— О, у вас впереди удивительное время, мисс, — заметила Виолетта. — Ее милость знакома со всеми знатными и важными людьми, можете в этом не сомневаться. Я несколько раз видела ее фотографии и слышала, как люди говорили о ней, что ее милость самая красивая леди во всей Англии.
— Да, она… очень привлекательна, — согласилась Корнелия.
Она глянула на Виолетту и поняла, что они одновременно подумали об одном и том же, а именно, что рядом с леди Бедлингтон ни одна женщина не имеет ни малейшего шанса быть замеченной.
Затем Корнелия вспомнила о предстоящем визите герцога.
— Я должна сегодня надеть свое лучшее платье, Виолетта, — сказала она. — Как ты думаешь, какое выбрать?
У нее было всего два нарядных платья, на покупку которых она согласилась, хотя Лили предлагала ей не меньше дюжины. Одно из этих платьев было белого цвета с мелкими оборочками из розового гофрированного шифона, а второе — бледно-голубое, этот цвет очень шел Лили, но, как подозревала Корнелия, ее саму не красил.
Корнелия остановила свой выбор на белом, но, надев платье, тут же пожалела об этом. Кокетливые розовые оборочки не украшали ее фигуру и не шли к цвету ее кожи. Но переодеваться было поздно.
Виолетта убрала ее волосы, и, чувствуя странный комок в горле, Корнелия спустилась вниз.
Лили все еще оставалась в постели. Ее мучила мигрень, как она заявила за ленчем. И сообщила, что намеревается провести не вставая весь день, до самого отъезда в оперу, а затем на прием во французское посольство.
— Вы не забыли, что днем собирался найти герцог Роухэмптон? — спросила Корнелия.
— Да, я помню прекрасно, — ответила Лили. — Но насколько мне известно, он придет к тебе, а не ко мне.
В голосе тети Корнелия уловила металлические нотки и почувствовала, как заливается краской.
— Я не понимаю, почему он хочет увидеться именно со мной, — пробормотала она.
— Не понимаешь? Тогда ты, по всей видимости, крайне глупа, — отрезала Лили, а затем, видя, что Корнелия нерешительно замолкла, добавила:
— Уходи. И скажи Добсон, пускай принесет одеколон и задернет шторы. Я хочу побыть одна.
Корнелия покорно заторопилась прочь из тетиной спальни, размышляя на ходу, что, видимо, головная боль доставляет тете Лили ужасные муки, раз ее голос звенит так отчаянно…
Она разыскала горничную Добсон и передала той тетины распоряжения.
Корнелия одна вышла в огромную, в белых и золотых тонах гостиную. В ее намерения входило почитать до прихода гостя, но, стоило ей только взять книгу в руки, ее внимание рассеялось, и через три страницы Корнелия поняла, что не запомнила ни единого слова.
Корнелия встала, отбросив книгу, и принялась расхаживать по комнате, рассматривая многочисленные фотографии в серебряных рамках, расставленных в ряд на пианино. Это были фотографии знатных титулованных людей Англии, друзей и знакомых тети Лили. Среди них Корнелия разглядела несколько представителей королевской фамилии. Тут были прекрасные леди в придворных нарядах, с обнаженными плечами и в роскошных диадемах. Были мужчины, облаченные в великолепные мундиры, многие из них были молоды и очень красивы. Однако, как Корнелия ни старалась, одного лица среди них найти не смогла. И ей стало любопытно, по какой причине среди прочих фотографий отсутствует фотография герцога.
Рассмотрев фотографии, Корнелия принялась разглядывать гостиную. Повсюду на столах. стояли бесчисленные серебряные побрякушки, флакончики с солями, веера и вазы с оранжерейными цветами.
Лили обожала гвоздики, и букеты этих цветов были расставлены по всему дому. Гвоздики получали каждую неделю из теплицы Бедлингтонского замка, и их аромат заполнял весь дом и служил постоянным напоминанием о самой Лили.
Осмотревшись, Корнелия решила, что гостиная прекрасно гармонирует с золотистой красотой ее хозяйки, и ей внезапно захотелось, чтобы их встреча с герцогом состоялась в любом другом месте, но не здесь. Но, возможно, подумала она затем, герцогу будет приятней увидеть ее на роскошном фоне атласа и парчи, серебра и зеркал, а не среди привычной ей обстановки жалкой бедности.
Когда Корнелия только что получила наследство, она было вознамерилась отремонтировать и подновить Росарилл, но потом отказалась от этой мысли. Деньги появились слишком поздно — ей было горько сознавать это. Ее отец с матерью ненавидели нищету, но то, что могло бы доставить им большую радость, одинокой Корнелии казалось ненужным. Если бы был жив ее отец, он нашел бы применение деньгам: грумы, новые конюшни, рысаки и, возможно даже, автомобиль.
Ее мать была бы рада новым нарядам, украшениям, мехам. Но зачем покупать эти вещи для себя, когда уже нет тех, кто порадовался бы им вместе с ней?
Корнелия пыталась вообразить себе низкую, широкую гостиную в Росарилле, обставленную новой модной мебелью, украшенную пушистыми коврами, веселыми картинами на стенах и огромными вазами, полными цветов. Но как ни пыталась она вообразить себе эту картину, сознание отгоняло ее прочь как кощунственную. Она любит Росарилл таким, какой он есть. Так зачем же что-нибудь менять?
Но душа ее жаждала перемен, и Корнелия знала почему. Ей хотелось изменить все в себе и вокруг себя, чтобы стать интересней и привлекательней для человека, которого она любит. Только все самое лучшее достаточно хорошо для него…
Корнелия, задумавшись, не услышала, как дверь за ее спиной отворилась.
— Его светлость герцог Роухэмптон, мисс, — зычно провозгласил дворецкий, будто протрубил в охотничий рог.
Корнелия увидела, как к ней направляется герцог — высокий, темноволосый, необычайно элегантный. В его петлицу была вдета гвоздика, и, заметив ее, Корнелия удивилась такому совпадению вкусов к цветам у герцога и ее тети.
Роухэмптон пересек всю комнату и приблизился к девушке. А Корнелия все еще стояла как парализованная. Она не смогла ни двинуться с места, ни протянуть руку для пожатия, она не смогла выдавить из себя даже пары приветственных слов. Корнелия была охвачена трепетом и чувствовала, что вот-вот задохнется от волнения.
— Вы один?
Это был нелепый вопрос.
— Я хотел увидеть вас наедине, — его голос был низким и хрипловатым.
Корнелия пыталась заставить себя улыбнуться, но безуспешно. Она словно окаменела около пианино, заставленного фотографиями нарядных улыбающихся людей, так контрастирующих с ее бледным застывшим лицом и несуразным пышным платьем.
— Возможно, вы догадываетесь, что я хочу сказать вам?
Корнелия, как никогда еще, была благодарна темным очкам, за которыми могла спрятать свои сверкающие глаза. Она знала, что в них сейчас светятся все те чувства, что переполняют ее сердце. Она не встречала мужчины красивее, благороднее, удивительнее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66