Готов поклясться, что теперь ни одному команчу не удастся уйти живым. Поделом вору и мука — они сами виновны в том, что в мирное время напали на стойбища апачей, а в форте Индж подло убили послов.
Наконец-то погребальные песнопения прекратились, и команчи собрались вокруг нового верховного вождя.
— Кажется, они все-таки собираются штурмовать проходы, — заметил Олд Дэт. — Мистер Ланге, возьмите вашего сына и Сэма и сходите за нашими лошадьми, как бы краснокожие сгоряча не увели их. А мы пока останемся здесь. Судя по всему, новоиспеченный вождь захочет поговорить с нами.
И на этот раз вестмен оказался прав: как только наши товарищи ушли, новый вождь команчей медленно и с видом превосходства приблизился к нам.
— Воины команчей садятся на коней, а бледнолицые не трогаются с места. Почему?
— Потому что мы не знаем, что решили команчи.
— Мы покидаем долину.
— Вам не удастся уйти.
— Коша-Певе похож не на воина, а на старого ворона, каркающего от страха. Кони команчей разнесут в пыль своими копытами любую преграду на их пути.
— Безрассудные команчи погубят и себя и своих коней. Мы остаемся здесь.
— Разве Коша-Певе не выкурил с нами трубку мира и не стал нашим другом и братом? Разве он не обязан сражаться на нашей стороне? Бледнолицые — отважные воины, они поедут впереди команчей.
В ответ Олд Дэт встал, подошел к вождю и рассмеялся ему в лицо:
— Мой брат хитрее старой лисы, но не хитрее Коша-Певе. Бледнолицые должны ехать впереди, чтобы ценой своей жизни проложить дорогу команчам? Да, мы выкурили с вами трубку мира, но от этого вождь команчей не стал нашим вождем, поэтому он не властен над нами. В одном брат прав: бледнолицые — отважные воины, но они помогают своим друзьям только тогда, когда те поступают мудро, а не идут очертя голову на верную смерть.
— Вы отказываетесь ехать с нами? Я ошибся: бледнолицые — трусы.
— Бледнолицые не трусы, они благоразумны. Мы были гостями команчей, но им вздумалось послать нас на верную смерть. И если ты смелый воин и вождь, то ты поедешь впереди отряда, так как там твое место.
Краснокожий отвел взгляд: Олд Дэт проник в его коварный замысел укрыться за нашими спинами. В ярости от того, что ему не удалось обмануть нас, вождь грозно спросил:
— А что сделают бледнолицые, когда команчи уйдут? Они предадут нас и присоединятся к апачам?
— Как сможем мы присоединиться к апачам, если мой брат растопчет их копытами своего коня?
— Но сюда придут другие. Команчи не позволят бледнолицым остаться здесь и вступить в сговор с нашими врагами. Вы должны пойти с нами.
— Мы не двинемся с места, — наотрез отказался Олд Дэт.
— Бледнолицые не боятся, что станут врагами команчей?
— Мы в дружбе со всеми краснокожими, но если кто-то из них объявляет нам войну, мы защищаемся.
— Мы не отдадим вам лошадей.
— Мы их уже взяли. Смотри!
Действительно, наши товарищи уже вели под уздцы наших коней. Разъяренный неудачей вождь вскричал:
— Теперь я уверен, что бледнолицые решили перебежать к апачам, и прикажу моим воинам схватить их!
Олд Дэт оставался спокоен, словно не понимал, чем нам грозит недоверие команчей, да еще в долине, окруженной со всех сторон апачами.
— Я уже говорил раньше Белому Бобру и теперь повторяю тебе, что мы решили остаться, — твердо сказал он. — Но мы не враги команчам, и у вас нет повода брать нас в плен.
— И все же если бледнолицые не пойдут с нами, мы схватим вас и силой вынудим ехать впереди отряда, — упорствовал мрачный вождь команчей.
Из-под полуприкрытых век Олд Дэт внимательно огляделся. Я сделал то же самое: мы втроем стояли у костра, наши товарищи держали лошадей в нескольких шагах за нашими спинами, команчей вблизи не было видно, очевидно, все они ушли седлать коней. На лице старого вестмена появилась легкая язвительная улыбка, верный признак того, что он собирался проучить зарвавшегося краснокожего.
— Мои братья сегодня много раз пренебрегали моими советами и не поумнели даже после того, как потеряли двух вождей и не один десяток воинов. Теперь вы хотите пойти на верную смерть, да еще вздумали прикрыться нашими телами. Но ты плохо знаешь Коша-Певе, он никогда и ничего не делает против своей воли. Я не боюсь ни тебя, ни твоих воинов. Как можешь ты поймать меня, если ты в моих руках? Взгляни сюда! Я застрелю тебя, как только ты попробуешь двинуться с места!
