Он нагнулся и поцеловал Шана в губы и только потом отнял руку.
— Добро пожаловать, Шан йос-Галан. Клан ликует.
«И это, — подумала Энн, ощущая поразительный и внезапный прилив радости, — все. Надеюсь, Эр Том считает, что хлопоты того стоили».
Шан рассмеялся и встал на цыпочки, чтобы выдрать лист из волос своего дяди, продемонстрировав ему свою добычу.
— Цветок.
— Лист, я полагаю, — мягко поправил его Даав. — И очень славный.
Он выпрямился одним плавным движением, продолжая одной рукой держать ребенка, а второй взмахнув театрально широко.
— Итак, все вопросы, требовавшие моего внимания! Пойдемте в дом и выпьем вина. И съедим ленч к тому же. Ибо я не постесняюсь признаться тебе брат, что перед тобой — человек, умирающий от голода.
— В этом зрелище нет ничего нового, — спокойно отозвался Эр Том, подходя к Энн и подставляя ей руку. Он адресовал ей улыбку. — Ты выпьешь вина и поешь, перед тем как мы поедем в Треалла Фантрол, друг?
Ощущение счастья было головокружительным, неуместно пьянящим, так что она с трудом удержалась, чтобы не наклонить голову и не поцеловать Эр Тома в губы со всей страстью. Только сознание того, насколько это было бы неуместно — здесь, — помогло ей сдержать чувства.
Так что вместо того, чтобы его поцеловать, она одарила его улыбкой и продела свою руку в его.
— Вино и еда — это звучит прекрасно, — тепло сказала она и позволила ему увести ее в дом.
Глава восемнадцатая
Когда выбираешь союзника, соображения дома, клана, планеты и расы несущественны посравнению с двумя основными вопросами, которые таковы:
1. Умеет ли он стрелять?
2. Будет ли он стрелять в вашего врага?
Извлечение из Вахтенного журнала Кантры йос-Фелиум
Легкий ленч было приказано принести в Малую Гостиную, куда они и отправились. Вино было налито всем взрослым (Шан получил хрустальную стопочку, до половины наполненную цитрусовым пуншем) и выпито с должной церемонностью.
Вскоре после этого Эр Том объяснил, что ему надо позвонить своей родительнице, и с извинениями ушел. Даав и Шан направились к окну, и взрослый стал показывать ребенку, где в кустарниковых зарослях наиболее велика вероятность увидеть кроликов — если мальчик терпелив и зорок.
Ненадолго оставшись наедине с собой, Энн медленно обошла комнату, пригубливая терпкое белое вино и пытаясь рассмотреть все сразу.
Ковер… ковер был определенно харзианским шерстяным, вручную сотканным несколькими поколениями одной семьи. Один раз ей попалось голографическое изображение подобного сокровища, и сейчас она узнала характерные каштановые и кобальтовые краски среди других, менее ярких. Они были умело соединены таким образом, что создавали пышный цветочный сад, где каждое растение было таким же неповторимым, как снежинка. Ближе к одной из стен комнаты ковер оканчивался, обегая вокруг камина из темно-серого камня, в котором были приготовлены белые поленья. Каминная доска, обрамлявшая его, была вырезана из незнакомого ей блестящего красноватого дерева, с центральным медальоном размером чуть больше ее кулака. Изображение какое-то время дразняще не давалось ей, но потом она его опознала: Картушка Компаса, с изящной простотой выраженная гладким красным деревом.
Отступив от камина, она чуть было не споткнулась о столик с двумя удобными с виду креслами. На столе была разложена доска, размеченная голубыми и коричневыми клетками, окаймленная широкими полями, похожими на страны. Энн насчитала всего двенадцать стран, в каждой из которых содержалось двенадцать маленьких клеток.
На столе рядом с доской лежали четыре двенадцатигранные эбеновые игральные кости. Поблизости также оказались две неглубокие деревянные чашечки, каждая из которых была наполнена овальными камешками. Камешки в правой чашке были красными, а в левой — желтыми.
— Вы играете, филолог Дэвис? — неожиданно спросил Даав совсем рядом с ней.
Она подняла голову, едва заметно вздрогнув, и покачала головой.
— Это доска для контрашанса, да?
— Именно так. Вы должны попросить моего брата обучить вас: он страшно увлекается этой игрой. И к тому же прекрасно играет. — Он адресовал ей быструю улыбку, от которой от уголков глаз разбежались мелкие морщинки. — Хотя, конечно, ему не следует знать, что я так сказал.
Энн рассмеялась.
— Да. Я могу понять, что это было бы… неудачным ходом.
— Совершенно верно, — согласился он, приветственно приподнимая рюмку. — Я оставил юного Шана высматривать кроликов, — продолжил он спустя мгновение, указывая в сторону окна, где неподвижно застыл ребенок, прижавшийся носом к стеклу.
