Застегнув чехол, он протянул его Паншинеа.
– Так будет лучше. Полагаю, нам надо выбираться отсюда, император, пока мы не надышались загрязненным воздухом.
Риндалан с жаром ухватился за это предложение:
– Присоединяюсь!
Губы Прелата побледнели.
Паншинеа взял мешочек и выпрямился.
– И вы ни о чем не хотите расспросить меня?
Его спутники молчали. Император покачал головой.
– Вероятно, хотите. Задумайтесь, почему они не являются на тестирование, но приветствуют тезара с таким восторгом, как это сделали бы в любом Доме. Скорее всего, они не оставили надежды обрести способности – только выбрали другой способ.
– Остатки Потерянного дома, – пробормотал Палатон.
– Нет, не так просто. Тут все дело в генетических экспериментах, если Гатон не ошибается, – он поднял мешочек с флаконом. – Если здесь окажутся остатки ткани или сыворотки, тогда понятно, почему они отказываются покинуть Данби. Они проводят здесь эксперименты, которые нельзя приостановить и нельзя обнародовать.
Риндалан чихнул.
Суровое выражение сошло с лица императора, черты его лица смягчились.
– Пойдем, Ринди, не стоит стоять на ветру. – Он взял Прелата под руку и повел его к кораблю.
Палатон задумчиво последовал за ними. Генетические эксперименты были объявлены вне закона столетия назад, вскоре после того, как Потерянный дом уничтожил сам себя невероятными извращениями. Даже простолюдины не могут с таким пренебрежением относиться к последствиям… или все-таки могут? Он вспомнил о серьезных блестящих глазах Малаки и задумался. В конце концов, он решил, что это безумная идея Паншинеа и задумался еще сильнее.
Глава 14
Недар ждал их на летном поле.
Палатон сразу заметил его среди рабочих по надменной позе прежде, чем смог различить черты лица. Он осторожно зашел на посадку, чувствуя, как стискивает челюсти, и заставил себя держаться спокойно даже тогда, когда шасси корабля задымились, коснувшись полосы.
Зима в Чаролоне приближалась. Посадочная полоса обледенела, но ее посыпали песком, и Палатон сделал поправку на скольжение, посадив машину именно там, где и хотел. Он выровнял руль и остановил двигатели. В салоне было полутемно от задернутых штор.
Риндалан почти лежал в кресле, Паншинеа согнулся над ним, читая отрывки классических пьес, и его голоса дрожали от волнения. Взгляд Прелата был устремлен куда-то мимо императора.
– Мы дома?
– Да, наконец-то, – ответил Паншинеа, откладывая книгу. – Теперь ты примешь лекарство и успокоишься.
– Упаси Боже, – возразил священник. – У меня и так будет несварение от дозы, которую ты заставил меня принять. И все равно, – его бледные глаза обратились на Палатона, – хорошо оказаться дома.
Палатон открыл дверь и выдвинул трап. Он дождался, пока двое его спутников пройдут вперед и быстро оглядел кабину и салон, чтобы убедиться, что ничего не забыто.
Недар поприветствовал императора и Прелата и отошел в сторону, протягивая руку к обшивке стингера и намереваясь коснуться ее как раз в тот момент, когда Палатон взял его за запястье. Оба застыли почти в танцевальном движении, враждебность, как холод, охватила их.
– До моего корабля могу дотрагиваться только я, – объяснил Палатон.
Недар широко улыбнулся.
– Осторожный чоя! Интересно, с чего бы это? – Он быстро повернул руку, высвобождаясь из захвата Палатона, и опустил ее. – Стингер, – заметил он. – Недурно. Император вызвал меня и попросил дождаться его.
Палатон не ответил. Он знал, что пытается делать Недар – пользуясь ясновидением, он старался угадать, где они были. Палатону это не нравилось.
Улыбка Недара стала еще более хищной.
– Есть и другие способы, – произнес он и отвернулся. Быстрыми шагами нагнав Паншинеа, он предложил понести его сумку и пакет с пробами. Его способности были весьма сильны, и один вид пакета должен был дать ему понять, что они были в Данби – но только не то, каким образом Палатон пробил барьер. Для Палатона по необъяснимым причинам было важно, чтобы Недар знал как можно меньше об их полете.
Капсула доставила их в Чаролон. Оба пилота не разговаривали. Риндалан постанывал, его тощая фигура под одеждой выглядела так, как будто он мог разлететься на куски в любой момент, а на лице Паншинеа сияла торжествующая усмешка.
Йорана встретила их у бокового входа, сообщив, что операторы связи со вчерашнего вечера сбились с ног, а Гатон советует сделать заявление, независимо от того, хочет ли этого Паншинеа.