С этими словами Олд Дэт выхватил револьвер и направил его на индейца. Тот попытался вскинуть ружье, но старик был начеку, он молниеносно ткнул стволом новому вождю в грудь и с угрозой в голосе произнес:
— Я не шучу. Ты поступаешь, как мой враг, поэтому и я поступлю с тобой, как ты того заслуживаешь. Если ты сейчас же не сделаешь того, что я тебе прикажу, получишь пулю в лоб.
Раскрашенное лицо вождя дрогнуло. Он встревоженно озирался в надежде, что команчи придут к нему на помощь.
— Не ищи своих людей, они далеко. Но даже если они придут сюда, я успею пристрелить тебя. Отгадать твои мысли так же легко, как мысли старой скво, у которой от прожитых лет высохли мозги. Долина окружена апачами, они сильнее и хитрее тебя, а ты, вместо того чтобы искать союзников, делаешь все, чтобы нажить себе новых врагов, может быть, еще более опасных, чем апачи. Мы убьем сотню твоих воинов, прежде чем хоть одна ваша стрела заденет нас. Ты действительно хочешь послать своих людей на смерть? Ты вождь, и мы не можем тебе воспрепятствовать. Но нас твои приказы не касаются.
Индеец помолчал какое-то время, а затем примирительно и с опаской произнес:
— Мой брат знает, что я не хотел причинить ему вреда.
— Я принимаю твои слова так, как они звучат, и мне безразлично, что ты хотел этим сказать.
— Спрячь оружие, и мы расстанемся друзьями.
— Ничего не имею против, однако, прежде чем я спрячу револьвер, надо бы убедиться, что ты честно предлагаешь нам дружбу.
— Я так сказал, и в моих словах — мои мысли.
— Раньше твои слова звучали не так, как их следовало понимать. Поэтому мне трудно поверить в твои обещания. Отдай мне твою трубку мира и…
— Уфф! — не сдержался индеец. — Команч не отдаст свою трубку никому.
— Ты отдашь мне не только трубку, но и свои «лекарства».
— Уфф! Подарить «лекарства»?!
— Я не прошу их у тебя в подарок. Ты отдашь мне их на время, а когда мы расстанемся в мире, я все верну тебе в целости и сохранности.
— Воин никогда не расстается с «лекарствами».
— И все же ты сделаешь, как я того требую. Я знаю ваши обычаи: отобрав твою трубку и «лекарства», я стану тобой, и если ты начнешь мне вредить, то никогда после смерти не попадешь в Страну Вечной Охоты.
— Коша-Певе не получит моих «лекарств».
— Тогда нам больше не о чем говорить. Готовься, сейчас ты получишь пулю в лоб, а потом я сниму с тебя скальп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Наконец-то погребальные песнопения прекратились, и команчи собрались вокруг нового верховного вождя.
— Кажется, они все-таки собираются штурмовать проходы, — заметил Олд Дэт. — Мистер Ланге, возьмите вашего сына и Сэма и сходите за нашими лошадьми, как бы краснокожие сгоряча не увели их. А мы пока останемся здесь. Судя по всему, новоиспеченный вождь захочет поговорить с нами.
И на этот раз вестмен оказался прав: как только наши товарищи ушли, новый вождь команчей медленно и с видом превосходства приблизился к нам.
— Воины команчей садятся на коней, а бледнолицые не трогаются с места. Почему?
— Потому что мы не знаем, что решили команчи.
— Мы покидаем долину.
— Вам не удастся уйти.
— Коша-Певе похож не на воина, а на старого ворона, каркающего от страха. Кони команчей разнесут в пыль своими копытами любую преграду на их пути.
— Безрассудные команчи погубят и себя и своих коней. Мы остаемся здесь.
— Разве Коша-Певе не выкурил с нами трубку мира и не стал нашим другом и братом? Разве он не обязан сражаться на нашей стороне? Бледнолицые — отважные воины, они поедут впереди команчей.
В ответ Олд Дэт встал, подошел к вождю и рассмеялся ему в лицо:
— Мой брат хитрее старой лисы, но не хитрее Коша-Певе. Бледнолицые должны ехать впереди, чтобы ценой своей жизни проложить дорогу команчам? Да, мы выкурили с вами трубку мира, но от этого вождь команчей не стал нашим вождем, поэтому он не властен над нами. В одном брат прав: бледнолицые — отважные воины, но они помогают своим друзьям только тогда, когда те поступают мудро, а не идут очертя голову на верную смерть.
— Вы отказываетесь ехать с нами? Я ошибся: бледнолицые — трусы.
— Бледнолицые не трусы, они благоразумны. Мы были гостями команчей, но им вздумалось послать нас на верную смерть. И если ты смелый воин и вождь, то ты поедешь впереди отряда, так как там твое место.
Краснокожий отвел взгляд: Олд Дэт проник в его коварный замысел укрыться за нашими спинами. В ярости от того, что ему не удалось обмануть нас, вождь грозно спросил:
— А что сделают бледнолицые, когда команчи уйдут? Они предадут нас и присоединятся к апачам?
