Я борюсь с эгоистическим желанием умереть первой, потому что смертельно боюсь оборвать последнюю связь с этим миром, боюсь изоляции, которая наступит, если первой уйдет Чарли. Но если умру я, ее одиночество будет еще острей. У меня все-таки есть Прайм.
Что можно сказать о человеке, самый постоянный друг которого – зеркало? Зеркало с секретом, отражение, перенесенное из молодости. Прайм говорит, это чушь. Она гораздо более зрелая личность, нежели я, так как появилась на свет в двадцать девять лет и не провела еще сорок в виде телеужина (этот термин стал неприличным даже на Земле; так называют самые низкопробные сорта замороженной пищи).
Не будь она так добра, могла бы вспомнить, что на ее хромосомы не повлиял вековой срок накопления токсичных веществ, так что она одновременно старше и моложе, и то и другое – в положительном смысле.
Конечно, есть вещи, которые ей неведомы, потому что она не способна их делать. Сойдемся на этом, я не мелочна.
Эпилог

Прайм
О’Хара прожила еще четырнадцать земных лет (тридцать один эпсилоновский), и это были полностью осмысленные и плодотворные годы, даже когда умерла Чарли. Она написала еще один раздел автобиографии, очень популярный в нескольких Мирах, и почти одиннадцать лет вела ежедневную ностальгическую газетную колонку «Отвечает О’Хара».
После ее смерти создалась парадоксальная ситуация: доходы от публикаций были завещаны «Скепсису», организации, посвятившей себя разоблачению сверхъестественного, а сами книги О’Хара легли в основу религиозного учения, современного нуминизма, все еще популярного, хотя уже и Не современного – по прошествии двух тысяч лет. У этого вероучения несколько миллионов последователей – из них людей меньше половины.
(Нуминизм стал причиной того, что я спряталась в киберпространстве около тысячи лет назад и снова исчезну, как только закончу этот рассказ. Нуминисты называют меня «перевоплощением» О’Хара и донимают дурацкими вопросами и просьбами.)
Думаю, она поладила бы и с нуминизмом, лишь бы не требовалось верить в Бога, хотя это учение требует признать трансцендентными некоторые аспекты ее мемуаров.
Не то чтобы ее обожествили или признали непогрешимой. Она ошибалась в некоторых фундаментальных вопросах (хотя нуминисты и с этим не соглашаются, что делает их религию полностью жизнеспособной. В конце концов, они пока еще никого не сожгли за несогласие с тезисом или доктриной).
Вместе со своими современниками О’Хара сильно заблуждалась относительно природы ивилоев. Она уклоняется от истины, когда пишет:
«Случайно ли совпадение, что ивилои были доминирующей формой жизни на планете при нашем появлении? Это вовсе не совпадение. Цивилизация ивилоев – олицетворение слияния коммерции и политики сотен разумных существ в этом уголке галактики. Вышло так, как если б инопланетяне случайно приземлились на Земле на лужайке перед Белым домом.
Эпсилон Эридана был одним из дюжины названий в списке «Нового дома». Многие другие планеты в этом списке, вполне удобные, вроде BD 50, стали бы настоящей катастрофой для землян из-за коренных форм жизни. Остановись мы там, мы бы не выстояли. А для того чтобы двинуться к другой планете, нам не хватило бы горючего.
Наш выбор каким-то образом подтолкнули. Ивилои сумели манипулировать основателями проекта, еще когда были запущены пробные зонды, задолго до войны. Но когда мы подступаемся к ивилоям с этой идеей, они застенчиво уходят от ответа».
Как и все остальные, О’Хара признает ивилоев коренным населением планеты, потому что там имелось много других, меньших существ, связанных с ними жизнедеятельностью. Но сейчас нам известно, что хищные воздушные шары сами по себе разумны не в большей степени, чем земные головоногие, они служат транспортным средством ивилоям, практически невидимым паразитам нервной системы, кочевникам, путешествующим из мира в мир, прихватывая по пути любое приглянувшееся тело.
Они веками шпионили за Землей, с тех пор как радиоволны возвестили о наличии там развитой цивилизации. Они заманили человечество на Эпсилон, манипулируя умами тех, кто планировал запуск, потому что все другие необитаемые миры такого ранга уже были захвачены.
Всякое существо, вышедшее за пределы родной системы, раньше или позже сталкивалось с ивилоями. Они заявили, что должны были уничтожить четыре вида ради защиты остальных, и перенесли часть индивидуумов с руин родной планеты – достаточно далеко, чтобы посетить их без помощи ивилоев стало невозможным.
Что заставляет всех держаться почтительно по мановению пальчика, или щупальца, ивилоев? Ивилои ведут себя очень уклончиво, когда речь идет о критериях, допускающих спасение отдельной расы от их гнева и расправы. Дело не в неспособности передавать мысленно абстракции: они объясняются очень ясно и разборчиво, когда находят нужным. Временами их поведение кажется устрашающе игривым, или застенчивым, как говорит О’Хара. «Просто сотрудничайте, – говорят они, – поддерживайте здоровые состязательные отношения».
Они никогда не упоминали жуткое дознание О’Хара, пока она была жива. Но спустя века я общалась с одним из ивилоев по совершенно другому поводу, и он понял, кто я такая.
К этому времени мы знали, что реки кипящей лавы на самом деле не существует; она была генерирована из подсознания О’Хара, из ее глубинных страхов. Когда она на секунду исчезла из виду, она была жива, просто расщеплена на молекулярном уровне способом, которым ивилои путешествуют в пространстве. Перенесенные ею страдания были смоделированы из ее же собственных страхов и тщательно доведены до максимального болевого уровня, но так, чтобы позволить ей выжить.
Экземпляр, с которым мне довелось побеседовать, заметил, что реакция О’Хара во втором испытании, с Джоном Ожелби, была «неправильной», но считать испытание экзаменом с результатами «сдал – провалился» все равно нельзя. Ивилоя обескуражила ее готовность пожертвовать собой ради мужа, который хочет умереть. Конечно, Джон предпочел бы избежать боли, но она отлично знала, как мало продлились бы его страдания. Он был так слаб, что не протянул бы и секунды после такой страшной нервной перегрузки.
Она взвесила возможность собственной смерти, уверенность в долгих месяцах страданий, перспективу довольно жгучих угрызений совести до конца жизни – и приняла решение. Оценщик был разочарован.
Мы с ивилоем покончили с нашим вопросом, и он заторопился по своим делам. Я очень пожалела, что О’Хара давно уже нет в живых и нельзя поделиться с ней этими откровениями.
Я должна разъяснять, а не высказывать суждения. Несмотря ни на что, я – человек, хоть и не органического происхождения, и поэтому считаю поведение О’Хара в этих ситуациях обусловленным такими понятиями, как любовь, мужество, самопожертвование – и ужас, и вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79