— Это займет его до ленча, — сказала она, ухмыляясь. — На Университете кроликов маловато.
— А! Ну, здесь их более чем достаточно, чтобы он смог ими насладиться, можете не беспокоиться.
Он чуть наклонил голову, изучающе глядя на нее. Энн подняла рюмку — и тут же опустила ее, поскольку ее внимание привлекло какое-то движение у самого пола.
— Какая красавица кошка! — выдохнула она.
Даав йос-Фелиум повернул голову.
— Леди Достоинство, как любезно с вашей стороны к нам присоединиться. Проходите, не стесняйтесь, поздоровайтесь с гостьей.
Кошка прекратила свое движение по ковру и устремила на него взгляд круглых голубых глаз. Выждав секунду, она уселась, подняла лапку и начала умывать мордочку.
— Развратница, — спокойно проговорил мужчина, и Энн рассмеялась.
— Леди Достоинство? — спросила она. — Она очень робкая?
— Боюсь, что просто дурашливая. И очень высоко себя ставит. Однако она прекрасно справляется со своими обязанностями, так что я стараюсь не жаловаться.
— Со своими обязанностями? — Она выразительно осмотрелась. — Только не говорите, что у вас водятся мыши!
Он рассмеялся — весело и громко, совершенно непохоже на тихий и нечастый смех Эр Тома.
— Нет, не скажу! Но тем не менее она полезна.
Энн посмотрела туда, где на ковре устроилась кошка, уютно подогнув лапки под кремовую грудку и полузакрыв глаза на маске из более темной шерстки.
— Она отпугивает незваных гостей, — предположила Энн, и Даав округлил свои темные глаза.
— А разве я не для этого держу дворецкого? Нет, я вам признаюсь…
Он отпил немного вина и посмотрел на кошку — а потом снова на Энн.
— Моя сестра — очень благовоспитанная дама, — серьезно начал он, — и я ужасно ее огорчаю. Она говорит, что я лишен собственного достоинства — и боюсь, что она права. Однако выволочками не создашь того, чего не даровали боги, и, признаюсь, мне надоело слушать напоминания о моем недостатке.
Он подбородком указал на дремлющую кошку.
— И вот я подрядил эту леди действовать за меня. Теперь, когда моя сестра вопрошает, где мое достоинство, я могу немедленно ее продемонстрировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Добро пожаловать, Шан йос-Галан. Клан ликует.
«И это, — подумала Энн, ощущая поразительный и внезапный прилив радости, — все. Надеюсь, Эр Том считает, что хлопоты того стоили».
Шан рассмеялся и встал на цыпочки, чтобы выдрать лист из волос своего дяди, продемонстрировав ему свою добычу.
— Цветок.
— Лист, я полагаю, — мягко поправил его Даав. — И очень славный.
Он выпрямился одним плавным движением, продолжая одной рукой держать ребенка, а второй взмахнув театрально широко.
— Итак, все вопросы, требовавшие моего внимания! Пойдемте в дом и выпьем вина. И съедим ленч к тому же. Ибо я не постесняюсь признаться тебе брат, что перед тобой — человек, умирающий от голода.
— В этом зрелище нет ничего нового, — спокойно отозвался Эр Том, подходя к Энн и подставляя ей руку. Он адресовал ей улыбку. — Ты выпьешь вина и поешь, перед тем как мы поедем в Треалла Фантрол, друг?
Ощущение счастья было головокружительным, неуместно пьянящим, так что она с трудом удержалась, чтобы не наклонить голову и не поцеловать Эр Тома в губы со всей страстью. Только сознание того, насколько это было бы неуместно — здесь, — помогло ей сдержать чувства.
Так что вместо того, чтобы его поцеловать, она одарила его улыбкой и продела свою руку в его.
— Вино и еда — это звучит прекрасно, — тепло сказала она и позволила ему увести ее в дом.
Глава восемнадцатая
Когда выбираешь союзника, соображения дома, клана, планеты и расы несущественны посравнению с двумя основными вопросами, которые таковы:
1. Умеет ли он стрелять?
2. Будет ли он стрелять в вашего врага?
Извлечение из Вахтенного журнала Кантры йос-Фелиум
Легкий ленч было приказано принести в Малую Гостиную, куда они и отправились. Вино было налито всем взрослым (Шан получил хрустальную стопочку, до половины наполненную цитрусовым пуншем) и выпито с должной церемонностью.
Вскоре после этого Эр Том объяснил, что ему надо позвонить своей родительнице, и с извинениями ушел. Даав и Шан направились к окну, и взрослый стал показывать ребенку, где в кустарниковых зарослях наиболее велика вероятность увидеть кроликов — если мальчик терпелив и зорок.
