Ей вспомнилось, как приятно было сидеть вечером в великолепной кают-компании рядом с маркизом. Вокруг сновали стюарды, одетые в отличие от слуг в палаццо не в ливреи, а в белые куртки с серебряными пуговицами, украшенными гербом. Еда была вкуснейшей, и маркиз еще настоял, чтобы Люсия выпила бокал вина.
Когда они остались одни, маркиз произнес:
— Я хотел бы отметить ваши великолепные манеры. У меня нет слов, чтобы сказать, как я восхищен.
Люсия смутилась и покраснела. Маркиз помолчал, а затем продолжил:
— Кроме того, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь.
— Нет… прошу вас… — начала Люсия, но маркиз перебил ее:
— Мы больше не будем говорить об этом, но я все же хочу сказать, что вы действовали невероятно быстро, и, если бы не вы, последствия могли бы быть самыми печальными. Я могу лишь от всей души благодарить вас.
Понимая, что Люсия слишком растеряна и не может ответить, он произнес:
— А теперь я хотел бы услышать, что вы думаете о картинах здесь. — Он улыбнулся. — Я с огромным удовольствием подбирал их, особенно те, что висят в кают-компании. А завтра я покажу вам другие каюты — каждую я назвал в честь битв, в которых принимал участие.
— Какая оригинальная идея! — восхитилась Люсия, — То же самое сказал герцог Веллингтонский, когда узнал, что у меня есть не только его портрет, но и целая комната в моем лондонском доме, посвященная ему и битвам, в которых я сражался под его началом.
— Должно быть, вам очень интересно показывать ее тем, кто удостоится такой чести, — заметила Люсия.
— Да, хоть какое-то развлечение, — небрежно заметил маркиз. — Я собираюсь съездить во Францию специально, чтобы отыскать картины, написанные французскими художниками во время войны.
— Должно быть, англичане никогда не забудут тяготы войны с Наполеоном, — заметила, словно про себя, Люсия. — Но теперь, когда война кончилась, есть столько интересных занятий!
Удивленный маркиз спросил:
— Что вы имеете в виду?
Люсия немного поколебалась, но все же ответила:
— Мы с маменькой всегда читали парламентские доклады. После волнений на Севере я очень надеялась, что какой-нибудь человек… вроде вас… будет отстаивать реформы, принятие которых так долго задерживали.
Маркиз был потрясен.
Он понял, что Люсия говорит о восстании рабочих в Манчестере, в котором несколько человек погибли, а ранены были двенадцать тысяч. После того как эти борцы за справедливость были сурово наказаны, стало ясно, что их жертвы пропали даром. Однако члены парламента, ратовавшие за необходимость реформ, все настойчивее выступали против правительства, которое упорно не желало прислушиваться к их словам.
— Боюсь, политика меня не слишком интересует, — заметил маркиз.
— Как же так! — воскликнула Люсия. — Я уверена, что премьер-министр и весь кабинет министров прислушались бы к вам… если бы вы выступили против несправедливостей, что происходят в стране.
Маркизу пришла в голову забавная мысль: то же самое говорил ему когда-то Аластер.
— Не понимаю, почему меня никак не оставят в покое! Мне хватает побед в спорте, забот о лошадях и о поместьях и развлечений с друзьями.
Наступила тишина. Маркиз понял, что Люсия не верит ему, и сердито проронил:
— Ну ладно, скажите вслух, вы думаете, что я не прав!
— Я уверена в вашей правоте, — мягко ответила Люсия, — но… но и в мирное время, и на войне стране всегда нужны такие энергичные и умные люди, как вы.
Маркиз откинулся на спинку стула и уставился на Люсию во все глаза, словно не веря в то, что напротив него сидит обыкновенная девушка.
Никогда прежде ему не приходилось ужинать со столь хорошенькой собеседницей, которая укоряла бы его за недостаточную заботу о родной стране.
Как правило, политические беседы касались только присутствующих и их планов, и никогда не затрагивали национальных интересов.
— Уж не хотите ли вы сказать, что я должен уподобиться ораторам в Гайд-парке, которых все равно никто не слушает, влезть на ящик от мыла и проповедовать с него направо и налево? — выпалил маркиз, не желая молчанием признавать собственное поражение.
— Вы уверены, что их никто не слушает? — спросила Люсия. — Я много читала и в Англии, и в Венеции, и мне кажется, что очень многие недовольны политикой крупных землевладельцев, причем недовольных можно найти и в Палате лордов.
Если бы маркиза вдруг клюнула одна из паривших в небе вокруг корабля чаек, он был бы менее удивлен.
— Я знаю, о чем вы говорите, Люсия, — ответил он. — Буду честен с вами, очень многие англичане посвящают жизнь заботам о бедняках, добиваются равноправия католиков и выступают против контроля аристократии над выборами. Но меня все это ни капли не волнует.
— Как же так! — горячо произнесла Люсия. — Разве вы не видите, что в политике не хватает людей с вашим умом и вашими возможностями? Только такой человек, как вы, способен исправить положение.
Маркиз подумал, что при других обстоятельствах он до колик смеялся бы над такой мыслью. Однако в голосе Люсии звучала твердая убежденность. Маркиз почти поверил в собственное преступное равнодушие к родине, наверняка повинна была усталость после бурных событий дня.
— Зачем мне становиться первым среди неудачников? — спросил он несколько раздраженно.
— Ответ прост — потому что вы победитель, — мягко произнесла Люсия.
Маркиз хмыкнул:
— Вижу, у вас на все есть ответ. Однако в Англии меня ждет столько дел, что времени ни на что другое просто не останется.
— Но вы попытайтесь… пожалуйста, обещайте, что попытаетесь!
Слово «обещайте» резануло ему слух, напомнив замечание Франчески о том, что англичане всегда держат слово, и собственный ответ — мол, он-то свое сдержит.
Маркиз решил, что Люсия пытается загнать его в угол, выбраться из которого будет очень трудно.
— Если я когда-нибудь стану таким же фанатичным приверженцем реформ, как Корбетт и Уилберфорс, — заметил он, — вы наверняка сочтете меня невероятно скучным.
Люсия рассмеялась. Смех у нее оказался на удивление красивый.
— Скучным вы не будете никогда, — ответила она. — Но чем больше я узнаю о нынешней обстановке в Англии, тем больше я беспокоюсь о том, что такие замечательные люди, как вы, не обращают на это внимания.
— Почему вы решили, что я «замечательный»? — поинтересовался маркиз.
Люсия выразительно развела руками.
— Трудно объяснить… Но я знаю, что солнце встанет завтра из-за горизонта и море не утечет за ночь.
— Уж на это я надеюсь!
Люсия пропустила его замечание мимо ушей. Она подперла рукой щеку.
— Как-то папенька сказал мне, что все люди распространяют вокруг себя жизненную силу, но одни больше, а другие меньше. Те, кто дает больше, становятся великими, как, например.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33