Все шло хорошо.
Конечно, она была права, скомандовав срочный старт. Главное улететь. Неважно, что часть оборудования не смонтирована и кое-кто попал на борт, когда двигатели уже гудели. Нужно было опередить загадочного противника. Да и начальство вполне могло передумать.
Уже слышалось глухое ворчание, что последствия старта «Терра Нова» непредсказуемы, что нельзя бороться с невидимым врагом. Эти трусливые доводы могли все испортить, и Диана решила рискнуть.
Она, конечно, затеяла опасную игру, но в корабле была уверена абсолютно. Как в самой себе. Главную опасность представляли харонцы.
Официально корабль спешил к Сфере, но все прекрасно знали, что это вранье. Они направляются к ближней планете. Если все будет хорошо, Диана готова лететь оттуда дальше, но не к Сфере. Сфере придется ждать еще долго. Диана сидела совершенно счастливая. Лампочки приборной доски переливались всеми цветами радуги под стать ее настроению.
Ее первый помощник, пристегнутый к креслу напротив, был доволен куда меньше.
Летя к планете, где, по всей вероятности, в избытке обитали неизвестные живые организмы, экзобиолог Джеральд Макдугал клял себя за согласие участвовать в этой рискованной авантюре. Ревели двигатели, звенел и скрежетал металл, и богатому воображению Джеральда представлялись картины разваливающегося на куски корабля. Умом он понимал, что корабль рассчитан на десятикратные перегрузки, но ничего не мог с собой поделать. Ему не хватало настоящих окон, корабль казался ему тесным железным гробом, из которого уже никогда не выбраться. А он не хотел умереть, не повидавшись с Марсией.
Надо взять себя в руки, говорил он себе, корабль прекрасен, и все идет по плану. И вопреки логике возносил из глубины сердца страстные молитвы к Богу. Так горячо он не молился еще никогда.
«Нет смысла испытывать судьбу», — говорил он себе.
«Терра Нова», набрав необходимую скорость, отключила двигатели и продолжала мчаться через пространство к безымянной планете по инерции.
«Ненья» выстрелила с Луны и устремилась прочь от Солнца к Плутону, к Кольцу Харона. У приборов управления сидел Тайрон Веспасиан.
Доктор Саймон Рафаэль смотрел в каюте Ларри на экран, где быстро уменьшалась Луна. Его занимало, что чувствует человек, лишившийся головы.
Доктор Рафаэль никогда не надевал на себя спецкомбинезон «телеоператор», но знал — чем лучше спецкомбинезон, тем точнее ощущение присутствия, им создаваемое, тем вероятнее серьезная психическая травма, если с телеоператором происходит несчастный случай.
Спецкомбинезон, в котором работал Ларри, был одним из лучших.
Юноша заметался и застонал во сне. Левая рука свесилась с кровати. Рафаэль взял ее и задержал в своей. Ларри ощутит дружеское прикосновение и, быть может, немного успокоится.
Рафаэль посмотрел на видеомонитор. Нажав на несколько кнопок дистанционного регулятора, он сменил красивое изображение Луны скучной схемой. Но сейчас для Рафаэля не было ничего интереснее ее. На схеме вычерчивалась траектория полета «Святого Антония» к червоточине.
И зонд был сейчас совсем рядом с ней.
Он неуклонно падал, приближаясь к тому страшному месту, откуда вырывались странные синие вспышки, откуда до сих пор словно из ничего появлялись загадочные летательные аппараты и неслись к уцелевшим планетам. Этот маленький бронированный прибор нес в своей электронной памяти все последние данные с Марса, все перехваченные сообщения Лунного колеса, абсолютно всю информацию о захватчиках, поступавшую от других источников. Все это должна была узнать Земля.
Если Земля еще была жива.
«Святой Антоний» был машиной, и важность задачи, которую ему предстояло выполнить, его не волновала. Все его знания ограничивались тем, что он должен прибыть в точно определенное место, диаметром всего в несколько метров, в точно определенное время. Если «Святой Антоний» промажет или не успеет проскочить за долю секунды между появлением псевдоастероида и закупориванием червоточины, зонд будет просто съеден черной дырой.
Мгновение приближалось. «Святой Антоний» в последний раз выверил траекторию движения.
Червоточина раскрылась точно в рассчитанную секунду. Камеры зонда увидели это с близкого расстояния, транслировали изображение на Луну и записали его для предполагаемой передачи на Землю.
Словно из ничего возник псевдоастероид, на бешеной скорости выскользнул из дыры и, прошмыгнув в каких-нибудь ста метрах от «Святого Антония», улетел во тьму.
