Но уже зато, сказать по правде, лучшей доильщицы не сыскать во всей Америке.
Елена вспыхнула от удовольствия и потупила глаза.
- Ну, папа, ты всегда скажешь что-нибудь такое...
Доктор Шварц многозначительно рассмеялся.
Матапаль посмотрел на часы.
- Мистер Джонсон,- сказал он профессору Гранту,- меня радует, что вы оказались не только знатоком, но также и искренним любителем молочного дела. Вам представляется блестящий случай проявить свои замечательные способности организацией образцового молочного хозяйства на острове, куда я вас пригласил в качестве специалиста.
Грант самодовольно погладил усы.
- Надеюсь, я сумею оправдать ваше доверие и ваши денежки. Шутка ли: пятьсот франков за один месяц. Да это прямо президентское жалованье!
- Одним словом,- сказал Матапаль,- выпьем, господа, за процветание коров, а заодно и за обновлённое человечество!
- О'кей! - подхватил Грант, поднимая стакан.
Елена отпила глоток, поперхнулась, закрылась от смущения рукой и, не без кокетства захохотав, бросилась вон из кают-компании.
Этот маленький инцидент отнюдь не испортил настроения завтракавшим; напротив, он внёс ещё большее оживление, и общая беседа, вращавшаяся вокруг племенных коров, сепараторов и удоя, продолжалась так же резво, как и началась.
Через час аппарат опустился на Ниццкий аэродром.
Прибывшие заняли четыре лучших номера в миллиардерском флигеле фешенебельного отеля "Хулио Хуренито", который принадлежал, как и всё, впрочем, в окружности на сто километров, господину Эрендорфу, самому влиятельному, популярному и знаменитому романисту земного шара.
Оставив Гранта и Елену под наблюдением доктора Шварца, Матапаль отправился пешком на виллу Эрендорфа. Он желал сохранить своё инкогнито. В узком дорожном пальто, фетровой шляпе, с биноклем через плечо - он казался типичным средним миллиардером, приехавшим развлечься в этом старейшем и наиболее аристократическом курорте старушки Европы.
Мистер Эрендорф лежал в полотняном шезлонге, задрав ноги на мраморный парапет террасы. Издали казалось, что его красные башмаки лежат непосредственно в фиолетовом Средиземном море. Он ковырял в зубах иглой дикобраза и, покручивая чёрные усики, наскоро расправлялся с Австралией. С Африкой он расправился лет двадцать тому назад, написав роман "Гибель Африки". Северная и Южная Америки, а также Азия и полюсы были уничтожены в конце прошлого века. Что же касается Европы, то её гибель, собственно говоря, и явилась началом благополучия этого цветущего юноши средних лет.
Надо объяснить, что Эрендорфу было от ста двадцати до ста сорока лет, но не больше. Возраст не слишком старый, если принять в расчёт, что каждые двадцать лет он регулярно омолаживался в лучших американских фирмах.
Итак, Эрендорф в данный момент расправлялся с Австралией.
Он диктовал в радиотиподиктофон двенадцатую главу нового романа, которая называлась так: "Глава двенадцатая, в которой великий учитель Хара-Хири из двух больших разниц выбирает третью побольше".
Он диктовал, и одновременно шестьдесят четыре типографии в разных частях света автоматически набирали на разных языках гранки нового сенсационного романа.
Увидев приближающегося Матапаля, великий Эрендорф продиктовал точку, мгновенно переведённую услужливым автоматом на шестьдесят четыре языка, и приветливо помахал Матапалю рукой.
Матапаль сел на парапет балкона и строго сказал:
- В нашем распоряжении, к сожалению, слишком мало времени, чтобы заниматься доходными парадоксами. Это я говорю вам заранее. Прошу отнестись к моим дальнейшим словам с должным вниманием.
И мистер Матапаль изложил Эрендорфу в коротких словах всё, что он узнал сутки тому назад от профессора Гранта.
12. Джентльмен с вырванной манишкой
Выслушав Матапаля, Эрендорф вскочил с шезлонга, хлопнул себя по ляжке и воскликнул:
- Вот это, я понимаю, сюжетец! Нет, ради бога, повторите... Надо немедленно писать новый роман! К чёрту гибель Австралии!
Матапаль нахмурился.
- Мистер Эрендорф, я просил бы вас быть менее экспансивным и более серьёзным. Вы, кажется, забываете, что через двадцать девять дней земной шар будет лыс, как голова моего первого секретаря, если не считать маленькой коричневой бородавки возле его левого ослиного уха.
Эрендорф засуетился.
- В таком случае не будем терять ни минуты. Бежим! Чёрт с ним, с пикантным сюжетцем. Моя шкура мне дороже.
Матапаль показал восемь золотых зубов.
