Тяжело вздыхая, он спросил:
– А ты?
Мария задумалась.
– Я не против разговоров. До болезни я много болтала, любила читать вслух отцу. У меня остались книги.
Снова вздыхая в наступившей тишине, Гермос переспросил:
– До болезни?
– Да, – грустно ответила Мария. – Мы часто вместе читали сказки – «Кролик связанные уши» и «Конь и копье». Знаешь их?
Великан покачал головой:
– Я не должен был спрашивать. Мария с удивлением наклонилась к нему:
– Что ты имеешь в виду?
– Никто не хочет говорить про чуму, – ответил он.
– А я не против, – возразила Мария, положив руку ему на колено. – Только так я могу говорить об отце.
– Он тебе читал вслух? – уточнил Гермос.
– Да. А я читала ему. – Она пожала плечами. – Боюсь, теперь все книги испортились – на них тоже попала кровь.
– Я могу их отчистить, – предложил Гермос. – И могу почитать тебе.
– Ты умеешь читать?
– Да, – ответил великан смущенным басом. – Я всегда умел. Лицо Марии потемнело.
– Если ты умеешь читать сквозь кровь… – Она покачала головой, потом они долго сидели молча, пока Мария не продолжила:
– А что ты делаешь…, я имею в виду в свободное время?
– Сплю и ем, – начал Гермос и осекся. – В смысле…, я вырезаю по дереву.
– Правда? – просияла Мария. – Ты мне дашь что-нибудь потрогать?
Гермос молча встал. Он перешагнул через кровать и открыл сундучок кукольника. Когда он вернулся к Марии, в руках у него была вырезанная из дерева лошадь ростом с кошку. Ее тщательно отполированная поверхность отливала коричневым.
– Вот, – сказал он, давая фигурку в руки Марии. – Это лошадь.
Девушка вздохнула, ощупывая чуткими пальцами игрушку.
– Красивая. – Она потрогала костлявую морду, мускулистые ноги и гладкий круп статуэтки. – Так вот как выглядят лошади. Я гладила их гривы, трогала кожу и даже один раз каталась верхом. Но я никогда не видела ни одну лошадь, даже в детстве, а если и видела, то чума выжгла мою память, как и зрение. Но эта фигурка дает мне представление о том, каковы лошади.
– Это Кин-са, – застенчиво пояснил Гермос. Он снова полез в коробку и достал оттуда еще две фигурки, поменьше, чем первая, и тоже протянул ей. – Собака – Ру-па, а кот Сейлор.
Мария восхищенно рассмеялась:
– Это были твои животные до того, как ты стал работать в Карнавале?
Гермос помрачнел и забрал у нее лошадь.
– Нет. Это боги.
– Боги? – повторила Мария удивленно. – Прости. Я не знала, что кто-то в Карнавале еще верит в богов.
Гермос собрал все три фигурки.
– Прости, – еще раз повторила слепая, поворачивая к нему печальное лицо.
– Да ладно, – отозвался Гермос, убирая статуэтки в сундук.
– Я тоже хотела бы, чтобы у меня были боги, в которых я могла бы верить, – продолжала Мария, – расскажи мне о них. Кто это Кин-са?
Гермос тяжело вздохнул:
– Это бог лошадей.
– Ага, – отозвалась Мария, с интересом кивая. – А Ру-па – бог собак, а Сейлор – кошек.
– Да, – подтвердил Гермес, а потом стал говорить, будто читая катехизис:
– Есть бог свиней, коров, кур, коз, крыс и зайцев.
– У них тоже есть имена?
– Да. – Гермос задумчиво прищурился, а потом снова полез в сундук. – Сейчас я вырезаю их всех вместе. – Он вынул из коробки длинную доску, напоминавшую конек крыши. – А когда закончу, то повешу у себя над дверью. – Он положил доску на колени Марии.
