У нас был телескоп,. с помощью которого мы нашли Гвадалахару, но не удивились, не обнаружив там признаков жизни, хотя смогли различить дома и чистые улицы. Несколько лет назад город окутывал густой смог.
Мы наблюдали, как солнце садится за Лос-Анджелесом и встает над Лондоном. Затем увидели позднее утро в Нью-Йорке, одном из немногих мест с большим количеством жителей. Их можно было разглядеть на вновь движущихся тротуарах.
Эви, конечно, никогда не была на Земле. Из десяти тысяч пассажиров этой посудины там побывало всего несколько сотен.
Мне кажется, занося свои впечатления в дневник, я подсознательно надеюсь, что его прочтут другие люди. Привет, читатель, там, в далеком будущем!
Думаю, хорошо, что этот звездный корабль автоматизирован. Большинство руководящего персонала с трудом выполняют свои должностные обязанности, если вообще выполняют. Включая вашу покорную слугу – заведующую отделом развлечений. Развлекательная программа на завтра, вернее, уже на сегодня будет включать в себя раздумья о результатах принятия чрезмерной дозы алкоголя под тихую, спокойную музыку.
Будь я чуть более или чуть менее пьяна, я бы клевала носом. А сейчас я полна энергии, даже слишком перевозбуждена для того, чтобы читать или отдыхать, и слишком глупа, чтобы перестать писать. По крайней мере печатать. Я же могу уничтожить улики завтра. Если только Прайм не сделает копии. Она вездесуща.
Ты меня слышишь, Прайм? Не отвечает. Так вот, ты лгунья и к тому же бездушная машина.
Это лишь вступление к дневнику всей моей оставшейся жизни. В нем будут только достоверные сведения. Я занесу в него некоторые основополагающие данные для будущих, еще не родившихся поколений. Возможно, вы бормочете слова моего дневника, собравшись вокруг мерцающего костра в какой-нибудь пещере на Эпсилоне, а этот корабль, обращенный веками в пыль, стал легендой. Может быть, один из моих мужей прочтет его завтра. Думаете, я не знаю, что написанное мной не сохранится в тайне? Ха! Выходя замуж за эксперта по компьютерам, можно отбросить всякую надежду на личные секреты. Я своими глазами видела, как Джон влез в компьютерный код Тьюлип Свен, зашифрованный отпечатком ее большого пальца, на следующий же день после ее смерти. (Но он это сделал не из прихоти. Трибунал потребовал, чтобы он проник в ее записи для официального расследования. Она приняла яд, но это могло быть и убийством. Однако ничего убедительного они не нашли.)
Но не буду отвлекаться.
Два дня назад мы навсегда покинули Землю. Точнее, мы улетали с искусственного спутника Ново-Йорка, который крутился по околоземной орбите еще до того, как родилась моя бабушка. Планета Земля превратилась в развалины с 2085 года, как вы знаете или, может, где-то читали. Почти все ее жители погибли во время войны. Чуть не написала «бессмысленной» войны. У вас там, в будущем, есть здравомыслящие существа? Нам так и не удалось добиться торжества разума, не всем это оказалось на руку.
Одна из причин того, почему мы, десять тысяч душ, заполнили этот корабль, курс которого лежит через бездонную темную пропасть, заключается в том, что в следующий раз, когда они решат убить всех, им может повезти больше.
Другая причина – та, что бежать, похоже, больше некуда. Мы могли бы поселиться на Луне, или на Марсе, или еще где-нибудь, но эта планета станет лишь очередным придатком Ново-Йорка – вроде окраинной трущобы. Вот так обстоят у нас дела. Пока, мамуля, обратной дороги не будет!
Между прочим, моей мамы на борту нет. И сестры тоже. Я рада, что мама осталась, но хотела бы, чтобы она позволила Джойс улететь с нами. Сестра, с одной стороны, уже достаточно взрослая, чтобы стать хорошим компаньоном, а с другой – довольно юна, чтобы поколебать мои взгляды на многие вещи.
По-моему, два мужа и жена – большая семья. Бог знает сколько моих кузенов бродит по свету. Когда клан Нейборз вышвырнул мою мать, их расставание закончилось взаимными проклятиями типа: «До встречи в аду!» – а поскольку мне было всего пять дней от роду, я еще не успела обзавестись мало-мальски прочными дружескими контактами. На борту нашего корабля есть несколько Скэнлэнов, членов моей семьи, но я чувствую большую привязанность к некоторым видам домашних животных, которых мы употребляем в пищу, чем к ним.
