Он взял теплую куртку, сменил летный костюм, предчувствуя, что, может быть, ему не придется вернуться сюда. Он переобулся, уложил маленький рюкзак и вышел из комнаты. Его бахдар мерцал, заставляя подниматься волосы на затылке, костяной гребень коротко и часто пульсировал. Эта комната не была его домом – Палатон оставался здесь не более суток – однако ему пришлось бороться с желанием бросить прощальный взгляд на нее. Решительно подавив собственное суеверие, он вышел к Дарбу.
Они вышли из дворца подземным ходом, и Палатон подумал о тех давних временах истории чоя, когда вот такими ходами вассалы-соперники приводили к дворцу целые войска. Чаролон был достаточно старым, чтобы пережить такие междоусобицы. Его древние каменные стены излучали ауру, которую Палатон мог бы прочесть, если бы обладал такими способностями. Шагая вслед за Дарбом, он внезапно подумал, что никто, кроме приближенных императора и Недара не знает, где он находится. Он может исчезнуть с лица Чо, и никто не узнает, что произошло, если только не остановиться прочесть гневные вспышки ауры, похожей на пятна крови, на стенах этого подземного туннеля. По его спине пробежал озноб.
Туннель вывел их на поверхность, и косой луч солнца из разорванных туч осветил ждущую их машину. Дарб уселся на водительское место, заметив:
– Императору не всегда нравится привлекать к себе внимание.
– Догадываюсь, – сухо ответил Палатон, устраиваясь на своем месте. – Мы далеко от ангара?
– Примерно в двадцати минутах езды, – Дарб выбрал маршрут и завел мотор. Заурчав, машина как бы нехотя тронулась.
Они проезжали по новым кварталам города с их более чистыми и прямыми улицами, направляясь вверх, не привлекая ничьего внимания. Дарб уверенно вел машину, тени зданий пробегали по ней одна за другой, и Палатону вспомнились времена, когда он был курсантом и проводил корабли вслепую между стен каньонов, а его бахдар гудел, как сигнал пожарной тревоги.
Здесь жили те, кто не принадлежал к Домам – чоя, не имеющие экстрасенсорных способностей, или, по крайней мере, неблагонадежные и неприметные. Их звали заблудшими, эту немалую часть населения, зависимую от Домов. Выглянув из окна, Палатон наверное уже в сотый раз задался вопросом, что будет с ним, когда угаснет бахдар. Как же он будет жить, не отличая живых от мертвых, не чувствуя вибраций Вездесущего Бога, которые наполняют каждую частицу Чо, не чувствуя естественной гармонии собственной планеты?
Палатон вглядывался в лица чоя, мимо которых они проезжали – идущих по улицам, мелькающих у лавок, отражающихся в стеклах других машин – и ни одно из этих лиц не показалось ему тоскующим. Казалось, они с легкостью переживают свои лишения. Неправда, что нельзя тосковать по тому, чего никогда не имел – подтверждением этому были их постоянные столкновения с Домами. Палатон задумался о том, принадлежат ли данбинцы к какому-нибудь из Домов или же это – обычный неустроенный народ. Чоя из подобного поселения могли быть наделены немалыми присущими Домам способностями. Но, похоже, о данбианцах этого не скажешь. Не наделенные способностями, они не могли понять или почувствовать, какой ущерб наносят окружающей среде, а без внутреннего зрения они были не в состоянии поверить этому. Дарбу было незачем уделять управлению машиной много внимания. Переведя ее на автоматический режим, он повернул круглое лицо к Палатону.
– Интересно, кто такие данбинцы? Они Заблудшие?
– Они не принадлежат к Домам, если вы это имели в виду. – При этих словах Палатона тонкие губы Дарба сжались. Палатон видел, как по его лицу промелькнула тень отвращения, как гримаса исказила узор под тонким слоем кожи его левой щеки. Этот узор составляли всего лишь крупинки оникса, не слишком дорогое украшение, и Палатон задумался о прошлом своего со провождающего.
– Просто мне было интересно узнать, – спокойно продолжал он, – почему данбинцы отказались переселяться.
– Вы не принадлежали бы к Дому, если бы не испытывали к нему любви.
Дарб вновь вернулся к управлению машиной, а на лице его появилось мрачное выражение.
Палатон увидел, что ему не хочется продолжать этот разговор. Он ощутил недовольство собеседника, но не мог раскрыть все его причины, и понял, что лучше не рисковать. Откинувшись на спинку сидения, он стал продумывать полет, наблюдая, как жилые кварталы сменяются производственными зданиями, а затем возделанными полями.
