Она выпила чаю у себя в комнате, затем приняла ванну и заранее начала одеваться, чтобы быть готовой к приезду Энтони Уэйкли.
Расчесывая перед зеркалом волосы, Дорина залюбовалась их живым блеском. Они стали намного гуще, и мягкими волнами спадали ей на плечи. Теперь ей не составляло труда укладывать их в любую прическу, какую ей только вздумается.
Повинуясь внезапному порыву, она заколола их высоко на голове, взбив небольшими локонами, что делало ее выше и подчеркивало длинную, грациозную линию шеи.
Она посмотрела в зеркало, и вместо элегантно причесанной юной леди увидела себя такой, какой она была в Англии, с тусклыми, прямыми, непослушными волосами.
Она поднялась с места.
«Сегодня на один вечер я стану Золушкой, — подумала она. — Я поеду на бал, и пусть я не так прекрасна, как Летти, во всяком случае меня сочтут хорошенькой и привлекательной. Девушка с белой чистой кожей, которую любой мужчина будет рад пригласить на танец».
Она вышла из своей комнаты и направилась в спальню Летти. Открыв гардероб, она увидела, что Летти почти ничего не взяла с собой. Недоставало лишь нескольких самых простых платьев из приданого.
Очевидно, подумала Дорина, сестра Тереза сказала Летти, что элегантные туалеты с Бонд-стрит будут ни к чему в миссии в Сараваке.
Дорина так хорошо знала все эти платья!
Ей приходилось простаивать долгие часы, покуда их примеряли на нее, выбирая бархатные, атласные и кружевные отделки, ушивая корсаж, чтобы он плотно облегал фигуру, подчеркивая округлую грудь и тонкую талию.
Она решительно протянула руку и сняла с вешалки платье из зеленого крепа и газа, которое нравилось ей больше остальных.
Цвет материала напомнил ей маленького зеленого дракона, которого подарил Максимус. Но она тут же прогнала мысль о нем.
Одевшись, она повернулась к зеркалу.
Платье подчеркивало каждую линию ее совершенной фигуры, расширяясь книзу от колен и переходя сзади в длинный шлейф. Газовый турнюр был подхвачен внизу большим бархатным бантом.
Глядя на себя в зеркало, она увидела, что зеленый цвет великолепно оттеняет ее глаза и белоснежную кожу.
Сейчас она совсем не была похожа на неприметную, серенькую компаньонку Летти, роль которой ей приходилось играть с того момента, как они покинули Англию.
Она вспомнила, что специально к этому платью был куплен маленький атласный ридикюль. Выдвинув ящик туалетного столика, Дорина в изумлении замерла.
Летти не взяла ничего из драгоценностей, подаренных ей Максимусом Керби!
Все украшения были вынуты из футляров и небрежно свалены сверкающей грудой.
Здесь были и обручальное кольцо с ожерельем и браслетом из сапфиров, и жемчуг, и яркое, красочное колье из бабочек, сделанных из эмали и усыпанных рубинами, бриллиантами и изумрудами.
Вдруг Дорина заметила кое-что еще.
Это была бриллиантовая брошь в виде полумесяца, знакомая ей с детства. Она принадлежала ее матери, которая иногда позволяла Летти надеть ее на какой-нибудь прием.
Графиня преподнесла брошь своей младшей дочери в качестве свадебного подарка.
— Глупо тратить деньги на дорогой подарок, — сказала она Летти, — тем более что твой отец не может себе позволить этого. Поэтому я решила подарить тебе эту бриллиантовую брошь.
— Спасибо, мама, — с отсутствующим видом пробормотала Летти.
— Конечно, ты можешь прислать мне ее обратно, если мистер Керби осыплет тебя драгоценностями. По правде говоря, мне будет ее не хватать.
«Как могла Летти забыть эту брошь?» — подумала Дорина, хотя, конечно, бриллианты ни к чему в дебрях Саравака.
«Пожалуй, я отвезу эту брошь назад маме», — решила Дорина.
Взяв в руки брошь, она секунду смотрела на нее, а потом приколола к платью.
Ей было интересно, что станет делать Керби с этой грудой драгоценностей, которую оставила ему Летти. Может быть, продаст их? Или оставит для другой женщины, которую выберет себе в жены?
При этой мысли Дорину пронзила уже знакомая боль.
Она попыталась уговорить себя, что бессмысленно так переживать. Покинув Сингапур, она наверняка больше никогда ничего не услышит о Керби.
Весть о его женитьбе или о его успехах навряд ли долетит до Олдеберн-парка.
Она задвинула ящик туалетного столика, разыскала шарф, который подходил к платью и ридикюлю, и вернулась в свою спальню.
Было почти половина седьмого. На цыпочках она подкралась к лестнице.
Внизу в холле она не увидела никого, кроме слуг. Тишину нарушало лишь тиканье часов; воздух был напоен ароматом цветов.
Дорина стала ждать.
Услышав, что подъехал экипаж, она сбежала вниз по лестнице и направилась ко входной двери.
Она не ошиблась. Это был Энтони Уэйкли, который приехал за ней, чтобы отвезти ее на бал.
Она оказалась в экипаже прежде, чем он успел выйти ей навстречу.
— Вы здесь! — с восторгом воскликнул он. — Я так боялся, что вы передумаете.
— Я рада возможности потанцевать на балу, — улыбнулась Дорина.
— Моя сестра с нетерпением ждет встречи с вами, — сказал он. — Я рассказал ей, как… вы прекрасно выглядите.
На этих словах он запнулся, и Дорина прекрасно поняла, что именно он сказал своей сестре. Но это не имело значения. Сегодня она хотела выслушать все комплименты, которые окружающие готовы были произнести в ее адрес.
Ей хотелось услышать, как она прелестна и как к лицу ей это платье, и забыть, что в недалеком будущем холодные и суровые морозы снова превратят ее в жалкое создание, которого все избегали.
Она рассеянно слушала, что говорил Энтони Уэйкли, заинтересовавший лишь тогда, когда он сообщил ей, что бал устроен в доме, который когда-то принадлежал сэру Томасу Рафлзу.
— О, я так хотела посмотреть этот дом! — воскликнула она.
— Не могу понять, почему мистер Керби не свозил вас туда, — заметил Энтони Уэйкли. — Это одна из достопримечательностей Сингапура.
Дорина не ответила, и он продолжал:
— Хотя, конечно, вы же говорили мне, что леди Летиция была нездорова. Как досадно! Это означает, что она не будет присутствовать на сегодняшнем балу?
— Боюсь, что так.
— Мне очень жаль. Я рассказывал мужу моей сестры и его друзьям о том, как она красива, но уверен, что когда они увидят вас, ее отсутствие не будет замечено.
Дорина улыбнулась.
— Вы мне льстите!
— Вовсе нет! — ответил он. — Я даже не подозревал, что вы такая хорошенькая. Простите, если это звучит невежливо.
Он добавил последние слова с поспешностью, как будто опасался обидеть ее.
— Благодарю вас за комплимент, мистер Уэйкли, — чинно произнесла Дорина.
За обедом, на котором присутствовало очень много народу, Дорина подумала, как ей было бы весело и интересно, если бы не тупая боль, которая постоянно сжимала сердце.
Она пыталась не думать о Максимусе, но все ее существо рвалось к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46