Ах да, вы же поколения, еще не рожденные! Откуда вам, сидящим у мерцающего костра и бормочущим себе под нос мои писания, знать, что такое космический корабль, не так ли? Так вот, это что-то вроде огромной птицы с десятью тысячами человек в желудке и с двигателем, работающим на веществе (антивеществе), вставленном в громадную задницу.
Впереди вместо клюва находится пончикообразная конструкция с тремя спицами и втулкой, которая раньше была Учуденом, маленьким мирком, избежавшим разрушений во время войны, первоначально спроектированным как дом для нескольких сотен японских инженеров. (Японцы – это островная нация, жившая на Земле, самая богатая.) Сейчас он служит центром контроля за всеми структурами «Дома» – начиная от гражданского правительства и кончая техническим составом.
За Учуденом, или «кормой», как принято его называть, находятся все жилые кварталы – фермы, фабрики, лаборатории и тому подобное, даже рынок, где вы можете оставить все свои с трудом накопленные сбережения, которые и деньгами-то не назовешь.
Упрощенная схема корабля состоит из шести концентрических цилиндров – отсеков, находящихся на разных уровнях. Чем выше уровень, тем меньше в нем гравитация. В основном люди живут и работают на первом, втором и третьем уровнях. Средние уровни отведены под процессы, требующие более слабого притяжения, такие как металлургические и секс в невесомости. Там есть также несколько жилых кварталов – для пожилых и немощных вроде моего мужа Джона Ожелби, у которого неизлечимое искривление позвоночника. Даже при низкой гравитации Джон не может избавиться от невыносимой боли. У Джона большое влияние в политике (друзья на «высоких постах» сыграли здесь свою роль), а посему он занимает огромное помещение, где есть спальня, кабинет и все прочее, на шестом уровне. Наша семья обычно собирается у него.
Я пишу эти заметки в, маленьком квадратном кабинетике своего офиса в Учудене, расположенном на первом уровне. По рангу мне положены раскладная койка, «выпрыгивающая» прямо из стены, и окно (в полу, естественно), выходящее наружу. Я могу либо наблюдать за тем, как звезды совершают полный оборот вокруг своей оси каждые три секунды, либо поиграть с вращающимся зеркалом, в котором звезды остаются неподвижными в течение пятнадцати секунд. Мне больше нравится смотреть, как они крутятся.
Эта концентрическо-цилиндрическая модель всего лишь теоретическая идеализация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Мы наблюдали, как солнце садится за Лос-Анджелесом и встает над Лондоном. Затем увидели позднее утро в Нью-Йорке, одном из немногих мест с большим количеством жителей. Их можно было разглядеть на вновь движущихся тротуарах.
Эви, конечно, никогда не была на Земле. Из десяти тысяч пассажиров этой посудины там побывало всего несколько сотен.
Мне кажется, занося свои впечатления в дневник, я подсознательно надеюсь, что его прочтут другие люди. Привет, читатель, там, в далеком будущем!
Думаю, хорошо, что этот звездный корабль автоматизирован. Большинство руководящего персонала с трудом выполняют свои должностные обязанности, если вообще выполняют. Включая вашу покорную слугу – заведующую отделом развлечений. Развлекательная программа на завтра, вернее, уже на сегодня будет включать в себя раздумья о результатах принятия чрезмерной дозы алкоголя под тихую, спокойную музыку.
Будь я чуть более или чуть менее пьяна, я бы клевала носом. А сейчас я полна энергии, даже слишком перевозбуждена для того, чтобы читать или отдыхать, и слишком глупа, чтобы перестать писать. По крайней мере печатать. Я же могу уничтожить улики завтра. Если только Прайм не сделает копии. Она вездесуща.
Ты меня слышишь, Прайм? Не отвечает. Так вот, ты лгунья и к тому же бездушная машина.
Это лишь вступление к дневнику всей моей оставшейся жизни. В нем будут только достоверные сведения. Я занесу в него некоторые основополагающие данные для будущих, еще не родившихся поколений. Возможно, вы бормочете слова моего дневника, собравшись вокруг мерцающего костра в какой-нибудь пещере на Эпсилоне, а этот корабль, обращенный веками в пыль, стал легендой. Может быть, один из моих мужей прочтет его завтра. Думаете, я не знаю, что написанное мной не сохранится в тайне? Ха! Выходя замуж за эксперта по компьютерам, можно отбросить всякую надежду на личные секреты. Я своими глазами видела, как Джон влез в компьютерный код Тьюлип Свен, зашифрованный отпечатком ее большого пальца, на следующий же день после ее смерти. (Но он это сделал не из прихоти. Трибунал потребовал, чтобы он проник в ее записи для официального расследования. Она приняла яд, но это могло быть и убийством. Однако ничего убедительного они не нашли.)
