— спросила Оливия. — Еще этим утром они ждали Путеводца, чтобы искать его.
— Я не знаю, — ответила Элия, — но Корал сказала Дракону, что Моандер будет воскрешен ночью. Если мы поторопимся, у нас есть шанс спасти Дракона.
Корал держит Дракона в хижине, защищенной глифом.
— Элия, нас только пятеро против сотни рабов-сауриалов, — возразил Путеводец. — Большинство из них — волшебники. Даже с волшебством Грифта и Акабара и заклинаниями, которые есть в путеводном камне, у нас нет шансов.
— У нас есть, если мы воспользуемся куском парастихийного льда в путеводном камне, как предложил Акабар, — сказала Элия. В ее голосе звучало возбуждение. — Это усыпит большинство сауриалов, а Грифт и Акабар разберутся с оставшимися. Затем нам останется пойти и забрать Дракона. Мы также сможем найти семя и уничтожить его. Пройдут столетия прежде, чем Моандер наберется сил, чтобы вернуться в Королевства.
— Элия, мне жаль, что так получилось с Драконом, — тихо ответил Путеводец, — но это не моя вина, что его схватили. Ты должна держаться подальше от Моандера, чтобы божество не смогло снова поработить тебя.
Элия удивленно посмотрела на Путеводца.
— Что ты говоришь? — с подозрением спросила она.
— Я не собираюсь разрушать путеводный камень, — спокойно ответил Путеводец. — Может быть, помощь, которую приведет Брек, сможет спасти Дракона.
— Если мы будем ждать так долго и дадим слугам шанс воскресить Моандера, — возразила Элия, — божество засосет Дракона в свое тело, и мы никогда не сможем спасти его. Путеводец, мы должны использовать этот лед.
— Нет, — решительно сказал Путеводец.
— Путеводец, мы говорим о Драконе! — закричала Элия. — Как ты можешь отвернуться от него после всего, что он для тебя сделал?
— Элия, попытайся понять. В Королевствах нет ничего, похожего на этот камень. Я создал его. Если ты уничтожишь его, я не смогу создать другой.
— Дай мне камень! — потребовала Элия, бросаясь на Путеводца.
Бард отошел в сторону, и Элия упала в папоротники на полу пещеры.
Акабар потянулся, чтобы схватить Барда, но тот выхватил кинжал и выставил перед собой. Волшебник поспешно отступил.
— Я проклинаю твой камень! — яростно сказал Акабар. — Может, он не принесет тебе радости. Может, он станет причиной твоей смерти.
Оливия вздрогнула. Проклятие было плохим предзнаменованием.
— Оливия, сюда! — крикнул Путеводец, протягивая камень.
Оливия покачала головой.
— Я остаюсь здесь, Путеводец, — сказала она. Казалось, что ее слова задели его, но потом он холодно ответил:
— Хорошо. Иди своей дорогой.
Он спел ми-бемоль и исчез в желтом сиянии.

* * * * *
Элия стояла у входа в пещеру и смотрела, как солнце садится в пустыне за долиной. Хотя признаков движения нового тела Моандера не было заметно, она представляла, что Дракон проглочен им и заперт внутри тела божества. Ей вспоминалась клетка, в которой Моандер держал ее в прошлом году, мучая ложью и пытаясь соблазнить ее обещанием свободы. Она не сожалела о том, что пыталась отнять у Барда путеводный камень и все еще злилась на него из-за его себялюбия, но хотелось, чтобы он вернулся. Он может помочь им, с камнем или без.
Оливия стояла рядом с девушкой и лениво кидала камешками в деревья. Она жалела, что осталась здесь. Это был широкий жест, но если бы она отправилась с Бардом, то могла бы уговорить его. Несомненно, он считает, что поступил правильно, и снова найдет себе проблемы. Она уже скучала по нему и боялась, что никогда больше его не увидит.
Акабар и Грифт стояли в конце пещеры. Грифт повторял с Акабаром сауриальские слова, которые управляли жезлом холода.
Четверка обсуждала план того, как пробраться в долину, освободить Дракона и заморозить возможно большее число сауриалов имеющимися в распоряжении средствами. Грифт должен был замаскировать при помощи волшебства их запахи и тела. Чтобы скрыть тепло их тел от сауриалов, которые могут его определять, Акабар предложил выйти на закате, когда тепло, поднимающееся от нагретой земли, скроет их собственное. У них оставалось десять минут, но Элия хотела подождать на случай, если Путеводец передумает.
Путеводца не было уже час. Если он не вернется в ближайшие несколько минут, им придется отправляться без него.
— Он не вернется, Оливия, — сказала Элия. Оливия вздохнула и бросила еще один камень в стоявшее в двадцати футах дерево, попав точно в центр.
— Во всяком случае, вовремя, — сказала хафлинг.
— Не могу поверить, что он не поможет нам, — сказала Элия. — Почему он не оставил этот глупый камень?
Оливия пожала плечами. Она сама пыталась это понять.
— До тебя, — сказала она, — камень был высшим достижением Путеводца. Но он не может поверить в тебя так, как он верит в камень. Камень — это его жизнь. Он не сможет сделать новый. Можно сказать, что его песни и его дочь сделали его бессмертным, но в конце концов его песни изменятся, а ты это не он. Другого шанса он не получит.
Акабар подошел к двум женщинам.
— Грифт говорит, что мы должны отправиться через несколько минут, — сказал он.
Элия кивнула.
Термитец положил руку на ее плечо.
— Не печалься о Путеводце. Он не стоит твоего горя, — сказал он. — Он самолюбивый, высокомерный человек. Он не вернулся потому, что слишком труслив, чтобы присоединиться к нам.
— Акабар, — резко сказала Оливия, — мы собираемся идти в лагерь злого божества. Мы можем погибнуть или попасть в рабство. Ты совсем не боишься?
Акабар с грустной улыбкой посмотрел на Оливию.
— Ты забыла, что я уже был в подчинении Моандера, — напомнил он ей. — Я не хочу повторять этот опыт. Но я должен сделать все, что в моих силах. Однажды я победил Несущего Тьму. Я должен верить, что смогу сделать это снова.
— В последний раз, когда мы сражались с Моандером, с нами была красная дракониха. На этот раз ты можешь погибнуть, — возразила Оливия.
— Значит, я погибну достойно, — ответил Акабар.
— Моя мать часто говорила, что молодежь тратит жизнь потому, что верит, что никогда не умрет. Ты не стар. Может быть, ты не веришь, что умрешь, — предположила хафлинг, — и поэтому не боишься.
— Я не сказал, что не боюсь. Все боятся. Я готов к смерти потому, что моя жизнь была полной. У меня были три красивые жены, и я оставлю четырех прекрасных детей. Это было ошибкой Путеводца. Он был слишком занят собой. Ему следовало завести семью.
— У него есть семья. У него есть Элия и я, — сказала Оливия. — Некоторых людей нельзя удовлетворить так легко, как тебя. Они хотят в жизни большего, чем иметь детей и достойно умереть.
— Чтобы получить от жизни больше, человек должен жить для других, — ответил Акабар. — Ни памятник, ни империя, ни песни или рассказы, оставленные потомству не удовлетворяют душу так, как радость другого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88