Этой ночью мы осмотрели несколько номеров и обнаружили, что Карлайл стремился сохранить их в том самом виде, в каком они пребывали, когда их покинули последние постояльцы. Возможно, он принялся за это уже в сороковом году, когда погиб Даната.
— А сколько сейчас стоит золото?
— Более четырехсот долларов за унцию.
— Значит, мы можем переплавить эти монеты и...
— На этом вы много потеряете. «Двойной орел», который весит меньше унции, стоит у коллекционеров почти семьсот долларов.
— Господи...
— Но это еще не все, — продолжал Бэленджер. — Последняя партия «двойных орлов» была отчеканена в тридцать третьем году, непосредственно перед тем, как американское правительство отменило золотой стандарт. И еще до выпуска в обращение они были запрещены и их уничтожили. Большую часть. Но несколько монет были украдены. Недавно одна из украденных монет попала в руки правительства и выставлена на аукцион «Сотби». И там она ушла за без малого семь миллионов долларов.
— Семь?..
— Миллионов долларов. Мы считаем, что у Данаты таких монет могло быть пять.
В свете горящих фонарей глаза Тода ярко сверкнули. Он махнул рукой:
— Эй, пошли. Мне очень не терпится запустить руку в этот тайник.
Глава 32
— Помогите мне поднять профессора, — обратился Бэленджер к Винни.
Винни метнул в него яростный взгляд. Было понятно, что он не может простить своему новому знакомому обман. Тем не менее опасность и давняя привязанность к профессору заставили его повиноваться. Сразу же стало ясно, что связанные запястья до чрезвычайности ограничивают их возможности. Методом проб и ошибок они выяснили, что могут поднять профессора, только просунув сложенные руки ему под мышки. Поскольку у Конклина руки тоже были связаны, он ничем не мог им помочь. С великими усилиями они все же подняли его.
Конклин стонал, но все же сумел устоять на здоровой ноге.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Бэленджер.
— Я все еще жив. — Профессор тяжело вздохнул. — Да уж, при таких обстоятельствах на что мне жаловаться?
— Скажите, это правда? — потребовал Винни. — Что вы с этим парнем собирались присвоить золотые монеты?
— Я далеко не идеальный человек, — сказал Конклин. — Это вам следовало бы уже понять о своих преподавателях. Но когда я слушал ваши объяснения насчет Акта о золотом запасе от тысяча девятьсот тридцать четвертого года... О Сент-Годен-се... Винни, ты запомнил даже Сент-Годенса.
— И как вы собирались поделить деньги? Между вами двоими?
Пожилой профессор выглядел пристыженным.
— И ты согласился бы участвовать в этом? Ведь мы все время провозглашали, что ничего не берем, а только фотографируем. А ведь в этом случае мы не просто нарушили бы это правило. Мы намеревались совершить серьезное преступление. Что ты предпочел бы: опасность просидеть в тюрьме значительную часть жизни или же поставить в известность власти?
— Но вы же были готовы на риск попасть в тюрьму.
— В настоящее время мне почти нечего терять.
Мэк и Джи Ди торопливо запихивали снаряжение в рюкзаки, набивая их так, что все содержимое пяти рюкзаков уместилось в три. На месте они оставили только бутылки с мочой.
Мэк засунул водяной пистолет за пояс.
— Эх, давно не играл в игрушки.
Он взял один из рюкзаков, Джи Ди второй, Тод третий. Очки ночного видения болтались у всех троих на шеях.
— Теперь слушайте, как мы поступим, — сказал Тод. Одной рукой он подстраивал лямки рюкзака, а в другой держал пистолет Бэленджера. — Я пойду первым, спиной вперед, и буду все время держать вас на мушке. Мэк и Джи Ди пойдут позади, но не станут наступать вам на пятки. Так что, если вам приспичит накинуться на них и попытаться столкнуть с лестницы, у вас все равно ничего не выйдет. Если вы что-нибудь затеете, Мэк и Джи Ди лягут на лестницу, а я буду стрелять. Мне плевать, что там кто-то из вас может знать о тайнике: я вас всех замочу. Так что хорошенько пошевелите мозгами, прежде чем сердить меня.
Тод покинул балкон, миновал холл, вышел на пожарную лестницу и начал задом наперед подниматься по ней. Бэленджер и Винни шли следом, неловко держа связанными руками профессора и изо всех сил помогая ему. Потом шли Рик и Кора, а последними — Мэк и Джи Ди. Шаги восьми человек гулко разносились по лестничной клетке.
— Теперь, когда вы узнали, что я не репортер, — сказал Бэленджер Винни, — я хочу задать один вопрос.
— Какой?
— Вы говорили о композиторе, который написал «На берегах Уобаша» и «Моя девчонка Сэл». Вы тогда упомянули, что он был братом Теодора Драйзера, да еще так, будто все должны знать это имя. Прах побери, кем был этот Теодор Драйзер?
— Он написал «Сестру Керри».
— Чью сестру?
«Говори, говори, — убеждал себя Бэленджер. — Пытайся любым путем завязать с ними какие-нибудь контакты».
— Это один из первых американских реалистических романов. — Винни, похоже, понимал замысел Бэленджера. — Действие происходит в трущобах Чикаго. Там рассказывается история женщины, которая вынуждена спать со всеми подряд, чтобы выжить.
— По мне, так в настоящей жизни иначе не бывает, — сказал Мэк снизу из темноты.
Винни поддержал разговор:
— Тема романа — пессимистический детерминизм. Независимо от людских поступков, все определяют судьба и веления тела.
— Да, точно, парень писал о настоящей жизни, — снова откликнулся Мэк.
«Кажется, действует», — подумал Бэленджер. Он продолжал тащиться вверх. Чувствовалось, как профессор дергался от боли.
— Роман издали в 1900 году, за год до того, как выстроили этот отель, — продолжал Винни. — В большинстве американских романов того времени писали об упорном труде, который вознаграждался успехом. То, что Уильям Дин Хауэллз назвал «приветливой улыбкой американской жизни».
— Кто такой Хауэллз, я спрошу попозже, — сказал Бэленджер, в очередной раз помогая профессору устоять на ногах.
— Драйзер вырос в ужасной бедности. Он видел столько страданий, что пришел к выводу о том, что американская мечта — всего лишь обман. Чтобы подчеркнуть свое мнение, он назвал еще один из своих романов «Американской трагедией». «Сестру Керри» издала компания «Даблдей», но, когда жена Даблдея прочла эту книгу, она была так потрясена, что заставила мужа не пускать тираж в продажу, а оставить весь на складе. Только через несколько лет роман опубликовали в другом издательстве, и он сразу был признан классическим.
— Пожалуй, нужно будет прочитать эту книжку, — сказал Бэленджер.
— Я уверен, что вам понравится, — ответил Винни. — Сильнейшая история, но написана просто ужасно. Драйзер ненавидел гладкую прозу и выражался по-своему. Где-то он сказал, что бар — это раздувшийся от важности салун.
Ниже, на лестнице, рассмеялся Джи Ди.
Двигаясь очень медленно из-за Конклина, они добрались до пятого этажа и потащились выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80