– Ой, – воскликнула она, ощутив тяжесть, и начала ощупывать резьбу. В центре стоял Кин-са – бог коней, с боков от него были вырезаны Ру-па и Сейлор. Вокруг них толпились те, кого Гермос назвал Му-са – бог свиней, Винар – коров, Фэейвиус – крыс и другие. В уголке Мария нащупала странный необработанный островок дерева.
– Что это? – спросила она.
– Это Тидхэр – бог кроликов, – объяснил Гермос, а потом застенчиво добавил:
– Он еще не закончен.
– А у тебя есть бог людей?
Гермос отрицательно покачал головой.
– Не думаю. С ним что-то случилось.
– А ты кому молишься? – бесхитростно спросила Мария.
– Чаще всего Кин-са, – ответил Гермос, убирая доску. – Он самый сильный. Самый быстрый.
– С сегодняшнего дня, если ты не возражаешь, – сказала Мария, – я тоже буду молиться Кин-са.
– Так спокойнее, – отозвался Гермос, осторожно пряча в сундучок своих богов. – Ты видела его…, слышала его? Убийцу?
Улыбка исчезла с лица девушки, а губы вытянулись в горькую линию.
– Да, слышала. Я тоже ранила его. Ударила в спину.
Беря плащ, который висел в углу палатки, Гермос заботливо укрыл плечи девушки.
– Ты испугалась?
– Да, – просто ответила Мария, посильнее запахиваясь. – Хотя нет, тогда мне не было страшно. Все случилось слишком быстро. Но теперь я боюсь.
– Мне очень жаль, – отозвался Гермос слишком быстро, потом встал и подошел к выходу из палатки, вглядываясь в черноту ночи. – Ты знала Борго?
– Все знали Борго, – ответила Мария, вспомнив, каким было на ощупь лицо карлика. – Он был гравер, как ты. Правда, каменщик. Много-много лет назад, когда я только попала сюда, он вырезал мне из кварца очень красивое маленькое деревце. Оно было таким замечательным, что на нем можно было потрогать каждый лист. Он сказал, что раз я никогда не увижу деревьев, я должна чувствовать, какие они.
Мария встала с кровати и направилась к великану, стоящему на пороге. Она медленно шла, держась за холщовые стены палатки, пока не добралась до него и не остановилась рядом. Гермос молчал, медленно моргая.
– А что ты делаешь тут – на Карнавале? – поинтересовалась она.
– Я очень высокий, – просто объяснил он.
– Я знаю, – рассмеялась она. – Но что ты делаешь?
Великан почесал голову костлявой рукой.
– Я поднимаю на плечи детей, чтобы они могли рассмотреть весь Карнавал.
– Поднимаешь, чтобы они могли видеть, – грустно повторила Мария, скрестив руки на груди. – А как выглядит Карнавал с такой высоты? Он красивый?
Глаза великана потемнели, пока он вглядывался в скопище будок и павильонов – холщовые и металлические крыши, множество огней и огоньков вокруг во тьме.
– Да.
На дорожке возле палатки раздались тяжелые шаги. Гермос отступил, пропуская в палатку жандарма, который нес впереди себя лампу. Желтый огонь упал на две фигуры, и на стене возникли две тени – Марии и огромная тень великана. Жандарм испуганно вздрогнул, а потом, прикрыв рукой глаза, оглядел пару.
– Уроды, – пробурчал он с облечением.
Мария, отступая назад и садясь на диван, ответила:
– Да, мсье, пара уродов с чуткими ушами.
Жандарм вспыхнул, а потом наклонился, ставя лампу на пол. Он пригладил усы и снял с головы фуражку.
– Простите меня, мадам.
– Не стоит так прихорашиваться, – заметил Моркасл, который вошел в палатку вслед за жандармом. – Она слепая.
– Слепая? – удивился жандарм. – А где же палка?
– Я знаю Карнавал так хорошо, как никто другой, – ответила Мария. – Мне не нужна палка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– А ты?