Но не буду отвлекаться.
Два дня назад мы навсегда покинули Землю. Точнее, мы улетали с искусственного спутника Ново-Йорка, который крутился по околоземной орбите еще до того, как родилась моя бабушка. Планета Земля превратилась в развалины с 2085 года, как вы знаете или, может, где-то читали. Почти все ее жители погибли во время войны. Чуть не написала «бессмысленной» войны. У вас там, в будущем, есть здравомыслящие существа? Нам так и не удалось добиться торжества разума, не всем это оказалось на руку.
Одна из причин того, почему мы, десять тысяч душ, заполнили этот корабль, курс которого лежит через бездонную темную пропасть, заключается в том, что в следующий раз, когда они решат убить всех, им может повезти больше.
Другая причина – та, что бежать, похоже, больше некуда. Мы могли бы поселиться на Луне, или на Марсе, или еще где-нибудь, но эта планета станет лишь очередным придатком Ново-Йорка – вроде окраинной трущобы. Вот так обстоят у нас дела. Пока, мамуля, обратной дороги не будет!
Между прочим, моей мамы на борту нет. И сестры тоже. Я рада, что мама осталась, но хотела бы, чтобы она позволила Джойс улететь с нами. Сестра, с одной стороны, уже достаточно взрослая, чтобы стать хорошим компаньоном, а с другой – довольно юна, чтобы поколебать мои взгляды на многие вещи.
По-моему, два мужа и жена – большая семья. Бог знает сколько моих кузенов бродит по свету. Когда клан Нейборз вышвырнул мою мать, их расставание закончилось взаимными проклятиями типа: «До встречи в аду!» – а поскольку мне было всего пять дней от роду, я еще не успела обзавестись мало-мальски прочными дружескими контактами. На борту нашего корабля есть несколько Скэнлэнов, членов моей семьи, но я чувствую большую привязанность к некоторым видам домашних животных, которых мы употребляем в пищу, чем к ним.
Ах да, вы же поколения, еще не рожденные! Откуда вам, сидящим у мерцающего костра и бормочущим себе под нос мои писания, знать, что такое космический корабль, не так ли? Так вот, это что-то вроде огромной птицы с десятью тысячами человек в желудке и с двигателем, работающим на веществе (антивеществе), вставленном в громадную задницу.
Впереди вместо клюва находится пончикообразная конструкция с тремя спицами и втулкой, которая раньше была Учуденом, маленьким мирком, избежавшим разрушений во время войны, первоначально спроектированным как дом для нескольких сотен японских инженеров. (Японцы – это островная нация, жившая на Земле, самая богатая.) Сейчас он служит центром контроля за всеми структурами «Дома» – начиная от гражданского правительства и кончая техническим составом.
За Учуденом, или «кормой», как принято его называть, находятся все жилые кварталы – фермы, фабрики, лаборатории и тому подобное, даже рынок, где вы можете оставить все свои с трудом накопленные сбережения, которые и деньгами-то не назовешь.
Упрощенная схема корабля состоит из шести концентрических цилиндров – отсеков, находящихся на разных уровнях. Чем выше уровень, тем меньше в нем гравитация. В основном люди живут и работают на первом, втором и третьем уровнях. Средние уровни отведены под процессы, требующие более слабого притяжения, такие как металлургические и секс в невесомости. Там есть также несколько жилых кварталов – для пожилых и немощных вроде моего мужа Джона Ожелби, у которого неизлечимое искривление позвоночника. Даже при низкой гравитации Джон не может избавиться от невыносимой боли. У Джона большое влияние в политике (друзья на «высоких постах» сыграли здесь свою роль), а посему он занимает огромное помещение, где есть спальня, кабинет и все прочее, на шестом уровне. Наша семья обычно собирается у него.
Я пишу эти заметки в, маленьком квадратном кабинетике своего офиса в Учудене, расположенном на первом уровне. По рангу мне положены раскладная койка, «выпрыгивающая» прямо из стены, и окно (в полу, естественно), выходящее наружу. Я могу либо наблюдать за тем, как звезды совершают полный оборот вокруг своей оси каждые три секунды, либо поиграть с вращающимся зеркалом, в котором звезды остаются неподвижными в течение пятнадцати секунд. Мне больше нравится смотреть, как они крутятся.
Эта концентрическо-цилиндрическая модель всего лишь теоретическая идеализация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79