Этого одного было достаточно, чтобы она почувствовала себя очень гордой.
— Я приеду, — пообещала она.
По дороге к дому сэра Фрейзера Кристин сильно волновалась. Что, если ее постигнет неудача? Вопрос возник сам собой и потребовал размышлений. А если и так, то что это докажет? Что в прошлом она была введена в заблуждение, обманулась, поверив, что она лучше, чем была на самом деле? Предположим, на ее возможности, если таковые вообще имелись, повлиял другой климат, другая атмосфера, другие люди?
Кристин попыталась стряхнуть одолевшие ее страхи, которые шептались вокруг нее, словно злые духи, дразня, раздражая и расстраивая ее, но к тому времени, когда она добралась до дома сэра Фрейзера, она почти сожалела о своем приезде, сожалела, что ее вызвали, разбудив внутри все прежние сомнения.
Старый дворецкий, с таким подозрением отнесшийся к ней в ее первый визит, приветствовал Кристин гримасой, которая должна была означать улыбку.
— Сэр Фрейзер ждет вас, мисс. Сюда, пожалуйста.
Он новел ее по длинному коридору к кабинету сэра Фрейзера в глубине дома. Кристин обрадовалась, что на этот раз избежала мрачной торжественности викторианской гостиной. Интересно, подумала она, какова же из себя леди Уил-тон? Неужели в той гостиной проявился ее вкус?
При виде Кристин сэр Фрейзер поднялся, и ей показалось, что он еще выше и внушительнее, чем прежде.
— Итак, вы решили приехать, — обратился он к девушке, когда она уселась на предложенный стул.
Кристин поначалу удивило такое заявление, а затем она поняла, что ее собеседник обладает достаточной проницательностью, чтобы догадаться о той борьбе, которая происходила внутри нее.
— Я немного испугана, — честно призналась она.
— Это естественно, — сказал он. — Вы боитесь, что можете потерпеть неудачу, и слегка опасаетесь будущего в том случае, если одержите победу. Дорогая моя, я прекрасно все понимаю. В то же самое время, если вы по-настоящему верите, что на все есть свои причины и каждый из нас в этом мире играет отведенную ему роль, как вы утверждали во время нашей первой встречи, то сейчас все может подтвердиться! — Он помолчал, просматривая бумаги на столе.
Кристин не проронила ни слова, ожидая продолжения.
— Недели две назад, — заговорил сэр Фрейзер, — меня пригласил на консультацию один мой старинный друг, большой специалист по нервным заболеваниям. Он признался, что ведет больную уже более двух лет, но не сумел получить никаких результатов. Его пациентка — молодая женщина, пострадавшая в результате несчастного случая. Если быть откровенным, мисс Станфилд, родственники больной объявили, что увечье она получила во время воздушного налета. Это, я знаю, неправда. Вы, конечно, понимаете, я с вами полностью откровенен потому, что в данный момент считаю вас одной из нас.
— Договорились, — тихо произнесла Кристин.
— Нет необходимости вдаваться в детали, произошло ли увечье в результате несчастного случая или бомбежки. Важно одно — больная в настоящее время страдает от серьезного душевного расстройства. Несчастье случилось почти три года назад. Ей была сделана операция, вправлены все кости одним из наших самых выдающихся хирургов, который позже объявил, что она полностью и абсолютно вылечена — физически. Именно тогда призвали на помощь моего друга и коллегу, потому что, хотя со стороны физического состояния было все в порядке, мозговая реакция отсутствовала. Говоря языком дилетанта, она не собиралась делать никаких усилий, чтобы вернуться к жизни. Фактически, судя по записям, которые я читал, и по тому, что мне рассказывали, она вознамерилась умереть. Полагаю, она не умерла простым усилием воли только потому, что ее родственники в состоянии позволить самый лучший уход и лечение, стремясь поддерживать в ней жизнь. Я осматривал эту молодую женщину и понял, что как психолог я столь же бессилен, как и мой друг. Нельзя урезонить того, кто, по сути, является живым трупом.
— Ее мозг не затронут? — поинтересовалась Кристин.
— Этого мы не знаем, — ответил сэр Фрейзер. — Она находится, скажем, за неимением лучшего слова, в коме. Медсестры кормят ее искусственно, моют и ухаживают за ней. Она кажется совершенно неживой, не замечает происходящего вокруг нее, но мой друг, чрезвычайно проницательный человек, убежден, что она могла бы, если потребуется, сделать усилие прийти в себя.
— И вы думаете, что я… — начала Кристин.