Император ответил:
– Тогда подготовь конференц-зал. Я буду там, как только переговорю с Гатоном.
Чоя кивнула. Прежде, чем отвернуться, ее взгляд задержался на лице Палатона.
Паншинеа отпустил Недара, затем обратился к Палатону:
– Остаток дня ты свободен. Прошу тебя, ни с кем не говори, даже если возникнет такая необходимость.
– Понимаю.
– Не уверен, – отозвался Паншинеа, проводя пальцем по тонким губам. Он подал руку Риндалану и повел его во дворец, оставив Палатона у входа.
В туннеле было холодно. Там и тут на каменной кладке лежал иней, который утреннее солнце не успело растопить. Зима все увереннее завладевала столицей. Палатон поежился под курткой и направился потайным коридором. Ауры Йораны и Недара еще светились впереди, отмечая для него дорогу.
Он вернулся к себе в комнаты, обнаружил там новый чехол для блокнота и внес в блокнот новые записи. Он не стал описывать Малаки и выражать удивление по поводу его способностей. Позже он посетил дворцовый храм и исполнил обряд очищения семи шагов, но не испытал удовлетворения.
Ужинал он один, просматривая видеозапись заявления Паншинеа. Сказано было только о том, что представители императора встретились с представителями данбинцев и что был выдвинут ультиматум сроком на сорок восемь часов. Палатон выключил экран, размышляя над этим ультиматумом.
Неужели город Малаки настолько непредсказуем, что сорока восьми часов будет достаточно, чтобы избавиться от всех улик до Переселения? Или же они решатся на общее уничтожение? Что они скрывают и что стремятся завершить? Дети, которые больше не являются на тестирование, чтобы проверить свои способности и узнать, смогут ли они войти в Дом – это могло изменить все общество Чо. Простолюдины, которых нельзя назвать Заблудшими, но которые совершенно не знают принципов использования своих бахдаров… Палатон предвидел настоящий хаос. Он даже представить себе не мог, что ждет планету в будущем.
А что видел Малаки, пытаясь заглянуть в будущее?
Палатон беспокойно вышагивал по комнате. Он подошел к окну и увидел, что столица замерла, пораженная первым по-настоящему холодным дыханием зимы – мимо окна пролетали снежные хлопья, они ложились на землю, заглушая звуки и цвета. Уличные фонари высвечивали вихри хлопьев, наполняющих город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Так будет лучше. Полагаю, нам надо выбираться отсюда, император, пока мы не надышались загрязненным воздухом.
Риндалан с жаром ухватился за это предложение:
– Присоединяюсь!
Губы Прелата побледнели.
Паншинеа взял мешочек и выпрямился.
– И вы ни о чем не хотите расспросить меня?
Его спутники молчали. Император покачал головой.
– Вероятно, хотите. Задумайтесь, почему они не являются на тестирование, но приветствуют тезара с таким восторгом, как это сделали бы в любом Доме. Скорее всего, они не оставили надежды обрести способности – только выбрали другой способ.
– Остатки Потерянного дома, – пробормотал Палатон.
– Нет, не так просто. Тут все дело в генетических экспериментах, если Гатон не ошибается, – он поднял мешочек с флаконом. – Если здесь окажутся остатки ткани или сыворотки, тогда понятно, почему они отказываются покинуть Данби. Они проводят здесь эксперименты, которые нельзя приостановить и нельзя обнародовать.
Риндалан чихнул.
Суровое выражение сошло с лица императора, черты его лица смягчились.
– Пойдем, Ринди, не стоит стоять на ветру. – Он взял Прелата под руку и повел его к кораблю.
Палатон задумчиво последовал за ними. Генетические эксперименты были объявлены вне закона столетия назад, вскоре после того, как Потерянный дом уничтожил сам себя невероятными извращениями. Даже простолюдины не могут с таким пренебрежением относиться к последствиям… или все-таки могут? Он вспомнил о серьезных блестящих глазах Малаки и задумался. В конце концов, он решил, что это безумная идея Паншинеа и задумался еще сильнее.
Глава 14
Недар ждал их на летном поле.
Палатон сразу заметил его среди рабочих по надменной позе прежде, чем смог различить черты лица. Он осторожно зашел на посадку, чувствуя, как стискивает челюсти, и заставил себя держаться спокойно даже тогда, когда шасси корабля задымились, коснувшись полосы.
Зима в Чаролоне приближалась. Посадочная полоса обледенела, но ее посыпали песком, и Палатон сделал поправку на скольжение, посадив машину именно там, где и хотел. Он выровнял руль и остановил двигатели. В салоне было полутемно от задернутых штор.
