Потом секретарь отправился к Люсии, чтобы сообщить ей, на какое время назначена церемония. Маркиз же лишь обрадовался, когда узнал, что Франческа вновь уехала на репетицию. До сего момента он ее не видел, Выдержав в дверях драматическую паузу, какую она обыкновенно выдерживала при выходе на сцену, привлекая внимание зрителей, Франческа направилась к маркизу. Однако взгляд, ее был прикован к Люсии.
— Я слышала, у тебя гостья?!
Это прозвучало, как обвинение.
— Добрый день, Франческа, — приветствовал ее маркиз. — Позволь представить тебе англичанку, отец которой, как ты уже, наверное, слышала, был очень талантливым художником, но скоропостижно скончался.
— Как мило с вашей стороны пригреть ее, милорд! — саркастически заметила Франческа.
Маркиз понял, что разговор предстоит тяжелый.
Надеясь избежать сцены, он быстро произнес:
— Должно быть, у тебя была сложная репетиция. Не хочешь ли чаю? Или приказать подать шампанского?
— Мне не нужен ни чай, ни шампанское! Мне нужны объяснения! — огрызнулась Франческа. — Как ты мог бросить меня прошлым вечером! Где обещанный ужин? А где ты был, когда я вернулась?!
Она почти выплюнула последние слова, и маркий понял, что, всякий раз, когда он покидал палаццо, Франческа подозревала его в интрижках на стороне.
Чувствуя нарастающее раздражение, вызванное наглостью актрисы, маркиз заметил:
— Давай обсудим это наедине, Франческа.
Потрясенная Люсия встала с дивана и сказала:
— Я… я пойду в свою комнату… милорд.
— В свою комнату? — взвизгнула Франческа. — Тогда, наверное, и палаццо тоже твое, и маркиз теперь твой любовник — а меня, значит, ко всем чертям!
Актриса явно выходила из себя, и Люсия, словно зачарованная, не могла отвести от нее широко распахнутых глаз.
Она была так потрясена внезапным появлением этой женщины, что, даже собираясь уходить, все еще держала в руках чашку с недопитым чаем.
Маркиз рассердился.
— Вам незачем уходить, Люсия. Мы с синьориной Россо поговорим где-нибудь в другом месте.
Он говорил так твердо, что Люсия не осмелилась шевельнуться.
— Я никуда не пойду, милорд! Поговорим тут! — заявила Франческа. — Мне нужны объяснения. Что я сделала? Что я сказала? Почему ты завел другую?
Театрально заламывая руки, она застонала:
— Я брошена — брошена и забыта. Я не могу даже утешиться ожерельем, которое было мне обещано! А я-то думала, что англичане умеют держать слово!
Она явно переигрывала и вела себя словно на сцене.
Слушая ее стенания, маркиз понял, что причиной скандала послужили две вещи: он не пришел к ней ночью предаваться сладострастию и не подарил обещанного изумрудного ожерелья.
С ледяной ноткой, в которой Аластер немедленно распознал бы признаки надвигающейся бури, маркиз ответил:
— Я не нарушу слова, Франческа. Ожерелье ты получишь. Однако я не потерплю сцен в моем собственном доме, поэтому смею надеяться, в твоей квартире тебе будет удобнее.
Вопль Франчески эхом отразился от стен.
— Ты не посмеешь вышвырнуть меня!
— Я думаю только о твоем удобстве, — ответил маркиз — а здесь тебе явно неловко.
Франческа издала еще один вопль и подошла ближе.
Теперь их разделял друг от друга лишь чайный столик.
— Если ты осмелишься сделать это со мной, с Франческой Россо — ты пожалеешь! — вопила она. — Никто еще не осмеливался так меня оскорблять!
— Мне жаль, если ты оскорблена, Франческа, — заметил маркиз, — но я прошу тебя перестать. Если ты не хочешь поговорить со мной в другой комнате, мне, наверное, стоит оставить тебя одну, чтобы ты успокоилась.
Он двинулся, словно собираясь уйти, хотя вовсе не хотел оставлять Франческу наедине с Люсией.
Венецианка остановила его.
— Ты не покинешь меня! — воскликнула она. — Я не стану посмешищем для всей Венеции только потому, что надоела тебе! Ты заплатишь — да, мой дорогой, заплатишь за то, что сделал с женщиной, отдавшей тебе сердце!
Ее голос сорвался, актриса запустила руку за низкий вырез декольте и достала длинный тонкий стилет.
Оружие засверкало в падавшем из окна солнечном свете, и в этом отблеске маркизу почудилось нечто зловещее.
Отработанным движением Франческа занесла стилет над маркизом, рассчитывая нанести удар прямо в сердце.
Не ожидавший такого поворота событий маркиз на миг застыл.
Но Люсия, вовремя сориентировавшись, не медлила, и тут же выплеснула содержимое своей чашки прямо в лицо Франческе.