Мария задумалась.
– Я не против разговоров. До болезни я много болтала, любила читать вслух отцу. У меня остались книги.
Снова вздыхая в наступившей тишине, Гермос переспросил:
– До болезни?
– Да, – грустно ответила Мария. – Мы часто вместе читали сказки – «Кролик связанные уши» и «Конь и копье». Знаешь их?
Великан покачал головой:
– Я не должен был спрашивать. Мария с удивлением наклонилась к нему:
– Что ты имеешь в виду?
– Никто не хочет говорить про чуму, – ответил он.
– А я не против, – возразила Мария, положив руку ему на колено. – Только так я могу говорить об отце.
– Он тебе читал вслух? – уточнил Гермос.
– Да. А я читала ему. – Она пожала плечами. – Боюсь, теперь все книги испортились – на них тоже попала кровь.
– Я могу их отчистить, – предложил Гермос. – И могу почитать тебе.
– Ты умеешь читать?
– Да, – ответил великан смущенным басом. – Я всегда умел. Лицо Марии потемнело.
– Если ты умеешь читать сквозь кровь… – Она покачала головой, потом они долго сидели молча, пока Мария не продолжила:
– А что ты делаешь…, я имею в виду в свободное время?
– Сплю и ем, – начал Гермос и осекся. – В смысле…, я вырезаю по дереву.
– Правда? – просияла Мария. – Ты мне дашь что-нибудь потрогать?
Гермос молча встал. Он перешагнул через кровать и открыл сундучок кукольника. Когда он вернулся к Марии, в руках у него была вырезанная из дерева лошадь ростом с кошку. Ее тщательно отполированная поверхность отливала коричневым.
– Вот, – сказал он, давая фигурку в руки Марии. – Это лошадь.
Девушка вздохнула, ощупывая чуткими пальцами игрушку.
– Красивая. – Она потрогала костлявую морду, мускулистые ноги и гладкий круп статуэтки. – Так вот как выглядят лошади. Я гладила их гривы, трогала кожу и даже один раз каталась верхом. Но я никогда не видела ни одну лошадь, даже в детстве, а если и видела, то чума выжгла мою память, как и зрение. Но эта фигурка дает мне представление о том, каковы лошади.
– Это Кин-са, – застенчиво пояснил Гермос. Он снова полез в коробку и достал оттуда еще две фигурки, поменьше, чем первая, и тоже протянул ей. – Собака – Ру-па, а кот Сейлор.
Мария восхищенно рассмеялась:
– Это были твои животные до того, как ты стал работать в Карнавале?
Гермос помрачнел и забрал у нее лошадь.
– Нет. Это боги.
– Боги? – повторила Мария удивленно. – Прости. Я не знала, что кто-то в Карнавале еще верит в богов.
Гермос собрал все три фигурки.
– Прости, – еще раз повторила слепая, поворачивая к нему печальное лицо.
– Да ладно, – отозвался Гермос, убирая статуэтки в сундук.
– Я тоже хотела бы, чтобы у меня были боги, в которых я могла бы верить, – продолжала Мария, – расскажи мне о них. Кто это Кин-са?
Гермос тяжело вздохнул:
– Это бог лошадей.
– Ага, – отозвалась Мария, с интересом кивая. – А Ру-па – бог собак, а Сейлор – кошек.
– Да, – подтвердил Гермес, а потом стал говорить, будто читая катехизис:
– Есть бог свиней, коров, кур, коз, крыс и зайцев.
– У них тоже есть имена?
– Да. – Гермос задумчиво прищурился, а потом снова полез в сундук. – Сейчас я вырезаю их всех вместе. – Он вынул из коробки длинную доску, напоминавшую конек крыши. – А когда закончу, то повешу у себя над дверью. – Он положил доску на колени Марии.