Дыра оставалась открытой.
Зонд упал внутрь.
Великий Клешневидный Оглушитель (Фрэнк. Барлоу) отвечал за поддержание связи Района Обнаженного Пурпура с остальной Вселенной. Но теперь Земля оказалась единственным объектом связи, и налаживать эту связь стало очень легко. Не мешало даже то, что система коммуникаций Земли, лишенная сети спутников, сильно пострадала.
Создавшееся положение очень беспокоило начальника Великого Клешневидного Оглушителя Шаляй-Валяя. В конце концов в обязанности оглушителей входило обеспечивать не слишком хорошую и не особенно плохую связь. Теперь определить эту золотую середину оказалось трудным делом. Означала ли легкость, с которой они могли посылать сигналы на Землю, что связь слишком хороша и нуждается в порче? Или ущерб, нанесенный космической сети коммуникаций настолько повредил линии связи, что оглушители должны трудиться с большим тщанием? «Сколько игл уместится на спине у ангела?» — ехидно спросил себя оглушитель Фрэнк. Он устал от пустых споров.
Он устал от всего. Устал от своего пурпуристского имени, устал намеренно запутывать свои рассуждения, устал от того, что ему не разрешали добросовестно выполнять свою работу. Больше всего его бесило пурпуристское имя. «Оглушитель» — это просто работник связи. «Великий» не такое нейтральное слово, оно издевательски намекало на то, как серьезно он относится к своим обязанностям. Но «Клешневидный»! Фрэнк знал, что пурпуристы вкладывают в это слово дополнительный смысл: очень решительный и энергичный человек. Однако вчера вечером он случайно выяснил у донельзя осведомленной и безжалостной молодой особы, что слово «клешневидный» имеет насмешливый оттенок, связанный с сексом. А Фрэнка называли так уже много месяцев!
К черту это все! К черту все правила! Когда власти предержащие растерялись, Фрэнк почувствовал себя свободным, он понял, что теперь волен честно работать. И никто не помешает ему использовать приборы для наблюдения за странными предметами, в одной Вселенной с которыми оказался ОбнаПур. Почти все время Фрэнк держал датчики настроенными на червоточину. На его глазах крупные летательные аппараты ныряли в нее и направлялись неведомо куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Конечно, она была права, скомандовав срочный старт. Главное улететь. Неважно, что часть оборудования не смонтирована и кое-кто попал на борт, когда двигатели уже гудели. Нужно было опередить загадочного противника. Да и начальство вполне могло передумать.
Уже слышалось глухое ворчание, что последствия старта «Терра Нова» непредсказуемы, что нельзя бороться с невидимым врагом. Эти трусливые доводы могли все испортить, и Диана решила рискнуть.
Она, конечно, затеяла опасную игру, но в корабле была уверена абсолютно. Как в самой себе. Главную опасность представляли харонцы.
Официально корабль спешил к Сфере, но все прекрасно знали, что это вранье. Они направляются к ближней планете. Если все будет хорошо, Диана готова лететь оттуда дальше, но не к Сфере. Сфере придется ждать еще долго. Диана сидела совершенно счастливая. Лампочки приборной доски переливались всеми цветами радуги под стать ее настроению.
Ее первый помощник, пристегнутый к креслу напротив, был доволен куда меньше.
Летя к планете, где, по всей вероятности, в избытке обитали неизвестные живые организмы, экзобиолог Джеральд Макдугал клял себя за согласие участвовать в этой рискованной авантюре. Ревели двигатели, звенел и скрежетал металл, и богатому воображению Джеральда представлялись картины разваливающегося на куски корабля. Умом он понимал, что корабль рассчитан на десятикратные перегрузки, но ничего не мог с собой поделать. Ему не хватало настоящих окон, корабль казался ему тесным железным гробом, из которого уже никогда не выбраться. А он не хотел умереть, не повидавшись с Марсией.
Надо взять себя в руки, говорил он себе, корабль прекрасен, и все идет по плану. И вопреки логике возносил из глубины сердца страстные молитвы к Богу. Так горячо он не молился еще никогда.
«Нет смысла испытывать судьбу», — говорил он себе.
«Терра Нова», набрав необходимую скорость, отключила двигатели и продолжала мчаться через пространство к безымянной планете по инерции.
«Ненья» выстрелила с Луны и устремилась прочь от Солнца к Плутону, к Кольцу Харона. У приборов управления сидел Тайрон Веспасиан.