Горячий чай обжег актрису и помешал ей нанести маркизу смертельный удар. Стилет задел лишь плечо его сюртука.
В тот же миг маркиз пришел в себя, схватил Франческу за запястье и заставил разжать пальцы, вцепившиеся в стилет. От его железной хватки актриса вначале закричала, а потом осела на стул и зашлась в дикой истерике, визжа, плача и смеясь одновременно.
Люсия стояла с пустой чашкой в руке, не смея вздохнуть. Маркиз тихо сказал ей:
— Идите к себе, Люсия!
Она опустила чашку.
— Но вы… ранены — Царапина. Идите же!
Выкрики Франчески заглушили его слова, но Люсия все прекрасно поняла.
Словно боясь здесь оставаться и желая скрыться от чего-то жуткого и неприятного, она выбежала из комнаты с проворством зверька, ищущего укрытие.
Маркиз подождал, пока она скрылась из виду, а потом резко заговорил:
— Веди себя прилично, Франческа! Мне не нравятся твои фокусы. Если бы ты меня убила, случился бы международный скандал, и твоя карьера была бы погублена.
Франческа сжала губы, но потом неожиданно взмолилась:
— Как ты можешь быть так жесток! Ты разбил мое сердце!
— Надеюсь, подарок, который ты получишь, если будешь хорошо себя вести, залечит твою рану.
Маркиз говорил холодным тоном, который сильнее слов свидетельствовал о его крайнем отвращении к этой женщине.
Словно пожалев о том, что совсем потеряла над собой контроль, Франческа начала преувеличенно унижаться:
— Прости меня! Все потому, что я люблю тебя и не могу потерять, не могу отдать другой женщине! Я так страдаю!
— Похоже, в подтверждение своей любви ты решила убить меня, — заметил маркиз.
С этими словами он поднял с пола стилет, подошел к окну и выбросил его в канал. Потом он шагнул к камину и позвонил слугам.
— Франческа замерла, не сводя с него глаз. Она медленно сняла отделанную перьями шляпу и пригладила темные волосы.
Вошел слуга. Маркиз приказал:
— Синьорина Росса сейчас уезжает. Приготовьте для нее гондолу, соберите вещи и отправьте их во второй гондоле.
Маркиз говорил по-итальянски. Слуга покорно склонил голову и закрыл за собой дверь.
Мгновение Франческа чего-то ждала. Потом она вскочила на ноги, подбежала к маркизу и обвила его шею руками.
— Прости меня! — всхлипывала она. — Я люблю тебя всем сердцем! Ты же не отошлешь меня прочь, правда?
Клянусь, я умру без тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Я слышала, у тебя гостья?!
Это прозвучало, как обвинение.
— Добрый день, Франческа, — приветствовал ее маркиз. — Позволь представить тебе англичанку, отец которой, как ты уже, наверное, слышала, был очень талантливым художником, но скоропостижно скончался.
— Как мило с вашей стороны пригреть ее, милорд! — саркастически заметила Франческа.
Маркиз понял, что разговор предстоит тяжелый.
Надеясь избежать сцены, он быстро произнес:
— Должно быть, у тебя была сложная репетиция. Не хочешь ли чаю? Или приказать подать шампанского?
— Мне не нужен ни чай, ни шампанское! Мне нужны объяснения! — огрызнулась Франческа. — Как ты мог бросить меня прошлым вечером! Где обещанный ужин? А где ты был, когда я вернулась?!
Она почти выплюнула последние слова, и маркий понял, что, всякий раз, когда он покидал палаццо, Франческа подозревала его в интрижках на стороне.
Чувствуя нарастающее раздражение, вызванное наглостью актрисы, маркиз заметил:
— Давай обсудим это наедине, Франческа.
Потрясенная Люсия встала с дивана и сказала:
— Я… я пойду в свою комнату… милорд.
— В свою комнату? — взвизгнула Франческа. — Тогда, наверное, и палаццо тоже твое, и маркиз теперь твой любовник — а меня, значит, ко всем чертям!
Актриса явно выходила из себя, и Люсия, словно зачарованная, не могла отвести от нее широко распахнутых глаз.
Она была так потрясена внезапным появлением этой женщины, что, даже собираясь уходить, все еще держала в руках чашку с недопитым чаем.
Маркиз рассердился.
— Вам незачем уходить, Люсия. Мы с синьориной Россо поговорим где-нибудь в другом месте.
Он говорил так твердо, что Люсия не осмелилась шевельнуться.
— Я никуда не пойду, милорд! Поговорим тут! — заявила Франческа. — Мне нужны объяснения. Что я сделала? Что я сказала? Почему ты завел другую?
Театрально заламывая руки, она застонала:
— Я брошена — брошена и забыта. Я не могу даже утешиться ожерельем, которое было мне обещано! А я-то думала, что англичане умеют держать слово!