— Как сможем мы присоединиться к апачам, если мой брат растопчет их копытами своего коня?
— Но сюда придут другие. Команчи не позволят бледнолицым остаться здесь и вступить в сговор с нашими врагами. Вы должны пойти с нами.
— Мы не двинемся с места, — наотрез отказался Олд Дэт.
— Бледнолицые не боятся, что станут врагами команчей?
— Мы в дружбе со всеми краснокожими, но если кто-то из них объявляет нам войну, мы защищаемся.
— Мы не отдадим вам лошадей.
— Мы их уже взяли. Смотри!
Действительно, наши товарищи уже вели под уздцы наших коней. Разъяренный неудачей вождь вскричал:
— Теперь я уверен, что бледнолицые решили перебежать к апачам, и прикажу моим воинам схватить их!
Олд Дэт оставался спокоен, словно не понимал, чем нам грозит недоверие команчей, да еще в долине, окруженной со всех сторон апачами.
— Я уже говорил раньше Белому Бобру и теперь повторяю тебе, что мы решили остаться, — твердо сказал он. — Но мы не враги команчам, и у вас нет повода брать нас в плен.
— И все же если бледнолицые не пойдут с нами, мы схватим вас и силой вынудим ехать впереди отряда, — упорствовал мрачный вождь команчей.
Из-под полуприкрытых век Олд Дэт внимательно огляделся. Я сделал то же самое: мы втроем стояли у костра, наши товарищи держали лошадей в нескольких шагах за нашими спинами, команчей вблизи не было видно, очевидно, все они ушли седлать коней. На лице старого вестмена появилась легкая язвительная улыбка, верный признак того, что он собирался проучить зарвавшегося краснокожего.
— Мои братья сегодня много раз пренебрегали моими советами и не поумнели даже после того, как потеряли двух вождей и не один десяток воинов. Теперь вы хотите пойти на верную смерть, да еще вздумали прикрыться нашими телами. Но ты плохо знаешь Коша-Певе, он никогда и ничего не делает против своей воли. Я не боюсь ни тебя, ни твоих воинов. Как можешь ты поймать меня, если ты в моих руках? Взгляни сюда! Я застрелю тебя, как только ты попробуешь двинуться с места!
С этими словами Олд Дэт выхватил револьвер и направил его на индейца. Тот попытался вскинуть ружье, но старик был начеку, он молниеносно ткнул стволом новому вождю в грудь и с угрозой в голосе произнес:
— Я не шучу. Ты поступаешь, как мой враг, поэтому и я поступлю с тобой, как ты того заслуживаешь. Если ты сейчас же не сделаешь того, что я тебе прикажу, получишь пулю в лоб.
Раскрашенное лицо вождя дрогнуло. Он встревоженно озирался в надежде, что команчи придут к нему на помощь.
— Не ищи своих людей, они далеко. Но даже если они придут сюда, я успею пристрелить тебя. Отгадать твои мысли так же легко, как мысли старой скво, у которой от прожитых лет высохли мозги. Долина окружена апачами, они сильнее и хитрее тебя, а ты, вместо того чтобы искать союзников, делаешь все, чтобы нажить себе новых врагов, может быть, еще более опасных, чем апачи. Мы убьем сотню твоих воинов, прежде чем хоть одна ваша стрела заденет нас. Ты действительно хочешь послать своих людей на смерть? Ты вождь, и мы не можем тебе воспрепятствовать. Но нас твои приказы не касаются.
Индеец помолчал какое-то время, а затем примирительно и с опаской произнес:
— Мой брат знает, что я не хотел причинить ему вреда.
— Я принимаю твои слова так, как они звучат, и мне безразлично, что ты хотел этим сказать.
— Спрячь оружие, и мы расстанемся друзьями.
— Ничего не имею против, однако, прежде чем я спрячу револьвер, надо бы убедиться, что ты честно предлагаешь нам дружбу.
— Я так сказал, и в моих словах — мои мысли.
— Раньше твои слова звучали не так, как их следовало понимать. Поэтому мне трудно поверить в твои обещания. Отдай мне твою трубку мира и…
— Уфф! — не сдержался индеец. — Команч не отдаст свою трубку никому.
— Ты отдашь мне не только трубку, но и свои «лекарства».
— Уфф! Подарить «лекарства»?!
— Я не прошу их у тебя в подарок. Ты отдашь мне их на время, а когда мы расстанемся в мире, я все верну тебе в целости и сохранности.
— Воин никогда не расстается с «лекарствами».
— И все же ты сделаешь, как я того требую. Я знаю ваши обычаи: отобрав твою трубку и «лекарства», я стану тобой, и если ты начнешь мне вредить, то никогда после смерти не попадешь в Страну Вечной Охоты.
— Коша-Певе не получит моих «лекарств».
— Тогда нам больше не о чем говорить. Готовься, сейчас ты получишь пулю в лоб, а потом я сниму с тебя скальп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112