Лесозащитная полоса деревьев, темная и голая, вытянулась вдоль взлетной дорожки, но и в таком виде она была подходящей. Вдалеке виднелась горстка строений и ангаров. Машина сделала поворот и подъехала к широким раздвижным дверям дальнего из строений.
Палатон вышел из машины и осмотрелся, прежде чем снять со спины свой рюкзак. Дарб остался на месте, делая пометки в путевом журнале, и Палатон не стал мешать ему, желая поскорее осмотреть корабль. Он вошел в ангар, ожидая услышать шум автоматических механизмов, готовящих к отлету стингер, но вместо этого его объяла тишина пустого громадного помещения. Палатон огляделся, думая, что небольшой, изящный летательный аппарат спрятан в каком-нибудь из тенистых углов ангара, но так ничего и не увидел. Услышав поспешные шаги Дарба, он повернулся и произнес, пряча раздражение и разочарование:
– Стингер еще не прибыл.
– И не прибудет – во всяком случае, сюда, – спокойно отозвался Дарб. – Этот аэродром заброшен уже несколько лет назад.
Его голоса угрожающим эхом разносились по пустынному помещению.
Палатон отбросил рюкзак, чтобы освободить руки, но Дарб выдернул из-за пояса оружие и застыл, прицелившись в тезара. Еле уловимая дрожь его голосов выдавала неуверенность, и Палатон заставил себя держаться спокойно.
– В чем дело? Неужели я оскорбил императора?
– Паншинеа? Нет. Его ты не оскорбил, – внезапно лицо Дарба стало старым и утомленным. Оружие дрожало, и он обхватил его второй рукой, чтобы удержать. – Отвернись, тезар – я не хочу, чтобы мое преступление отразилось в твоих глазах.
– Ты еще не совершил преступления. Еще не поздно одуматься.
Ноздри Дарба дрогнули, и он иронически фыркнул.
– Это приказ моего Дома. У меня нет выбора, – он шагнул в сторону. – Удивлен? Для тезара у тебя слишком короткая память. Ты и прежде сталкивался с наемными убийцами.
Не в силах справиться с волнением, он пытался замаскировать его сарказмом.
– Ты слишком льстишь самому себе, называясь убийцей.
С этими словами Палатон напряг бахдар, готовый сработать до того, как Дарб выстрелит. Он старался выровнять ауру, прежде чем заставить ее ярко вспыхнуть и погаснуть, создавая иллюзию, что застыл в неподвижности, а тем временем передвинуться в более безопасное место. Палатону никогда прежде не приходилось этого делать, он даже не знал, хватит ли у него ловкости, но это был единственный шанс спастись при явном преимуществе Дарба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Они вышли из дворца подземным ходом, и Палатон подумал о тех давних временах истории чоя, когда вот такими ходами вассалы-соперники приводили к дворцу целые войска. Чаролон был достаточно старым, чтобы пережить такие междоусобицы. Его древние каменные стены излучали ауру, которую Палатон мог бы прочесть, если бы обладал такими способностями. Шагая вслед за Дарбом, он внезапно подумал, что никто, кроме приближенных императора и Недара не знает, где он находится. Он может исчезнуть с лица Чо, и никто не узнает, что произошло, если только не остановиться прочесть гневные вспышки ауры, похожей на пятна крови, на стенах этого подземного туннеля. По его спине пробежал озноб.
Туннель вывел их на поверхность, и косой луч солнца из разорванных туч осветил ждущую их машину. Дарб уселся на водительское место, заметив:
– Императору не всегда нравится привлекать к себе внимание.
– Догадываюсь, – сухо ответил Палатон, устраиваясь на своем месте. – Мы далеко от ангара?
– Примерно в двадцати минутах езды, – Дарб выбрал маршрут и завел мотор. Заурчав, машина как бы нехотя тронулась.
Они проезжали по новым кварталам города с их более чистыми и прямыми улицами, направляясь вверх, не привлекая ничьего внимания. Дарб уверенно вел машину, тени зданий пробегали по ней одна за другой, и Палатону вспомнились времена, когда он был курсантом и проводил корабли вслепую между стен каньонов, а его бахдар гудел, как сигнал пожарной тревоги.
Здесь жили те, кто не принадлежал к Домам – чоя, не имеющие экстрасенсорных способностей, или, по крайней мере, неблагонадежные и неприметные. Их звали заблудшими, эту немалую часть населения, зависимую от Домов. Выглянув из окна, Палатон наверное уже в сотый раз задался вопросом, что будет с ним, когда угаснет бахдар. Как же он будет жить, не отличая живых от мертвых, не чувствуя вибраций Вездесущего Бога, которые наполняют каждую частицу Чо, не чувствуя естественной гармонии собственной планеты?