— Могли бы попробовать вдохнуть в нее какой-то интерес, какую-то жизнь, — договорил сэр Фрейзер. — Отчасти это будет напоминать воскрешение из мертвых. Как бы там ни было, нам ничего больше не остается, как попытаться. Вреда вы не принесете, а пользу — возможно. Я представил вам этот случай, мисс Станфилд, во всей откровенности.
— Я, конечно, попробую, — тихо сказала Кристин, — но если ваш друг прав и она каким-то образом знает, что происходит вокруг нее, то может сопротивляться мне точно так же, как докторам.
— Возможно, ваш дар окажется сильнее, — предположил сэр Фрейзер, и говорил он вполне серьезно.
Кристин улыбнулась ему:
— Что бы ни случилось, спасибо, что поверили в меня и дали мне возможность проявить себя.
— Значит, мы можем отправляться в путь? — спросил сэр Фрейзер.
Выйдя из дома, они подошли к машине известного ученого, которая ждала у дверей.
— Как зовут больную? — поинтересовалась Кристин, когда машина устремилась по направлению к парку.
— Хампден, Стелла Хампден, а ее брат, в чьем доме она находится, в высшей степени одаренный молодой человек, до войны успел получить известность в гражданской авиации.
— А чем он теперь занимается? — спросила Кристин. — Строит самолеты?
— Не строит, а летает на них, — поправил сэр Фрейзер. — Или по крайней мере летал: в данный момент он дома. Когда его сбили над Нормандией, он попал к немцам в плен, а позднее его освободили наши наступавшие войска. Между нами, мне кажется, только благодаря его настойчивости врачи решились прибегнуть к другому методу. Он не терпит лекарей, которые мирятся с неизбежным. Впрочем, его трудно за это осуждать.
Машина остановилась возле большого дома на тихой площади. Шофер вышел и нажал кнопку звонка, а несколько минут спустя сэра Фрейзера и Кристин провели в большую библиотеку, где их ожидал молодой человек. Кристин увидела, что у него забинтована нога и передвигается он с помощью палки. Он был высок и хорош собой, лицо уравновешенного человека, с волевым подбородком, но при их появлении он нахмурился, и у Кристин тут же возникло впечатление, что он не любит вообще всяких медиков или не терпит лично сэра Фрейзера и его спутников.
Сэр Фрейзер представил их:
— Подполковник авиации Хампден, мисс Станфилд.
— Это та самая молодая дама, о которой вы говорили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Я приеду, — пообещала она.
По дороге к дому сэра Фрейзера Кристин сильно волновалась. Что, если ее постигнет неудача? Вопрос возник сам собой и потребовал размышлений. А если и так, то что это докажет? Что в прошлом она была введена в заблуждение, обманулась, поверив, что она лучше, чем была на самом деле? Предположим, на ее возможности, если таковые вообще имелись, повлиял другой климат, другая атмосфера, другие люди?
Кристин попыталась стряхнуть одолевшие ее страхи, которые шептались вокруг нее, словно злые духи, дразня, раздражая и расстраивая ее, но к тому времени, когда она добралась до дома сэра Фрейзера, она почти сожалела о своем приезде, сожалела, что ее вызвали, разбудив внутри все прежние сомнения.
Старый дворецкий, с таким подозрением отнесшийся к ней в ее первый визит, приветствовал Кристин гримасой, которая должна была означать улыбку.
— Сэр Фрейзер ждет вас, мисс. Сюда, пожалуйста.
Он новел ее по длинному коридору к кабинету сэра Фрейзера в глубине дома. Кристин обрадовалась, что на этот раз избежала мрачной торжественности викторианской гостиной. Интересно, подумала она, какова же из себя леди Уил-тон? Неужели в той гостиной проявился ее вкус?
При виде Кристин сэр Фрейзер поднялся, и ей показалось, что он еще выше и внушительнее, чем прежде.
— Итак, вы решили приехать, — обратился он к девушке, когда она уселась на предложенный стул.
Кристин поначалу удивило такое заявление, а затем она поняла, что ее собеседник обладает достаточной проницательностью, чтобы догадаться о той борьбе, которая происходила внутри нее.
— Я немного испугана, — честно призналась она.
— Это естественно, — сказал он. — Вы боитесь, что можете потерпеть неудачу, и слегка опасаетесь будущего в том случае, если одержите победу. Дорогая моя, я прекрасно все понимаю. В то же самое время, если вы по-настоящему верите, что на все есть свои причины и каждый из нас в этом мире играет отведенную ему роль, как вы утверждали во время нашей первой встречи, то сейчас все может подтвердиться! — Он помолчал, просматривая бумаги на столе.
Кристин не проронила ни слова, ожидая продолжения.
