Ты ведь был Един с ними.
Понимание пронзило его душу еще более страшным холодом, чем пронзительный ледяной ветер. Он долго стоял неподвижно, погрузившись в раздумья. Наконец все встало на свои места. Он рассеянно кивнул старухе, хотел задать ей еще вопрос, взглянул на нее… но ее уже не было рядом. Он торжествующе пнул куст шалфея и побежал догонять ее.
Два Дыма принял из рук у Волшебной Лосихи роговую плошку, в которой дымилась горячая похлебка из овечьего мяса. Затем она вышла из пещеры и уселась у входа, скрестив ноги. Ее глаза все время невольно обращались к тропе, что спускалась с высокого хребта.
— Все высматриваешь его?
— Да, — ответила она с болью в сердце.
— Он вернется, — сказал Два Дыма, хлебая из плошки.
— Он вернется, — будто эхо, повторила Стучащие Копыта, которая сидела в пещере и плела корзину.
Молодая женщина не глядя знала, какая тревога лежит на лице матери. Хоть она и была тогда ребенком, она хорошо помнила, как эти же самые слова часто повторялись в вигваме отца той долгой весной, когда он пропал. А в конце концов Бритый Баран обнаружил в таящем снегу его тело — но это было уже следующей весной.
Она закусила губу — в последние дни это превратилось в привычку — и стала всматриваться в тропу, прихотливо вившуюся между камней, кустарников и деревьев.
«Ему нужно было пойти», — напомнила она себе, стараясь не думать о возможных несчастьях. Если сломать ногу в лесу, это неизбежно ведет к медленной, страшной смерти. Один неосторожный шаг на засыпанном снегом крутом горном склоне может заставить пойти лавину. Стоит поскользнуться на скользкой тропе, и сразу же упадешь в…. «Нет, нет, нельзя об этом думать».
— Да, — успокаивающе произнес Два Дыма, — он должен был пойти. Нужно же было кому-нибудь посмотреть, как там поживает Белая Телка. Да и Видения, кажется, сделались слишком уж… В общем, ему нужно было побеседовать с Белой Телкой. Может, это и хорошо — ведь они раньше так часто ссорились. Может, им пришло время мирно поговорить наконец.
Она и сама знала, что это правда. Сколько раз он метался по ночам во сне, а проснувшись, не мог отвести глаз от волчьей морды, так тщательно выбитой на задней стене пещеры? Даже сейчас, сидя на солнце, она ощущала затылком взгляд волка. А иногда, когда Маленький Танцор кричал во сне и она просыпалась, она тоже смотрела в полумрак — и была готова поклясться, что волчьи глаза светились желтым светом!
А напряжение в пещере спало. Люди больше не кричали друг на друга сердито, искоса поглядывая на Маленького Танцора. Они снова смеялись. Низкие Люди Бизона учили язык анит-а, а Люди Красной Руки учили их язык. На обоих языках теперь рассказывали предания — это давало отдых уставшим душам. И началось это все с уходом Маленького Танцора.
Воспоминание о последнем дне перед тем, как он отправился в путь, саднило ее сердце, будто засевшая колючка кактуса…
— Ты должен пойти. Тебе нужно повидать Белую Телку.
— Я ее не люблю. Она снова начнет приставать ко мне.
— Пожалуйста, — умоляла она. — Иначе Видения разлучат нас. Два Дыма знает, как это бывает. Спроси его. Я люблю тебя, Маленький Танцор. Если не ради себя или других, сделай это ради меня. Пожалуйста.
И он ушел, сознавая, что ему и самому этого хотелось — пусть он и отказывался себе в этом признаться…
— Но почему так долго? — Вопрос, который она запретила себе задавать, невольно сорвался с языка.
Под ногами матери зашуршали камешки, и теплая рука опустилась на ее плечо.
— Не так уж и долго, дочка.
— Уже прошло почти три месяца.
— Погода ведь плохая стояла. Может, Белая Телка не могла без него обойтись. Вдруг она болеет? Да и мало ли что еще…
Волшебная Лосиха медленно кивнула, вспоминая, каким нелепо распухшим выглядело тело ее отца… Сначала она не могла поверить, что это в самом деле он: лицо было страшно, губы оттянуты назад в ужасном оскале, нижняя челюсть выдвинута вперед, а там, где светились его добрые карие глаза, — пустые орбиты… Но она узнала клочья его одежды.
Неужели у Маленького Танцора сейчас может быть такая же страшная маска смерти вместо лица?
Маленький Танцор вышел наружу, жмурясь от серого утреннего света.
Белая Телка раздвинула занавес за его спиной и медленно, с трудом выпрямила спину:
— Похоже, для путешествия погода подходящая. Смотри, будь осторожен на склоне. В это время года там непросто удержаться на ногах. И не поймешь, где замерзло, а где нет. Да и лавина пойти может.
— Я буду осторожен.