Доктор Саймон Рафаэль смотрел в каюте Ларри на экран, где быстро уменьшалась Луна. Его занимало, что чувствует человек, лишившийся головы.
Доктор Рафаэль никогда не надевал на себя спецкомбинезон «телеоператор», но знал — чем лучше спецкомбинезон, тем точнее ощущение присутствия, им создаваемое, тем вероятнее серьезная психическая травма, если с телеоператором происходит несчастный случай.
Спецкомбинезон, в котором работал Ларри, был одним из лучших.
Юноша заметался и застонал во сне. Левая рука свесилась с кровати. Рафаэль взял ее и задержал в своей. Ларри ощутит дружеское прикосновение и, быть может, немного успокоится.
Рафаэль посмотрел на видеомонитор. Нажав на несколько кнопок дистанционного регулятора, он сменил красивое изображение Луны скучной схемой. Но сейчас для Рафаэля не было ничего интереснее ее. На схеме вычерчивалась траектория полета «Святого Антония» к червоточине.
И зонд был сейчас совсем рядом с ней.
Он неуклонно падал, приближаясь к тому страшному месту, откуда вырывались странные синие вспышки, откуда до сих пор словно из ничего появлялись загадочные летательные аппараты и неслись к уцелевшим планетам. Этот маленький бронированный прибор нес в своей электронной памяти все последние данные с Марса, все перехваченные сообщения Лунного колеса, абсолютно всю информацию о захватчиках, поступавшую от других источников. Все это должна была узнать Земля.
Если Земля еще была жива.
«Святой Антоний» был машиной, и важность задачи, которую ему предстояло выполнить, его не волновала. Все его знания ограничивались тем, что он должен прибыть в точно определенное место, диаметром всего в несколько метров, в точно определенное время. Если «Святой Антоний» промажет или не успеет проскочить за долю секунды между появлением псевдоастероида и закупориванием червоточины, зонд будет просто съеден черной дырой.
Мгновение приближалось. «Святой Антоний» в последний раз выверил траекторию движения.
Червоточина раскрылась точно в рассчитанную секунду. Камеры зонда увидели это с близкого расстояния, транслировали изображение на Луну и записали его для предполагаемой передачи на Землю.
Словно из ничего возник псевдоастероид, на бешеной скорости выскользнул из дыры и, прошмыгнув в каких-нибудь ста метрах от «Святого Антония», улетел во тьму.
Дыра оставалась открытой.
Зонд упал внутрь.
Великий Клешневидный Оглушитель (Фрэнк. Барлоу) отвечал за поддержание связи Района Обнаженного Пурпура с остальной Вселенной. Но теперь Земля оказалась единственным объектом связи, и налаживать эту связь стало очень легко. Не мешало даже то, что система коммуникаций Земли, лишенная сети спутников, сильно пострадала.
Создавшееся положение очень беспокоило начальника Великого Клешневидного Оглушителя Шаляй-Валяя. В конце концов в обязанности оглушителей входило обеспечивать не слишком хорошую и не особенно плохую связь. Теперь определить эту золотую середину оказалось трудным делом. Означала ли легкость, с которой они могли посылать сигналы на Землю, что связь слишком хороша и нуждается в порче? Или ущерб, нанесенный космической сети коммуникаций настолько повредил линии связи, что оглушители должны трудиться с большим тщанием? «Сколько игл уместится на спине у ангела?» — ехидно спросил себя оглушитель Фрэнк. Он устал от пустых споров.
Он устал от всего. Устал от своего пурпуристского имени, устал намеренно запутывать свои рассуждения, устал от того, что ему не разрешали добросовестно выполнять свою работу. Больше всего его бесило пурпуристское имя. «Оглушитель» — это просто работник связи. «Великий» не такое нейтральное слово, оно издевательски намекало на то, как серьезно он относится к своим обязанностям. Но «Клешневидный»! Фрэнк знал, что пурпуристы вкладывают в это слово дополнительный смысл: очень решительный и энергичный человек. Однако вчера вечером он случайно выяснил у донельзя осведомленной и безжалостной молодой особы, что слово «клешневидный» имеет насмешливый оттенок, связанный с сексом. А Фрэнка называли так уже много месяцев!
К черту это все! К черту все правила! Когда власти предержащие растерялись, Фрэнк почувствовал себя свободным, он понял, что теперь волен честно работать. И никто не помешает ему использовать приборы для наблюдения за странными предметами, в одной Вселенной с которыми оказался ОбнаПур. Почти все время Фрэнк держал датчики настроенными на червоточину. На его глазах крупные летательные аппараты ныряли в нее и направлялись неведомо куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115