Эмили, как ей было известно, было именем матери герцога Роухэмптона. Кто такой Гарри и кем он ей приходится, было непонятно. Окончательно она стала в тупик, когда познакомилась с объектом сплетен. Гарри оказался подвижным маленьким человечком, готовым к любым услугам и всецело находящимся в распоряжении герцогини, которая обращалась с ним так, как могла бы обращаться с любимой болонкой.
Но все в Котильоне приводило Корнелию в замешательство. Начиная с того, что это был самый удивительный замок, который ей доводилось видеть в своей жизни. Она не представляла себе, что частный дом может быть таким огромным. Он выглядел как настоящий дворец с его величаво вознесенными к небу шпилями и башенками, горящими серебром на фоне яркого закатного неба, что окрашивало воды озера золотом и придавало таинственность темнеющему вокруг лесу. Зрелище было величественным и прекрасным — настоящая старинная Англия.
Но когда в Корнелии улегся первый порыв восторга, она почувствовала себя потерянной и подавленной в огромном холле с его мраморными колоннами и статуями в необъятной гостиной, отделанной в серебряных и голубых тонах.
Все здесь казалось ей чересчур большим, пестрым, роскошным, а сама она — маленькой и невзрачной. Казалось, что золото здесь было повсюду — на стенах, рамах картин, столах и каминных полках, на форме слуг и даже среди безделушек отведенной ей спальни. Корнелия раньше не представляла себе, что существует круг людей, живущих в окружении такой баснословной роскоши.
— Так это и есть Корнелия, — заметила Эмили, герцогиня Роухэмптон, и голос ее был весел и искрился, как искрились бриллианты в ее ушах и на тонких нервных пальцах.
Эмили Роухэмптон была миниатюрной, хрупкой женщиной, которая, казалось, перепархивала от одного гостя к другому и была непосредственной и нарядной, как колибри. Но это было обманчивое впечатление, и те, кто ближе был знаком с Эмили, знали, что герцогиня держит в своих маленьких ручках весь Котильон и делает это так же твердо и умело, как генерал, командующий армией.
Эмили, конечно же, имела бесчисленных помощников, но ее гениальность проявлялась в том, что она как никто умела находить преданных и умелых работников. Котильон славился своим управляющим, и находилось немало желающих переманить его в их собственные поместья. Не менее знаменит был и шеф-повар. Сам король, будучи еще принцем Уэльским, приглашал его в замок Мальборо, но повар отказался покинуть Котильон до тех пор, пока Эмили не пожелает сама расстаться с ним.
Большинство слуг служили Роухэмптонам не просто по многу лет, но в течение нескольких поколений. Должность передавалась от отца к сыну. Женская прислуга состояла из дочерей грумов, садовников, привратников. Официанты часто бывали представителями пятого поколения семьи, прислуживающей в Котильоне.
С его фермами и садами, сыроварнями и пивоварнями, конюшнями и амбарами, Котильон был маленькой независимой страной — государством в государстве, — дающей работу тысяче человек, среди которых были плотники, каменщики, кузнецы, маляры и лесорубы. Это был своего рода шедевр организационного мастерства, отлаженный замысловатый механизм с вековыми традициями, которые свято соблюдались из поколения в поколение.
Хотя Котильон был свидетелем всей многовековой истории Англии, его ни в коем случае нельзя было назвать старомодным. В действительности он был настолько современным и комфортабельным, насколько позволяли средства его владельцев. В парке были разбиты площадки для игры в поло, корты для тенниса, специальная площадка отводилась под катание на роликовых коньках.
На лужайке можно было поиграть в гольф или крокет. Для тех, кто владел луком и стрелами, был устроен специальный тир, а тем, кто предпочитал рыбную ловлю, предлагались снасти и чудесный пруд. Фазанов в Котильоне водилось больше, чем где-либо, не говоря уж о куропатках и диких утках, которых любил стрелять Дрого в свободное время.
Даже половины всех достопримечательностей Котильона хватило бы любому, чтобы развлекаться круглый год. Эмили любила пожаловаться своим гостям на скуку и простоту деревенской жизни, что было, разумеется, притворством. Но ее светские друзья верили ее словам и выражали сочувствие по поводу того, что ей так много времени приходится проводить вдали от Лондона.
Но друзья Эмили, все до одного, были из тех богатых блестящих знатных бездельников, что проводят свое время, порхая с бала на бал, с вечеринки на вечеринку, всегда готовые посмеяться над любой шуткой и посплетничать друг о друге.