Белая Телка пожевала беззубыми челюстями и блестящими глазами посмотрела на него:
— Передай мой привет своей жене. Не знаю, что еще ей сказать. Ты ведь хороводишься тут с женщиной, которая тебе в бабушки годится!
— В прабабушки, — поправил Маленький Танцор. — Так оно и есть.
— Ты получил ответы на все свои вопросы?
— Кажется, да. Кроме этого одного Видения.
— Где Волк появляется в горящем лесу?
Он кивнул, глядя вдаль на тропу.
Она пошлепала губами:
— Ну что ж, наслаждайся любовью, пока можно.
Он взглянул на нее сверху вниз:
— Человек-Волк сказал, что у меня еще есть время. Вдобавок, — он невесело усмехнулся, — Сила не может меня сделать таким, каким я быть не хочу. Нет, не хочу.
— Хочешь, поспорим? — с вызовом спросила она.
Он уверенно кивнул:
— Я ведь обещал матери, что этого не будет. Каждый раз, как ты говоришь о Силе, у меня в голове звучат ее слова.
— Твоей матерью была Чистая Вода.
— Моей матерью была Ветка Шалфея. Да и подумай: к чему привело Чистую Воду послушание Силе?
Белая Телка ухмыльнулась, обнажив беззубые розовые десны:
— Дело в том, мальчик мой, что мы, смертные, видим только маленькую часть Спирали.
Он ласково похлопал ее по спине:
— А я не хочу даже и маленькую часть видеть.
— Отправляйся обратно к своей женщине. Ее постель уже давно пуста. Если она такая же пылкая, какой я была в ее возрасте, она затащит тебя между покрывал, не дав тебе даже времени мешок с плеч сбросить.
Он покачал головой и в последний раз обнял ее на прощание:
— Спасибо за беседы… и за уроки.
— А тебе спасибо за дрова. Приходи снова, когда захочешь. Да пригласи ко мне и Голодного Быка, и остальных… Я люблю общество.
Он махнул ей рукой и пустился бежать по тропе.
Когда его мышцы окончательно разогрелись от бега, он попытался привести свои мысли в порядок. Вроде бы он знал теперь все самое необходимое для понимания Видений, пути Силы… и надеялся, что это поможет ему избежать ловушки, в которую его пытаются заманить.
Тропа перед ним делала плавный изгиб, обходя лес, а потом раздваивалась: можно было идти вниз, к Чистой Реке, — или наверх, на самый хребет, а потом двигаться на юг по лосиной тропе. Он выбрал верхний путь — вслед за лосями. Ведь он же к Волшебной Лосихе спешил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Понимание пронзило его душу еще более страшным холодом, чем пронзительный ледяной ветер. Он долго стоял неподвижно, погрузившись в раздумья. Наконец все встало на свои места. Он рассеянно кивнул старухе, хотел задать ей еще вопрос, взглянул на нее… но ее уже не было рядом. Он торжествующе пнул куст шалфея и побежал догонять ее.
Два Дыма принял из рук у Волшебной Лосихи роговую плошку, в которой дымилась горячая похлебка из овечьего мяса. Затем она вышла из пещеры и уселась у входа, скрестив ноги. Ее глаза все время невольно обращались к тропе, что спускалась с высокого хребта.
— Все высматриваешь его?
— Да, — ответила она с болью в сердце.
— Он вернется, — сказал Два Дыма, хлебая из плошки.
— Он вернется, — будто эхо, повторила Стучащие Копыта, которая сидела в пещере и плела корзину.
Молодая женщина не глядя знала, какая тревога лежит на лице матери. Хоть она и была тогда ребенком, она хорошо помнила, как эти же самые слова часто повторялись в вигваме отца той долгой весной, когда он пропал. А в конце концов Бритый Баран обнаружил в таящем снегу его тело — но это было уже следующей весной.
Она закусила губу — в последние дни это превратилось в привычку — и стала всматриваться в тропу, прихотливо вившуюся между камней, кустарников и деревьев.
«Ему нужно было пойти», — напомнила она себе, стараясь не думать о возможных несчастьях. Если сломать ногу в лесу, это неизбежно ведет к медленной, страшной смерти. Один неосторожный шаг на засыпанном снегом крутом горном склоне может заставить пойти лавину. Стоит поскользнуться на скользкой тропе, и сразу же упадешь в…. «Нет, нет, нельзя об этом думать».
— Да, — успокаивающе произнес Два Дыма, — он должен был пойти. Нужно же было кому-нибудь посмотреть, как там поживает Белая Телка. Да и Видения, кажется, сделались слишком уж… В общем, ему нужно было побеседовать с Белой Телкой. Может, это и хорошо — ведь они раньше так часто ссорились. Может, им пришло время мирно поговорить наконец.
Она и сама знала, что это правда. Сколько раз он метался по ночам во сне, а проснувшись, не мог отвести глаз от волчьей морды, так тщательно выбитой на задней стене пещеры? Даже сейчас, сидя на солнце, она ощущала затылком взгляд волка. А иногда, когда Маленький Танцор кричал во сне и она просыпалась, она тоже смотрела в полумрак — и была готова поклясться, что волчьи глаза светились желтым светом!
