Хирам менял яркость и контрастность в ультрафиолетовом диапазоне, пытаясь получше рассмотреть явление, но изображение оставалось очень неясным и мало о чем говорило. Черт, нужны более четкие снимки. А приходится довольствоваться снятым с большого расстояния смазанным видом Земли размером с ящик для гольфа. Хирам уже в третий раз просматривал все с начала.
Справа на экране сменяли друг друга и повторялись в различных сочетаниях характеристики излучения в ультрафиолетовом, в видимом, в инфракрасном, в электромагнитном, в радиоизлучении, а слева Земля исчезала снова и снова. Грубая методика — компьютер, без сомнения, сообщил бы результаты сравнения разных вариантов через несколько долей секунды. Позже Хирам воспользуется и компьютером. Но скорость здесь не самое главное. Хирам хотел сначала сам проделать часть работы, почувствовать тонкости, чтобы потом, когда машина выдаст свои результаты, сразу понять что к чему.
Даже без компьютера он уже нашел несколько удивительных особенностей, не заметных при поверхностном наблюдении.
Во-первых, Земля пропала не в то мгновение, когда ее коснулся гравитационный луч, а 2,6 секунды спустя, что само по себе интересно, ибо это как раз время, за которое свет проходит расстояние от Земли до Луны и обратно.
Во-вторых, одновременно с исчезновением Земли родилась первая волна мощных гравитационных импульсов, гораздо более сильных, чем луч, посланный с Плутона; импульсы шли и после того, как планета пропала. Оборудование ВИЗОРа и сейчас обнаруживало гравитационные волны там, где была орбита Земли. Источником их должен быть достаточно крупный объект, ведь для того, чтобы их вызвать, требуется генератор размером с Кольцо Харона.
В-третьих, этот визг на волне 21 сантиметр начался в тот миг, когда Земля пропала, и продолжался еще очень долго. Индикаторы направления указывали, что источник звука находился на Луне, хотя ни один известный лунный передатчик не работает на этой волне.
Все это дает веские основания предполагать, что происшествие как-то связано с Луной.
И еще одно: прогноз очевиден. Орбиты всех планет Солнечной системы немного искривятся, но это не приведет к серьезным последствиям. Небольшие сдвиги испытают орбиты Венеры и Марса. Движение транспорта слегка нарушится, вот и все. Большие изменения произойдут только вблизи Луны.
«Однако на Луне этого, возможно, еще не поняли», — с гордостью сказал себе Макджилликатти.
Хирам улыбнулся. Приятно быть впереди всех. Но в науке важно не просто уйти вперед, а доказать всему миру, что ты первый.
— Он поручил компьютеру сформулировать выводы и передать текст с изображением по всем рабочим каналам связи на Луну, Плутон, Марс и крупные спутники.
Тамошним ученым будет над чем поломать голову. Хирам прочитал подготовленное компьютером резюме, кое-что подправил, выверил несколько диаграмм и разрешил машине действовать. После этого вернулся к экрану и снова начал прокручивать повторы. Он прекрасно проводил время.

У Орбитальной транспортной службы была своя система тоннелей и воздушных шлюзов, связывавшая ее с лунной поверхностью. ОТС установила на поверхности кучу приборов, и разумнее было иметь к ним прямой доступ, чем пользоваться муниципальными шлюзами.
Но Тайрон Веспасиан не собирался проверять приборы, разве что самым простым способом. Ему требовалось проверить один-единственный инструмент — собственные глаза.
Всегда имеется некоторая вероятность того, что камера, линза, электронная видеосистема неисправны. Эту вероятность он должен исключить. А исключается она просто — следует выйти на поверхность, поднять глаза в небо и увидеть, что Земли нет. Только и всего.
Он знал, что Земля пропала, но речь шла не о знании. Ему нужно было в это поверить.
Внешняя дверь воздушного шлюза отворилась, и Веспасиан, толстый и приземистый в скафандре, неуклюже ступил на лунную поверхность.
«Посмотри на небо», — сказал он себе, но не смог себя заставить это сделать. Ему нужно было кое-что продумать. Именно сейчас. Что может случиться с Луной, оставшейся без Земли? Глаза Веспасиана изучали горизонт, а не зенит. Компьютерные модели Люсьена показывали, что Луна сохранит прежнюю солнечную орбиту с несколько возросшим эксцентриситетом, который будет постепенно уменьшаться, и в конце концов все вернется на круги своя, лишь чуть-чуть изменится итоговая траектория Луны.
«Посмотри на небо». Что произойдет с вращением Луны? Будут ли фазы Луны повторяться с прежней периодичностью — раз в месяц? Он все еще не мог поднять глаза к Близнецам, туда, где должна, была находиться Земля. Может, вращение Луны ускорится? Или наоборот?
«Посмотри на небо». Глаза медленно поднялись вверх, и взгляд уперся в ничто — там, где всегда была Земля, теперь стало пусто. Ноги Веспасиана подкосились, он, чтобы не упасть вниз лицом, вовремя взмахнул руками и плюхнулся на поверхность упитанным задом.
Сколько он просидел так — раскинув ноги и задрав голову, — Веспасиан не знал. Серый, испещренный кратерами вулканов пейзаж, безжизненные холмы Луны, раньше казавшиеся почти родными, стали вдруг безобразными и враждебными. А все потому, что исчез с небес голубой шарик. Из правого глаза Веспасиана выкатилась слезинка, и он почему-то обрадовался, что шлем не дает ему смахнуть ее. Упала еще одна слеза, и еще. Это был плач по Земле. Это были слезы, которых Веспасиан не стыдился.

Доктор Саймон Рафаэль, не обращая внимания на посетителей, гордой поступью ходил взад и вперед по ковру в своем кабинете. Рафаэль впустил их пять минут назад, и с тех пор никто не проронил ни слова.
Наконец директор собрался с мыслями. Он замедлил шаг, повернулся, подошел к столу и сел.
— Что ж, прекрасно. Земля пропала. Восемь с половиной часов назад по истинному времени и три часа назад по нашим наблюдениям. Это подтверждают все наши приборы. Это подтверждают и все другие станции. И это произошло, когда волшебный луч мистера Чао коснулся планеты. Я прав? — угрожающе спросил он.
Сондра, Ларри и Уэблинг молчали.
Рафаэль опять встал, обошел вокруг стола и навис над Ларри, вперив в него уничтожающий взгляд. Он долго стоял так, тяжело дыша, словно пытался раздавить Ларри своим презрением. Потом медленно отступил.
— Я намеренно сдерживаю себя, и вы это знаете, я стараюсь не орать, не обвинять мистера Чао в случившемся несчастье. Мне думается, что все мы на этой Станции, включая вас, испытываем сейчас похожие чувства. Если не гнев, то страх и ужас. Доводы разума, научные доводы не позволяют мне дать волю своим чувствам, — Рафаэль снова склонился над Ларри, положил руки на подлокотники его кресла, приблизил свое лицо настолько близко, что Ларри ощутил теплое дыхание директора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115