– Ой, – воскликнула она, ощутив тяжесть, и начала ощупывать резьбу. В центре стоял Кин-са – бог коней, с боков от него были вырезаны Ру-па и Сейлор. Вокруг них толпились те, кого Гермос назвал Му-са – бог свиней, Винар – коров, Фэейвиус – крыс и другие. В уголке Мария нащупала странный необработанный островок дерева.
– Что это? – спросила она.
– Это Тидхэр – бог кроликов, – объяснил Гермос, а потом застенчиво добавил:
– Он еще не закончен.
– А у тебя есть бог людей?
Гермос отрицательно покачал головой.
– Не думаю. С ним что-то случилось.
– А ты кому молишься? – бесхитростно спросила Мария.
– Чаще всего Кин-са, – ответил Гермос, убирая доску. – Он самый сильный. Самый быстрый.
– С сегодняшнего дня, если ты не возражаешь, – сказала Мария, – я тоже буду молиться Кин-са.
– Так спокойнее, – отозвался Гермос, осторожно пряча в сундучок своих богов. – Ты видела его…, слышала его? Убийцу?
Улыбка исчезла с лица девушки, а губы вытянулись в горькую линию.
– Да, слышала. Я тоже ранила его. Ударила в спину.
Беря плащ, который висел в углу палатки, Гермос заботливо укрыл плечи девушки.
– Ты испугалась?
– Да, – просто ответила Мария, посильнее запахиваясь. – Хотя нет, тогда мне не было страшно. Все случилось слишком быстро. Но теперь я боюсь.
– Мне очень жаль, – отозвался Гермос слишком быстро, потом встал и подошел к выходу из палатки, вглядываясь в черноту ночи. – Ты знала Борго?
– Все знали Борго, – ответила Мария, вспомнив, каким было на ощупь лицо карлика. – Он был гравер, как ты. Правда, каменщик. Много-много лет назад, когда я только попала сюда, он вырезал мне из кварца очень красивое маленькое деревце. Оно было таким замечательным, что на нем можно было потрогать каждый лист. Он сказал, что раз я никогда не увижу деревьев, я должна чувствовать, какие они.
Мария встала с кровати и направилась к великану, стоящему на пороге. Она медленно шла, держась за холщовые стены палатки, пока не добралась до него и не остановилась рядом. Гермос молчал, медленно моргая.
– А что ты делаешь тут – на Карнавале? – поинтересовалась она.
– Я очень высокий, – просто объяснил он.
– Я знаю, – рассмеялась она. – Но что ты делаешь?
Великан почесал голову костлявой рукой.
– Я поднимаю на плечи детей, чтобы они могли рассмотреть весь Карнавал.
– Поднимаешь, чтобы они могли видеть, – грустно повторила Мария, скрестив руки на груди. – А как выглядит Карнавал с такой высоты? Он красивый?
Глаза великана потемнели, пока он вглядывался в скопище будок и павильонов – холщовые и металлические крыши, множество огней и огоньков вокруг во тьме.
– Да.
На дорожке возле палатки раздались тяжелые шаги. Гермос отступил, пропуская в палатку жандарма, который нес впереди себя лампу. Желтый огонь упал на две фигуры, и на стене возникли две тени – Марии и огромная тень великана. Жандарм испуганно вздрогнул, а потом, прикрыв рукой глаза, оглядел пару.
– Уроды, – пробурчал он с облечением.
Мария, отступая назад и садясь на диван, ответила:
– Да, мсье, пара уродов с чуткими ушами.
Жандарм вспыхнул, а потом наклонился, ставя лампу на пол. Он пригладил усы и снял с головы фуражку.
– Простите меня, мадам.
– Не стоит так прихорашиваться, – заметил Моркасл, который вошел в палатку вслед за жандармом. – Она слепая.
– Слепая? – удивился жандарм. – А где же палка?
– Я знаю Карнавал так хорошо, как никто другой, – ответила Мария. – Мне не нужна палка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72