Палатон вглядывался в лица чоя, мимо которых они проезжали – идущих по улицам, мелькающих у лавок, отражающихся в стеклах других машин – и ни одно из этих лиц не показалось ему тоскующим. Казалось, они с легкостью переживают свои лишения. Неправда, что нельзя тосковать по тому, чего никогда не имел – подтверждением этому были их постоянные столкновения с Домами. Палатон задумался о том, принадлежат ли данбинцы к какому-нибудь из Домов или же это – обычный неустроенный народ. Чоя из подобного поселения могли быть наделены немалыми присущими Домам способностями. Но, похоже, о данбианцах этого не скажешь. Не наделенные способностями, они не могли понять или почувствовать, какой ущерб наносят окружающей среде, а без внутреннего зрения они были не в состоянии поверить этому. Дарбу было незачем уделять управлению машиной много внимания. Переведя ее на автоматический режим, он повернул круглое лицо к Палатону.
– Интересно, кто такие данбинцы? Они Заблудшие?
– Они не принадлежат к Домам, если вы это имели в виду. – При этих словах Палатона тонкие губы Дарба сжались. Палатон видел, как по его лицу промелькнула тень отвращения, как гримаса исказила узор под тонким слоем кожи его левой щеки. Этот узор составляли всего лишь крупинки оникса, не слишком дорогое украшение, и Палатон задумался о прошлом своего со провождающего.
– Просто мне было интересно узнать, – спокойно продолжал он, – почему данбинцы отказались переселяться.
– Вы не принадлежали бы к Дому, если бы не испытывали к нему любви.
Дарб вновь вернулся к управлению машиной, а на лице его появилось мрачное выражение.
Палатон увидел, что ему не хочется продолжать этот разговор. Он ощутил недовольство собеседника, но не мог раскрыть все его причины, и понял, что лучше не рисковать. Откинувшись на спинку сидения, он стал продумывать полет, наблюдая, как жилые кварталы сменяются производственными зданиями, а затем возделанными полями.
Лесозащитная полоса деревьев, темная и голая, вытянулась вдоль взлетной дорожки, но и в таком виде она была подходящей. Вдалеке виднелась горстка строений и ангаров. Машина сделала поворот и подъехала к широким раздвижным дверям дальнего из строений.
Палатон вышел из машины и осмотрелся, прежде чем снять со спины свой рюкзак. Дарб остался на месте, делая пометки в путевом журнале, и Палатон не стал мешать ему, желая поскорее осмотреть корабль. Он вошел в ангар, ожидая услышать шум автоматических механизмов, готовящих к отлету стингер, но вместо этого его объяла тишина пустого громадного помещения. Палатон огляделся, думая, что небольшой, изящный летательный аппарат спрятан в каком-нибудь из тенистых углов ангара, но так ничего и не увидел. Услышав поспешные шаги Дарба, он повернулся и произнес, пряча раздражение и разочарование:
– Стингер еще не прибыл.
– И не прибудет – во всяком случае, сюда, – спокойно отозвался Дарб. – Этот аэродром заброшен уже несколько лет назад.
Его голоса угрожающим эхом разносились по пустынному помещению.
Палатон отбросил рюкзак, чтобы освободить руки, но Дарб выдернул из-за пояса оружие и застыл, прицелившись в тезара. Еле уловимая дрожь его голосов выдавала неуверенность, и Палатон заставил себя держаться спокойно.
– В чем дело? Неужели я оскорбил императора?
– Паншинеа? Нет. Его ты не оскорбил, – внезапно лицо Дарба стало старым и утомленным. Оружие дрожало, и он обхватил его второй рукой, чтобы удержать. – Отвернись, тезар – я не хочу, чтобы мое преступление отразилось в твоих глазах.
– Ты еще не совершил преступления. Еще не поздно одуматься.
Ноздри Дарба дрогнули, и он иронически фыркнул.
– Это приказ моего Дома. У меня нет выбора, – он шагнул в сторону. – Удивлен? Для тезара у тебя слишком короткая память. Ты и прежде сталкивался с наемными убийцами.
Не в силах справиться с волнением, он пытался замаскировать его сарказмом.
– Ты слишком льстишь самому себе, называясь убийцей.
С этими словами Палатон напряг бахдар, готовый сработать до того, как Дарб выстрелит. Он старался выровнять ауру, прежде чем заставить ее ярко вспыхнуть и погаснуть, создавая иллюзию, что застыл в неподвижности, а тем временем передвинуться в более безопасное место. Палатону никогда прежде не приходилось этого делать, он даже не знал, хватит ли у него ловкости, но это был единственный шанс спастись при явном преимуществе Дарба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72