Ненадолго оставшись наедине с собой, Энн медленно обошла комнату, пригубливая терпкое белое вино и пытаясь рассмотреть все сразу.
Ковер… ковер был определенно харзианским шерстяным, вручную сотканным несколькими поколениями одной семьи. Один раз ей попалось голографическое изображение подобного сокровища, и сейчас она узнала характерные каштановые и кобальтовые краски среди других, менее ярких. Они были умело соединены таким образом, что создавали пышный цветочный сад, где каждое растение было таким же неповторимым, как снежинка. Ближе к одной из стен комнаты ковер оканчивался, обегая вокруг камина из темно-серого камня, в котором были приготовлены белые поленья. Каминная доска, обрамлявшая его, была вырезана из незнакомого ей блестящего красноватого дерева, с центральным медальоном размером чуть больше ее кулака. Изображение какое-то время дразняще не давалось ей, но потом она его опознала: Картушка Компаса, с изящной простотой выраженная гладким красным деревом.
Отступив от камина, она чуть было не споткнулась о столик с двумя удобными с виду креслами. На столе была разложена доска, размеченная голубыми и коричневыми клетками, окаймленная широкими полями, похожими на страны. Энн насчитала всего двенадцать стран, в каждой из которых содержалось двенадцать маленьких клеток.
На столе рядом с доской лежали четыре двенадцатигранные эбеновые игральные кости. Поблизости также оказались две неглубокие деревянные чашечки, каждая из которых была наполнена овальными камешками. Камешки в правой чашке были красными, а в левой — желтыми.
— Вы играете, филолог Дэвис? — неожиданно спросил Даав совсем рядом с ней.
Она подняла голову, едва заметно вздрогнув, и покачала головой.
— Это доска для контрашанса, да?
— Именно так. Вы должны попросить моего брата обучить вас: он страшно увлекается этой игрой. И к тому же прекрасно играет. — Он адресовал ей быструю улыбку, от которой от уголков глаз разбежались мелкие морщинки. — Хотя, конечно, ему не следует знать, что я так сказал.
Энн рассмеялась.
— Да. Я могу понять, что это было бы… неудачным ходом.
— Совершенно верно, — согласился он, приветственно приподнимая рюмку. — Я оставил юного Шана высматривать кроликов, — продолжил он спустя мгновение, указывая в сторону окна, где неподвижно застыл ребенок, прижавшийся носом к стеклу.
— Это займет его до ленча, — сказала она, ухмыляясь. — На Университете кроликов маловато.
— А! Ну, здесь их более чем достаточно, чтобы он смог ими насладиться, можете не беспокоиться.
Он чуть наклонил голову, изучающе глядя на нее. Энн подняла рюмку — и тут же опустила ее, поскольку ее внимание привлекло какое-то движение у самого пола.
— Какая красавица кошка! — выдохнула она.
Даав йос-Фелиум повернул голову.
— Леди Достоинство, как любезно с вашей стороны к нам присоединиться. Проходите, не стесняйтесь, поздоровайтесь с гостьей.
Кошка прекратила свое движение по ковру и устремила на него взгляд круглых голубых глаз. Выждав секунду, она уселась, подняла лапку и начала умывать мордочку.
— Развратница, — спокойно проговорил мужчина, и Энн рассмеялась.
— Леди Достоинство? — спросила она. — Она очень робкая?
— Боюсь, что просто дурашливая. И очень высоко себя ставит. Однако она прекрасно справляется со своими обязанностями, так что я стараюсь не жаловаться.
— Со своими обязанностями? — Она выразительно осмотрелась. — Только не говорите, что у вас водятся мыши!
Он рассмеялся — весело и громко, совершенно непохоже на тихий и нечастый смех Эр Тома.
— Нет, не скажу! Но тем не менее она полезна.
Энн посмотрела туда, где на ковре устроилась кошка, уютно подогнув лапки под кремовую грудку и полузакрыв глаза на маске из более темной шерстки.
— Она отпугивает незваных гостей, — предположила Энн, и Даав округлил свои темные глаза.
— А разве я не для этого держу дворецкого? Нет, я вам признаюсь…
Он отпил немного вина и посмотрел на кошку — а потом снова на Энн.
— Моя сестра — очень благовоспитанная дама, — серьезно начал он, — и я ужасно ее огорчаю. Она говорит, что я лишен собственного достоинства — и боюсь, что она права. Однако выволочками не создашь того, чего не даровали боги, и, признаюсь, мне надоело слушать напоминания о моем недостатке.
Он подбородком указал на дремлющую кошку.
— И вот я подрядил эту леди действовать за меня. Теперь, когда моя сестра вопрошает, где мое достоинство, я могу немедленно ее продемонстрировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89