— Недели две назад, — заговорил сэр Фрейзер, — меня пригласил на консультацию один мой старинный друг, большой специалист по нервным заболеваниям. Он признался, что ведет больную уже более двух лет, но не сумел получить никаких результатов. Его пациентка — молодая женщина, пострадавшая в результате несчастного случая. Если быть откровенным, мисс Станфилд, родственники больной объявили, что увечье она получила во время воздушного налета. Это, я знаю, неправда. Вы, конечно, понимаете, я с вами полностью откровенен потому, что в данный момент считаю вас одной из нас.
— Договорились, — тихо произнесла Кристин.
— Нет необходимости вдаваться в детали, произошло ли увечье в результате несчастного случая или бомбежки. Важно одно — больная в настоящее время страдает от серьезного душевного расстройства. Несчастье случилось почти три года назад. Ей была сделана операция, вправлены все кости одним из наших самых выдающихся хирургов, который позже объявил, что она полностью и абсолютно вылечена — физически. Именно тогда призвали на помощь моего друга и коллегу, потому что, хотя со стороны физического состояния было все в порядке, мозговая реакция отсутствовала. Говоря языком дилетанта, она не собиралась делать никаких усилий, чтобы вернуться к жизни. Фактически, судя по записям, которые я читал, и по тому, что мне рассказывали, она вознамерилась умереть. Полагаю, она не умерла простым усилием воли только потому, что ее родственники в состоянии позволить самый лучший уход и лечение, стремясь поддерживать в ней жизнь. Я осматривал эту молодую женщину и понял, что как психолог я столь же бессилен, как и мой друг. Нельзя урезонить того, кто, по сути, является живым трупом.
— Ее мозг не затронут? — поинтересовалась Кристин.
— Этого мы не знаем, — ответил сэр Фрейзер. — Она находится, скажем, за неимением лучшего слова, в коме. Медсестры кормят ее искусственно, моют и ухаживают за ней. Она кажется совершенно неживой, не замечает происходящего вокруг нее, но мой друг, чрезвычайно проницательный человек, убежден, что она могла бы, если потребуется, сделать усилие прийти в себя.
— И вы думаете, что я… — начала Кристин.
— Могли бы попробовать вдохнуть в нее какой-то интерес, какую-то жизнь, — договорил сэр Фрейзер. — Отчасти это будет напоминать воскрешение из мертвых. Как бы там ни было, нам ничего больше не остается, как попытаться. Вреда вы не принесете, а пользу — возможно. Я представил вам этот случай, мисс Станфилд, во всей откровенности.
— Я, конечно, попробую, — тихо сказала Кристин, — но если ваш друг прав и она каким-то образом знает, что происходит вокруг нее, то может сопротивляться мне точно так же, как докторам.
— Возможно, ваш дар окажется сильнее, — предположил сэр Фрейзер, и говорил он вполне серьезно.
Кристин улыбнулась ему:
— Что бы ни случилось, спасибо, что поверили в меня и дали мне возможность проявить себя.
— Значит, мы можем отправляться в путь? — спросил сэр Фрейзер.
Выйдя из дома, они подошли к машине известного ученого, которая ждала у дверей.
— Как зовут больную? — поинтересовалась Кристин, когда машина устремилась по направлению к парку.
— Хампден, Стелла Хампден, а ее брат, в чьем доме она находится, в высшей степени одаренный молодой человек, до войны успел получить известность в гражданской авиации.
— А чем он теперь занимается? — спросила Кристин. — Строит самолеты?
— Не строит, а летает на них, — поправил сэр Фрейзер. — Или по крайней мере летал: в данный момент он дома. Когда его сбили над Нормандией, он попал к немцам в плен, а позднее его освободили наши наступавшие войска. Между нами, мне кажется, только благодаря его настойчивости врачи решились прибегнуть к другому методу. Он не терпит лекарей, которые мирятся с неизбежным. Впрочем, его трудно за это осуждать.
Машина остановилась возле большого дома на тихой площади. Шофер вышел и нажал кнопку звонка, а несколько минут спустя сэра Фрейзера и Кристин провели в большую библиотеку, где их ожидал молодой человек. Кристин увидела, что у него забинтована нога и передвигается он с помощью палки. Он был высок и хорош собой, лицо уравновешенного человека, с волевым подбородком, но при их появлении он нахмурился, и у Кристин тут же возникло впечатление, что он не любит вообще всяких медиков или не терпит лично сэра Фрейзера и его спутников.
Сэр Фрейзер представил их:
— Подполковник авиации Хампден, мисс Станфилд.
— Это та самая молодая дама, о которой вы говорили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73