- Вот это я понимаю. Теперь я слышу голос зрелого мужа, а не ребёнка. Итак, вы, значит, согласны на моё предложение организовать остров в Атлантическом океане но всем принципам идеального капиталистического общества, великим знатоком и критиком которого вы у нас почему-то считаетесь вот уже сто двадцать лет?
- Согласен ли я?! О, конечно, только, ради бога, едем как можно скорей! Едем и едем!
- Увы,- заметил Матапаль,- это не так-то просто...
- Как? Вы не знаете адреса этого острова?
- Нет, я точно знаю, где он находится, но, к сожалению, мы не можем немедленно на него переехать.
- Почему же, чёрт возьми?
- Этот остров не принадлежит нашим Штатам. По наведённым мною справкам, он является частной собственностью какого-то бывшего мексиканского президента.
Мистер Эрендорф стукнул кулаком по парапету.
- Так в чём же дело? Мы атакуем бывшего президента; мы вторгнемся в его владения; мы возьмём бывшего президента за шиворот и выбросим его в два счёта в Атлантический океан... Не будем же медлить... За мной!
- Э, нет,- грустно покачал головой Матапаль.- Приступая к организации идеального капиталистического мира, мы не можем с первых же своих шагов в этой области нарушить первый и основной принцип капитализма - священное право собственности.
- К чёртовой матери право собственности,- сквозь зубы пробормотал Эрендорф, поспешно надевая пиджак, висевший на гвоздике у шезлонга.- Что ж в таком случае прикажете делать? Гибнуть? Покорнейше благодарю! Только не я!
Эрендорф замахал руками.
- Спокойствие! - сказал Матапаль.- Дело вовсе не так плохо. Мы должны не завоевать остров, а купить его. Тогда только организация будущего общества будет покоиться на твёрдой, законной базе.
Эрендорф кисло поморщился. Он прохныкал:
- Ой, боже мой! Вот где у меня сидят ваши принципы! Сто двадцать лет повторяю я в своих романах, что никаких принципов вообще не существует! Бросьте! Идём же вторгаться в бывшего президента!
- Мы должны купить остров,- ледяным голосом сказал Матапаль.- Ни на какие другие комбинации я не согласен. У нас хватит времени и денег на эту небольшую торговую операцию.
Эрендорф увял.
- Слушайте, так, по крайней мере, это надо сделать как можно скорее! Прежде всего надо будет навести справки об этом великолепном экс-президенте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Елена вспыхнула от удовольствия и потупила глаза.
- Ну, папа, ты всегда скажешь что-нибудь такое...
Доктор Шварц многозначительно рассмеялся.
Матапаль посмотрел на часы.
- Мистер Джонсон,- сказал он профессору Гранту,- меня радует, что вы оказались не только знатоком, но также и искренним любителем молочного дела. Вам представляется блестящий случай проявить свои замечательные способности организацией образцового молочного хозяйства на острове, куда я вас пригласил в качестве специалиста.
Грант самодовольно погладил усы.
- Надеюсь, я сумею оправдать ваше доверие и ваши денежки. Шутка ли: пятьсот франков за один месяц. Да это прямо президентское жалованье!
- Одним словом,- сказал Матапаль,- выпьем, господа, за процветание коров, а заодно и за обновлённое человечество!
- О'кей! - подхватил Грант, поднимая стакан.
Елена отпила глоток, поперхнулась, закрылась от смущения рукой и, не без кокетства захохотав, бросилась вон из кают-компании.
Этот маленький инцидент отнюдь не испортил настроения завтракавшим; напротив, он внёс ещё большее оживление, и общая беседа, вращавшаяся вокруг племенных коров, сепараторов и удоя, продолжалась так же резво, как и началась.
Через час аппарат опустился на Ниццкий аэродром.
Прибывшие заняли четыре лучших номера в миллиардерском флигеле фешенебельного отеля "Хулио Хуренито", который принадлежал, как и всё, впрочем, в окружности на сто километров, господину Эрендорфу, самому влиятельному, популярному и знаменитому романисту земного шара.
Оставив Гранта и Елену под наблюдением доктора Шварца, Матапаль отправился пешком на виллу Эрендорфа. Он желал сохранить своё инкогнито. В узком дорожном пальто, фетровой шляпе, с биноклем через плечо - он казался типичным средним миллиардером, приехавшим развлечься в этом старейшем и наиболее аристократическом курорте старушки Европы.
Мистер Эрендорф лежал в полотняном шезлонге, задрав ноги на мраморный парапет террасы. Издали казалось, что его красные башмаки лежат непосредственно в фиолетовом Средиземном море. Он ковырял в зубах иглой дикобраза и, покручивая чёрные усики, наскоро расправлялся с Австралией. С Африкой он расправился лет двадцать тому назад, написав роман "Гибель Африки". Северная и Южная Америки, а также Азия и полюсы были уничтожены в конце прошлого века. Что же касается Европы, то её гибель, собственно говоря, и явилась началом благополучия этого цветущего юноши средних лет.
