынин тысячу раз ругался с родителями и никуда не убегал. Во-вторых, в этот раз он с ними и не ругался: я звонила сегодня днем Елене Сергеевне на работу, они ничего не понимают, сами в жуткой панике. В-третьих, Латынин не такой дурак, чтобы ни с того ни с сего перестать ходить в школу перед самыми экзаменами. Вы не думайте, у него, между прочим, средний балл не ниже четырех с половиной будет, ему еще в институт поступать. Я уж все это обдумала – незачем ему просто так сейчас дурака валять. Что-то случилось. Я чувствую.
Я вспомнил Сухова. Очень трудно искать, когда даже не знаешь, что искать. Так и тут: хорошо бы хоть понять, что могло случиться?
И тут меня осенило.
Я даже остановился. Дина тоже остановилась. Я схватил ее за плечи:
– Так ты думаешь... – сказал я, – ты думаешь, что... Она опять заплакала.
– Да прекрати ты реветь! – рассердился я. – У них что, были плохие отношения?
– Нет, что вы, – проговорила она, глотая слезы. – Сашка страшно любил его и уважал. И Эрнст Теодорович его любил...
– Тогда с какой же стати ему его убивать?
– Не знаю... – Она совершенно не могла сдержаться. – Но он пропал в то самое у-у-утро...
– А как ты считаешь, вообще-то Латынин мог бы убить человека?
Мне не следовало задавать ей этот вопрос. Вероятно, он мучил ее вторые сутки.
– Нет! – вскричала она в сильнейшем волнении. – Нет!
Дальше мы какое-то время шли молча. Она как будто начала успокаиваться. Я спросил:
– Скажи, твой Саша стихи пишет?
– Никакой он не мой, – вздохнула она скорее автоматически. Пишет. Плохие, кажется. А вы почему спросили?
За что же мне такая мука?
И долго ли ее терпеть? —
продекламировал я. У меня удивительная память на всякую чушь. – Это не его?
– Его, – удивилась Дина, – А откуда вы это взяли? Он их никому не показывал, стеснялся. Только самым близким людям.
“Ну что ж, – подумал я, – значит, Кригер был Латынину самым близким человеком”.
Мы подошли к машине.
– Дина, последний вопрос. Если бы Саше понадобилось от всех спрятаться, к кому бы он обратился за помощью?
Она ответила сразу:
– Я уже сама над этим думала. Из наших школьных – ни к кому. У нас стоящих мужиков почти что и нет, да и к тому же у них у всех полон дом родичей. Разве только… Есть у него один дружок детства, как же я про него забыла! Сын каких-то друзей его родителей, что ли. Витя Жильцов. Но он живет где-то у черта на рогах, мы к нему ни разу не ездили, только он к Латынину приезжал. Он тоже в школе учится, но в какой – не знаю. Только вряд ли он к нему поехал, там ведь тоже предки имеются, тут же позвонили бы латынинским. А больше не к кому.
Я занес в блокнот Витю, Динин телефон, дал ей свои координаты.
– Если что узнаешь – звони, – сказал я ей на прощание дежурную фразу нынешнего дня.
Потом я минут пять сидел в машине, откинув назад кресло, и прислушивался к собственным ощущениям. Есть у меня сейчас силы идти к Латыниным или нет? Я посмотрел в блокноте адрес. И вдруг понял, что сижу прямо перед их подъездом. Оказывается, Кригер с Латыниным жили в одном доме! Это почему-то решило дело.
– На каком этаже сто шестнадцатая? – спросил я у старушек, поднимаясь по ступенькам.
– На пятнадцатом, – ответили мне сразу и чуть не хором две или три из них. Не голова, а ЭВМ у этих бабушек!
После переговоров через дверь, разглядывания меня в глазок, к которому я подносил свое удостоверение, мне открыла высокая, статная женщина лет сорока, в бигуди. Я извинился за свой неожиданный визит, и меня впустили в прихожую, где предложили снять ботинки и надеть тапочки. Потом проводили в гостиную, усадили в кресло и попросили подождать.
Я огляделся. Уже в прихожей у меня зародилась некая мысль, которая в гостиной окончательно созрела и сформировалась. К тому времени, когда Елена Сергеевна, сняв бигуди, снова вышла ко мне, я имел четкую версию, по крайней мере, в отношении одной части событий.
10
На следующий день были похороны Кригера. Накануне вечером мне к Феликсу позвонила Марина Костина. Сто лет назад она была у нас старостой класса, но до сих пор, когда надо что-то организовать, собрать нас на вечер встречи или вот на похороны, инициатива всегда у нее в руках. Марина сообщила, что все взял на себя роно, будет два автобуса, в двенадцать часов у морга Второго меда.
– Слушай, – сказала она, – говорят, ты был чуть ли не свидетелем. Как это могло случиться?
– Вот именно, что “чуть”, – ответил я. Машина, которую я переставлял с места на место, женщина с сумками, юные энтомологи, проскочившие у меня под рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49