А напряжение в пещере спало. Люди больше не кричали друг на друга сердито, искоса поглядывая на Маленького Танцора. Они снова смеялись. Низкие Люди Бизона учили язык анит-а, а Люди Красной Руки учили их язык. На обоих языках теперь рассказывали предания — это давало отдых уставшим душам. И началось это все с уходом Маленького Танцора.
Воспоминание о последнем дне перед тем, как он отправился в путь, саднило ее сердце, будто засевшая колючка кактуса…
— Ты должен пойти. Тебе нужно повидать Белую Телку.
— Я ее не люблю. Она снова начнет приставать ко мне.
— Пожалуйста, — умоляла она. — Иначе Видения разлучат нас. Два Дыма знает, как это бывает. Спроси его. Я люблю тебя, Маленький Танцор. Если не ради себя или других, сделай это ради меня. Пожалуйста.
И он ушел, сознавая, что ему и самому этого хотелось — пусть он и отказывался себе в этом признаться…
— Но почему так долго? — Вопрос, который она запретила себе задавать, невольно сорвался с языка.
Под ногами матери зашуршали камешки, и теплая рука опустилась на ее плечо.
— Не так уж и долго, дочка.
— Уже прошло почти три месяца.
— Погода ведь плохая стояла. Может, Белая Телка не могла без него обойтись. Вдруг она болеет? Да и мало ли что еще…
Волшебная Лосиха медленно кивнула, вспоминая, каким нелепо распухшим выглядело тело ее отца… Сначала она не могла поверить, что это в самом деле он: лицо было страшно, губы оттянуты назад в ужасном оскале, нижняя челюсть выдвинута вперед, а там, где светились его добрые карие глаза, — пустые орбиты… Но она узнала клочья его одежды.
Неужели у Маленького Танцора сейчас может быть такая же страшная маска смерти вместо лица?
Маленький Танцор вышел наружу, жмурясь от серого утреннего света.
Белая Телка раздвинула занавес за его спиной и медленно, с трудом выпрямила спину:
— Похоже, для путешествия погода подходящая. Смотри, будь осторожен на склоне. В это время года там непросто удержаться на ногах. И не поймешь, где замерзло, а где нет. Да и лавина пойти может.
— Я буду осторожен.
Белая Телка пожевала беззубыми челюстями и блестящими глазами посмотрела на него:
— Передай мой привет своей жене. Не знаю, что еще ей сказать. Ты ведь хороводишься тут с женщиной, которая тебе в бабушки годится!
— В прабабушки, — поправил Маленький Танцор. — Так оно и есть.
— Ты получил ответы на все свои вопросы?
— Кажется, да. Кроме этого одного Видения.
— Где Волк появляется в горящем лесу?
Он кивнул, глядя вдаль на тропу.
Она пошлепала губами:
— Ну что ж, наслаждайся любовью, пока можно.
Он взглянул на нее сверху вниз:
— Человек-Волк сказал, что у меня еще есть время. Вдобавок, — он невесело усмехнулся, — Сила не может меня сделать таким, каким я быть не хочу. Нет, не хочу.
— Хочешь, поспорим? — с вызовом спросила она.
Он уверенно кивнул:
— Я ведь обещал матери, что этого не будет. Каждый раз, как ты говоришь о Силе, у меня в голове звучат ее слова.
— Твоей матерью была Чистая Вода.
— Моей матерью была Ветка Шалфея. Да и подумай: к чему привело Чистую Воду послушание Силе?
Белая Телка ухмыльнулась, обнажив беззубые розовые десны:
— Дело в том, мальчик мой, что мы, смертные, видим только маленькую часть Спирали.
Он ласково похлопал ее по спине:
— А я не хочу даже и маленькую часть видеть.
— Отправляйся обратно к своей женщине. Ее постель уже давно пуста. Если она такая же пылкая, какой я была в ее возрасте, она затащит тебя между покрывал, не дав тебе даже времени мешок с плеч сбросить.
Он покачал головой и в последний раз обнял ее на прощание:
— Спасибо за беседы… и за уроки.
— А тебе спасибо за дрова. Приходи снова, когда захочешь. Да пригласи ко мне и Голодного Быка, и остальных… Я люблю общество.
Он махнул ей рукой и пустился бежать по тропе.
Когда его мышцы окончательно разогрелись от бега, он попытался привести свои мысли в порядок. Вроде бы он знал теперь все самое необходимое для понимания Видений, пути Силы… и надеялся, что это поможет ему избежать ловушки, в которую его пытаются заманить.
Тропа перед ним делала плавный изгиб, обходя лес, а потом раздваивалась: можно было идти вниз, к Чистой Реке, — или наверх, на самый хребет, а потом двигаться на юг по лосиной тропе. Он выбрал верхний путь — вслед за лосями. Ведь он же к Волшебной Лосихе спешил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146