Неискушенную Корнелию они повергли в совершеннейший ужас своей болтовней о непостижимых для нее вещах. Но в тех, кто знал их достаточно хорошо, они не вызывали ничего, кроме презрения. Джордж Бедлингтон терпеть не мог друзей Эмили и не считал нужным скрывать этого. Ему не о чем было говорить с хорошенькими женщинами, которые бросали на него нежные многообещающие взгляды, больше по привычке, нежели по сердечной склонности, или с молодыми людьми, которые время от времени меняли спальни в Котильоне, но никогда не бывали изгнаны из этого замкнутого элитарного кружка.
Лили же, наоборот, всех их обожала. Эти люди вели жизнь, понятную ей, — жизнь, которую она сама любила: изысканная роскошь, вышколенные слуги, предугадывающие каждое желание господ, экипажи у дверей в любое время дня и ночи и даже — сенсация тех дней — автомобили.
Здесь было все, что только можно приобрести за деньги: великолепные приемы, каждый из которых по пышности затмевал предыдущий, наряды, бриллианты, положение в обществе, место при дворе — Лили не могла жить без этого, и когда она обнимала Эмили, то делала это с неподдельным обожанием.
— Так это и есть Корнелия!
Пока Лили представляла девушку, Эмили изучающе смотрела на нее. Она не сомневалась, что Лили и Дрого что-то затеяли, и догадки ее были недалеки от истины. Невзрачная девица, решила Эмили про себя. Но, конечно, темные очки придают ей весьма странный вид.
Когда Дрого предупредил герцогиню о приезде своей невесты, та удивилась, но выразила свое одобрение. Тем не менее она не переставая размышляла, что бы это все значило и в чем кроется причина внезапного решения ее сына.
Эмили знала о том, что Дрого был влюблен в Лили с тех самых пор, как вернулся из-за границы. В первую же ночь в Котильоне, когда Лили спустилась к ужину в облаке розового шифона и сверкающем колье из сапфиров на белоснежной шейке, Эмили бросила взгляд на лицо сына и с тех пор внимательно наблюдала за развитием их романа. Информацию она черпала от самого Дрого или из сплетен общих друзей.
И вот теперь Дрого сделал предложение племяннице Лили. Все это казалось более чем странным, даже невзирая на тот факт, что девушка богата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Но все в Котильоне приводило Корнелию в замешательство. Начиная с того, что это был самый удивительный замок, который ей доводилось видеть в своей жизни. Она не представляла себе, что частный дом может быть таким огромным. Он выглядел как настоящий дворец с его величаво вознесенными к небу шпилями и башенками, горящими серебром на фоне яркого закатного неба, что окрашивало воды озера золотом и придавало таинственность темнеющему вокруг лесу. Зрелище было величественным и прекрасным — настоящая старинная Англия.
Но когда в Корнелии улегся первый порыв восторга, она почувствовала себя потерянной и подавленной в огромном холле с его мраморными колоннами и статуями в необъятной гостиной, отделанной в серебряных и голубых тонах.
Все здесь казалось ей чересчур большим, пестрым, роскошным, а сама она — маленькой и невзрачной. Казалось, что золото здесь было повсюду — на стенах, рамах картин, столах и каминных полках, на форме слуг и даже среди безделушек отведенной ей спальни. Корнелия раньше не представляла себе, что существует круг людей, живущих в окружении такой баснословной роскоши.
— Так это и есть Корнелия, — заметила Эмили, герцогиня Роухэмптон, и голос ее был весел и искрился, как искрились бриллианты в ее ушах и на тонких нервных пальцах.
Эмили Роухэмптон была миниатюрной, хрупкой женщиной, которая, казалось, перепархивала от одного гостя к другому и была непосредственной и нарядной, как колибри. Но это было обманчивое впечатление, и те, кто ближе был знаком с Эмили, знали, что герцогиня держит в своих маленьких ручках весь Котильон и делает это так же твердо и умело, как генерал, командующий армией.
Эмили, конечно же, имела бесчисленных помощников, но ее гениальность проявлялась в том, что она как никто умела находить преданных и умелых работников. Котильон славился своим управляющим, и находилось немало желающих переманить его в их собственные поместья. Не менее знаменит был и шеф-повар. Сам король, будучи еще принцем Уэльским, приглашал его в замок Мальборо, но повар отказался покинуть Котильон до тех пор, пока Эмили не пожелает сама расстаться с ним.