Она явно переигрывала и вела себя словно на сцене.
Слушая ее стенания, маркиз понял, что причиной скандала послужили две вещи: он не пришел к ней ночью предаваться сладострастию и не подарил обещанного изумрудного ожерелья.
С ледяной ноткой, в которой Аластер немедленно распознал бы признаки надвигающейся бури, маркиз ответил:
— Я не нарушу слова, Франческа. Ожерелье ты получишь. Однако я не потерплю сцен в моем собственном доме, поэтому смею надеяться, в твоей квартире тебе будет удобнее.
Вопль Франчески эхом отразился от стен.
— Ты не посмеешь вышвырнуть меня!
— Я думаю только о твоем удобстве, — ответил маркиз — а здесь тебе явно неловко.
Франческа издала еще один вопль и подошла ближе.
Теперь их разделял друг от друга лишь чайный столик.
— Если ты осмелишься сделать это со мной, с Франческой Россо — ты пожалеешь! — вопила она. — Никто еще не осмеливался так меня оскорблять!
— Мне жаль, если ты оскорблена, Франческа, — заметил маркиз, — но я прошу тебя перестать. Если ты не хочешь поговорить со мной в другой комнате, мне, наверное, стоит оставить тебя одну, чтобы ты успокоилась.
Он двинулся, словно собираясь уйти, хотя вовсе не хотел оставлять Франческу наедине с Люсией.
Венецианка остановила его.
— Ты не покинешь меня! — воскликнула она. — Я не стану посмешищем для всей Венеции только потому, что надоела тебе! Ты заплатишь — да, мой дорогой, заплатишь за то, что сделал с женщиной, отдавшей тебе сердце!
Ее голос сорвался, актриса запустила руку за низкий вырез декольте и достала длинный тонкий стилет.
Оружие засверкало в падавшем из окна солнечном свете, и в этом отблеске маркизу почудилось нечто зловещее.
Отработанным движением Франческа занесла стилет над маркизом, рассчитывая нанести удар прямо в сердце.
Не ожидавший такого поворота событий маркиз на миг застыл.
Но Люсия, вовремя сориентировавшись, не медлила, и тут же выплеснула содержимое своей чашки прямо в лицо Франческе.
Горячий чай обжег актрису и помешал ей нанести маркизу смертельный удар. Стилет задел лишь плечо его сюртука.
В тот же миг маркиз пришел в себя, схватил Франческу за запястье и заставил разжать пальцы, вцепившиеся в стилет. От его железной хватки актриса вначале закричала, а потом осела на стул и зашлась в дикой истерике, визжа, плача и смеясь одновременно.
Люсия стояла с пустой чашкой в руке, не смея вздохнуть. Маркиз тихо сказал ей:
— Идите к себе, Люсия!
Она опустила чашку.
— Но вы… ранены — Царапина. Идите же!
Выкрики Франчески заглушили его слова, но Люсия все прекрасно поняла.
Словно боясь здесь оставаться и желая скрыться от чего-то жуткого и неприятного, она выбежала из комнаты с проворством зверька, ищущего укрытие.
Маркиз подождал, пока она скрылась из виду, а потом резко заговорил:
— Веди себя прилично, Франческа! Мне не нравятся твои фокусы. Если бы ты меня убила, случился бы международный скандал, и твоя карьера была бы погублена.
Франческа сжала губы, но потом неожиданно взмолилась:
— Как ты можешь быть так жесток! Ты разбил мое сердце!
— Надеюсь, подарок, который ты получишь, если будешь хорошо себя вести, залечит твою рану.
Маркиз говорил холодным тоном, который сильнее слов свидетельствовал о его крайнем отвращении к этой женщине.
Словно пожалев о том, что совсем потеряла над собой контроль, Франческа начала преувеличенно унижаться:
— Прости меня! Все потому, что я люблю тебя и не могу потерять, не могу отдать другой женщине! Я так страдаю!
— Похоже, в подтверждение своей любви ты решила убить меня, — заметил маркиз.
С этими словами он поднял с пола стилет, подошел к окну и выбросил его в канал. Потом он шагнул к камину и позвонил слугам.
— Франческа замерла, не сводя с него глаз. Она медленно сняла отделанную перьями шляпу и пригладила темные волосы.
Вошел слуга. Маркиз приказал:
— Синьорина Росса сейчас уезжает. Приготовьте для нее гондолу, соберите вещи и отправьте их во второй гондоле.
Маркиз говорил по-итальянски. Слуга покорно склонил голову и закрыл за собой дверь.
Мгновение Франческа чего-то ждала. Потом она вскочила на ноги, подбежала к маркизу и обвила его шею руками.
— Прости меня! — всхлипывала она. — Я люблю тебя всем сердцем! Ты же не отошлешь меня прочь, правда?
Клянусь, я умру без тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33