Риндалан почти лежал в кресле, Паншинеа согнулся над ним, читая отрывки классических пьес, и его голоса дрожали от волнения. Взгляд Прелата был устремлен куда-то мимо императора.
– Мы дома?
– Да, наконец-то, – ответил Паншинеа, откладывая книгу. – Теперь ты примешь лекарство и успокоишься.
– Упаси Боже, – возразил священник. – У меня и так будет несварение от дозы, которую ты заставил меня принять. И все равно, – его бледные глаза обратились на Палатона, – хорошо оказаться дома.
Палатон открыл дверь и выдвинул трап. Он дождался, пока двое его спутников пройдут вперед и быстро оглядел кабину и салон, чтобы убедиться, что ничего не забыто.
Недар поприветствовал императора и Прелата и отошел в сторону, протягивая руку к обшивке стингера и намереваясь коснуться ее как раз в тот момент, когда Палатон взял его за запястье. Оба застыли почти в танцевальном движении, враждебность, как холод, охватила их.
– До моего корабля могу дотрагиваться только я, – объяснил Палатон.
Недар широко улыбнулся.
– Осторожный чоя! Интересно, с чего бы это? – Он быстро повернул руку, высвобождаясь из захвата Палатона, и опустил ее. – Стингер, – заметил он. – Недурно. Император вызвал меня и попросил дождаться его.
Палатон не ответил. Он знал, что пытается делать Недар – пользуясь ясновидением, он старался угадать, где они были. Палатону это не нравилось.
Улыбка Недара стала еще более хищной.
– Есть и другие способы, – произнес он и отвернулся. Быстрыми шагами нагнав Паншинеа, он предложил понести его сумку и пакет с пробами. Его способности были весьма сильны, и один вид пакета должен был дать ему понять, что они были в Данби – но только не то, каким образом Палатон пробил барьер. Для Палатона по необъяснимым причинам было важно, чтобы Недар знал как можно меньше об их полете.
Капсула доставила их в Чаролон. Оба пилота не разговаривали. Риндалан постанывал, его тощая фигура под одеждой выглядела так, как будто он мог разлететься на куски в любой момент, а на лице Паншинеа сияла торжествующая усмешка.
Йорана встретила их у бокового входа, сообщив, что операторы связи со вчерашнего вечера сбились с ног, а Гатон советует сделать заявление, независимо от того, хочет ли этого Паншинеа.
Император ответил:
– Тогда подготовь конференц-зал. Я буду там, как только переговорю с Гатоном.
Чоя кивнула. Прежде, чем отвернуться, ее взгляд задержался на лице Палатона.
Паншинеа отпустил Недара, затем обратился к Палатону:
– Остаток дня ты свободен. Прошу тебя, ни с кем не говори, даже если возникнет такая необходимость.
– Понимаю.
– Не уверен, – отозвался Паншинеа, проводя пальцем по тонким губам. Он подал руку Риндалану и повел его во дворец, оставив Палатона у входа.
В туннеле было холодно. Там и тут на каменной кладке лежал иней, который утреннее солнце не успело растопить. Зима все увереннее завладевала столицей. Палатон поежился под курткой и направился потайным коридором. Ауры Йораны и Недара еще светились впереди, отмечая для него дорогу.
Он вернулся к себе в комнаты, обнаружил там новый чехол для блокнота и внес в блокнот новые записи. Он не стал описывать Малаки и выражать удивление по поводу его способностей. Позже он посетил дворцовый храм и исполнил обряд очищения семи шагов, но не испытал удовлетворения.
Ужинал он один, просматривая видеозапись заявления Паншинеа. Сказано было только о том, что представители императора встретились с представителями данбинцев и что был выдвинут ультиматум сроком на сорок восемь часов. Палатон выключил экран, размышляя над этим ультиматумом.
Неужели город Малаки настолько непредсказуем, что сорока восьми часов будет достаточно, чтобы избавиться от всех улик до Переселения? Или же они решатся на общее уничтожение? Что они скрывают и что стремятся завершить? Дети, которые больше не являются на тестирование, чтобы проверить свои способности и узнать, смогут ли они войти в Дом – это могло изменить все общество Чо. Простолюдины, которых нельзя назвать Заблудшими, но которые совершенно не знают принципов использования своих бахдаров… Палатон предвидел настоящий хаос. Он даже представить себе не мог, что ждет планету в будущем.
А что видел Малаки, пытаясь заглянуть в будущее?
Палатон беспокойно вышагивал по комнате. Он подошел к окну и увидел, что столица замерла, пораженная первым по-настоящему холодным дыханием зимы – мимо окна пролетали снежные хлопья, они ложились на землю, заглушая звуки и цвета. Уличные фонари высвечивали вихри хлопьев, наполняющих город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72