Большинство слуг служили Роухэмптонам не просто по многу лет, но в течение нескольких поколений. Должность передавалась от отца к сыну. Женская прислуга состояла из дочерей грумов, садовников, привратников. Официанты часто бывали представителями пятого поколения семьи, прислуживающей в Котильоне.
С его фермами и садами, сыроварнями и пивоварнями, конюшнями и амбарами, Котильон был маленькой независимой страной — государством в государстве, — дающей работу тысяче человек, среди которых были плотники, каменщики, кузнецы, маляры и лесорубы. Это был своего рода шедевр организационного мастерства, отлаженный замысловатый механизм с вековыми традициями, которые свято соблюдались из поколения в поколение.
Хотя Котильон был свидетелем всей многовековой истории Англии, его ни в коем случае нельзя было назвать старомодным. В действительности он был настолько современным и комфортабельным, насколько позволяли средства его владельцев. В парке были разбиты площадки для игры в поло, корты для тенниса, специальная площадка отводилась под катание на роликовых коньках.
На лужайке можно было поиграть в гольф или крокет. Для тех, кто владел луком и стрелами, был устроен специальный тир, а тем, кто предпочитал рыбную ловлю, предлагались снасти и чудесный пруд. Фазанов в Котильоне водилось больше, чем где-либо, не говоря уж о куропатках и диких утках, которых любил стрелять Дрого в свободное время.
Даже половины всех достопримечательностей Котильона хватило бы любому, чтобы развлекаться круглый год. Эмили любила пожаловаться своим гостям на скуку и простоту деревенской жизни, что было, разумеется, притворством. Но ее светские друзья верили ее словам и выражали сочувствие по поводу того, что ей так много времени приходится проводить вдали от Лондона.
Но друзья Эмили, все до одного, были из тех богатых блестящих знатных бездельников, что проводят свое время, порхая с бала на бал, с вечеринки на вечеринку, всегда готовые посмеяться над любой шуткой и посплетничать друг о друге.
Неискушенную Корнелию они повергли в совершеннейший ужас своей болтовней о непостижимых для нее вещах. Но в тех, кто знал их достаточно хорошо, они не вызывали ничего, кроме презрения. Джордж Бедлингтон терпеть не мог друзей Эмили и не считал нужным скрывать этого. Ему не о чем было говорить с хорошенькими женщинами, которые бросали на него нежные многообещающие взгляды, больше по привычке, нежели по сердечной склонности, или с молодыми людьми, которые время от времени меняли спальни в Котильоне, но никогда не бывали изгнаны из этого замкнутого элитарного кружка.
Лили же, наоборот, всех их обожала. Эти люди вели жизнь, понятную ей, — жизнь, которую она сама любила: изысканная роскошь, вышколенные слуги, предугадывающие каждое желание господ, экипажи у дверей в любое время дня и ночи и даже — сенсация тех дней — автомобили.
Здесь было все, что только можно приобрести за деньги: великолепные приемы, каждый из которых по пышности затмевал предыдущий, наряды, бриллианты, положение в обществе, место при дворе — Лили не могла жить без этого, и когда она обнимала Эмили, то делала это с неподдельным обожанием.
— Так это и есть Корнелия!
Пока Лили представляла девушку, Эмили изучающе смотрела на нее. Она не сомневалась, что Лили и Дрого что-то затеяли, и догадки ее были недалеки от истины. Невзрачная девица, решила Эмили про себя. Но, конечно, темные очки придают ей весьма странный вид.
Когда Дрого предупредил герцогиню о приезде своей невесты, та удивилась, но выразила свое одобрение. Тем не менее она не переставая размышляла, что бы это все значило и в чем кроется причина внезапного решения ее сына.
Эмили знала о том, что Дрого был влюблен в Лили с тех самых пор, как вернулся из-за границы. В первую же ночь в Котильоне, когда Лили спустилась к ужину в облаке розового шифона и сверкающем колье из сапфиров на белоснежной шейке, Эмили бросила взгляд на лицо сына и с тех пор внимательно наблюдала за развитием их романа. Информацию она черпала от самого Дрого или из сплетен общих друзей.
И вот теперь Дрого сделал предложение племяннице Лили. Все это казалось более чем странным, даже невзирая на тот факт, что девушка богата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66