Надо объяснить, что Эрендорфу было от ста двадцати до ста сорока лет, но не больше. Возраст не слишком старый, если принять в расчёт, что каждые двадцать лет он регулярно омолаживался в лучших американских фирмах.
Итак, Эрендорф в данный момент расправлялся с Австралией.
Он диктовал в радиотиподиктофон двенадцатую главу нового романа, которая называлась так: "Глава двенадцатая, в которой великий учитель Хара-Хири из двух больших разниц выбирает третью побольше".
Он диктовал, и одновременно шестьдесят четыре типографии в разных частях света автоматически набирали на разных языках гранки нового сенсационного романа.
Увидев приближающегося Матапаля, великий Эрендорф продиктовал точку, мгновенно переведённую услужливым автоматом на шестьдесят четыре языка, и приветливо помахал Матапалю рукой.
Матапаль сел на парапет балкона и строго сказал:
- В нашем распоряжении, к сожалению, слишком мало времени, чтобы заниматься доходными парадоксами. Это я говорю вам заранее. Прошу отнестись к моим дальнейшим словам с должным вниманием.
И мистер Матапаль изложил Эрендорфу в коротких словах всё, что он узнал сутки тому назад от профессора Гранта.
12. Джентльмен с вырванной манишкой
Выслушав Матапаля, Эрендорф вскочил с шезлонга, хлопнул себя по ляжке и воскликнул:
- Вот это, я понимаю, сюжетец! Нет, ради бога, повторите... Надо немедленно писать новый роман! К чёрту гибель Австралии!
Матапаль нахмурился.
- Мистер Эрендорф, я просил бы вас быть менее экспансивным и более серьёзным. Вы, кажется, забываете, что через двадцать девять дней земной шар будет лыс, как голова моего первого секретаря, если не считать маленькой коричневой бородавки возле его левого ослиного уха.
Эрендорф засуетился.
- В таком случае не будем терять ни минуты. Бежим! Чёрт с ним, с пикантным сюжетцем. Моя шкура мне дороже.
Матапаль показал восемь золотых зубов.
- Вот это я понимаю. Теперь я слышу голос зрелого мужа, а не ребёнка. Итак, вы, значит, согласны на моё предложение организовать остров в Атлантическом океане но всем принципам идеального капиталистического общества, великим знатоком и критиком которого вы у нас почему-то считаетесь вот уже сто двадцать лет?
- Согласен ли я?! О, конечно, только, ради бога, едем как можно скорей! Едем и едем!
- Увы,- заметил Матапаль,- это не так-то просто...
- Как? Вы не знаете адреса этого острова?
- Нет, я точно знаю, где он находится, но, к сожалению, мы не можем немедленно на него переехать.
- Почему же, чёрт возьми?
- Этот остров не принадлежит нашим Штатам. По наведённым мною справкам, он является частной собственностью какого-то бывшего мексиканского президента.
Мистер Эрендорф стукнул кулаком по парапету.
- Так в чём же дело? Мы атакуем бывшего президента; мы вторгнемся в его владения; мы возьмём бывшего президента за шиворот и выбросим его в два счёта в Атлантический океан... Не будем же медлить... За мной!
- Э, нет,- грустно покачал головой Матапаль.- Приступая к организации идеального капиталистического мира, мы не можем с первых же своих шагов в этой области нарушить первый и основной принцип капитализма - священное право собственности.
- К чёртовой матери право собственности,- сквозь зубы пробормотал Эрендорф, поспешно надевая пиджак, висевший на гвоздике у шезлонга.- Что ж в таком случае прикажете делать? Гибнуть? Покорнейше благодарю! Только не я!
Эрендорф замахал руками.
- Спокойствие! - сказал Матапаль.- Дело вовсе не так плохо. Мы должны не завоевать остров, а купить его. Тогда только организация будущего общества будет покоиться на твёрдой, законной базе.
Эрендорф кисло поморщился. Он прохныкал:
- Ой, боже мой! Вот где у меня сидят ваши принципы! Сто двадцать лет повторяю я в своих романах, что никаких принципов вообще не существует! Бросьте! Идём же вторгаться в бывшего президента!
- Мы должны купить остров,- ледяным голосом сказал Матапаль.- Ни на какие другие комбинации я не согласен. У нас хватит времени и денег на эту небольшую торговую операцию.
Эрендорф увял.
- Слушайте, так, по крайней мере, это надо сделать как можно скорее! Прежде всего надо будет навести справки об этом великолепном экс-президенте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32