Амисия подняла кружку, словно салютуя:
– Надеюсь, она стоит затраченных тобой усилий. . Оба снова выпили.
– А теперь иди и посмотри, как там она. Ты слишком долго отсутствуешь. Попробуй заставить ее поесть.
Но Амисия потянулась к кувшину и вновь наполнила кружку.
– Еще есть время. Надоело смотреть, как она мечется и стонет. Сейчас ее даже не рвет. Она просто лежит и все время зовет его.
Морелл нахмурился и тоже налил себе эля.
Лайонин прислонилась к стене, тяжело дыша. Немного придя в себя, она почти поползла к открытой двери своей каюты. Добралась до койки и рухнула на нее. Не будь ее тело таким пересохшим, она, наверное, заплакала бы, но в ней словно не осталось жидкости. Только тоскливое отчаяние. Как она могла пасть жертвой их подлого заговора?!
Услышав шаги Амисии, она отвернулась. Нужно притвориться больной, иначе ее ожидает судьба куда страшнее больного желудка. А потом… потом нужно каким-то образом сбежать от похитителей. И… ни в коем случае не думать о прошлом…
– Прости меня, мой милый Ранулф, – прошептала она.
– Эй ты, грязная трюмная крыса! – прошипела Амисия, рывком поднимая голову Лайонин и так грубо поднося к ее губам оловянную чашу, что край ударился о зубы. Но Лайонин жадно выпила застоявшуюся воду. – Ничего не скажешь, благородная леди! Вот бы муж увидел тебя такой! Небось призадумался бы, прежде чем подошел к тебе на ярд! Наверняка задохнулся бы от твоего смрада! Хватит глотать воду! Утонешь!
Она дернула Лайонин за волосы, оттащила от чаши и пристально взглянула ей в глаза.
Та тупо глядела на нее, приняв ничего не выражающий вид.
– О, зря я надеялась, что избавлюсь от тебя! Подумать только, Морелл желает тебя! Мужчины! Все они безумцы! Чем отличается одна женщина от другой? Впрочем, как и мужчины! Все они одинаковы!
Она отпустила волосы Лайонин, и та больно ударилась головой о жесткую койку.
– По крайней мере хоть воду можешь удержать, так что неплохо бы влить в тебя немного бульона.
Труднее всего для Лайонин было выносить грязь и вонь засаленной одежды. От ужасного запаха в желудке все переворачивалось. Еще немного – и снова начнется рвота. Придется дать понять, что она немного пришла в себя, поскольку сейчас ей понадобится ночной горшок. Когда француженка вернулась, она взглянула на нее.
– Так ты очнулась! Долго же ты болела!
– Сколько дней? – прошептала Лайонин.
– Десять.
Значит, до Ирландии плыть еще два дня. – – Я стала для тебя тяжким бременем.
– И еще каким!
– Я не знала, что ты тоже плывешь в Ирландию. Разве тебе не следовало… остаться в Мальвуазене?
– Только не начинай рыдать и жаловаться! С меня довольно твоего нытья! Скорее всего у тебя была лихорадка, и не только из-за качки. Да и бредила ты все время. Выложила о лорде Ранулфе всю подноготную. Но скоро мы сойдем на сушу, и Морелл желает видеть тебя здоровой. Выпей это, а потом поспи.
Она сунула в руку Лайонин кружку с теплым супом. Но та, как ни пыталась, не могла ее поднять. Пальцы дрожали, а руки не повиновались.
– Погоди!
Амисия рассерженно отстранила ее и заставила Лайонин пить. Но при этом слишком сильно наклонила кружку, и часть содержимого пролилась на и без того грязную тунику.
– Ты не лучше младенца! Приходится нянчить тебя, а мне это до смерти надоело! Не выношу твоей вони! Да и на женщину ты мало походишь! Не стану осуждать ребенка, если и он сбежит из твоего чрева!
Лайонин положила трясущиеся пальцы на живот и поняла, что он увеличился в размерах. И это всего за десять дней!
– Я не повредила малышу? – встревожилась она, боясь неладного.
– Нет. Он крепко цепляется за жизнь! А теперь мне нужно идти к сэру Мореллу. Он хотел знать, очнулась ли ты.
Лайонин легла на тюфяк, чувствуя, что так устала, словно взбиралась на гору, а может, и не на одну. Но, несмотря на неудобства, мерзкий запах, засаленную одежду и спутанные волосы, она почти спала, когда сэр Морелл открыл дверь каюты.
– Боже милостивый! Амисия, да я в комнату не могу войти! Немедленно забери ее отсюда и вымой! Вижу, ты оставила ее гнить в собственной грязи! Я прикажу убрать каюту! Ты сама – мерзкое животное, если способна так обращаться с женщиной. Убери ее с глаз моих!
Потом стало тихо, и волны сна снова подхватили Лайонин. Но жесткие руки подняли ее с койки.
– Не так уж она и плоха! Я видел шлюх, которые выглядели куда хуже! – прогремел над ней хриплый голос. Открыв усталые глаза, она поняла, что ее уносят из комнаты. – Нет, она точно недурна собой. И глаза у нее цвета тех камней, которые я как-то видел на камзоле его светлости.
– Ранулф… – прошептала Лайонин.
– Да, я говорю о лорде Ранулфе. Но не волнуйтесь, он выкупит вас. Он не оставит такую, как вы.
– Заткни пасть, матрос! – донесся сквозь бредовый туман голос Морелла.
Нельзя выдать себя, дать им понять, что она знает об их планах.
– Ранулф, – снова пробормотала она.
– Видите, она ничего не понимает. Должно быть, слишком больна, чтобы меня слышать. А весит не больше перышка, хоть и носит младенца, – оправдывался матрос.
– Делай, что приказано, и больше не смей с ней разговаривать, иначе потом она может вспомнить твои слова.
– Есть, сэр.
Лайонин усадили на жесткий деревянный стул. Она была так измучена, что даже глаз не открыла. От сырого тепла, которое она ощущала поблизости, еще больше клонило ко сну.
– Нет, не смей спать! Мой славный рыцарь велел тебя вымыть. Я не так безоговорочно верю в силу купания, как Морелл: вода вредна для кожи. Эй! Не смей падать! Он заставит меня ответить за твои синяки! Поверить невозможно, что такой омерзительный смрад может исходить от человека всего через десять дней плавания!
Прохладный ветерок коснулся обнаженной кожи: с Лайонин сорвали одежду.
– А теперь садись в лохань.
Лайонин блаженно вздохнула. Вода увлажнила ее кожу, заполнив все поры, избавила от жажды. Больше всего на свете ей хотелось сбросить с себя вонючую корку, покрывавшую грудь. Амисия стала энергично намыливать ее волосы, не заботясь о том, что причиняет боль своей жертве.
Вставая, она чувствовала себя почти живой. В довершение всего Амисия облила ее теплой водой, растерла тонким полотенцем и натянула чистую полотняную камизу.
– Больше вам не видать тонких шелков, миледи. Одежда теплая, свободная, чтобы не стеснять растущий живот. Похоже, вы с каждым днем все больше разбухаете, – засмеялась она. – Мореллу это не понравится.
Лайонин ничем не показала, что поняла намек женщины. В эту минуту она просто наслаждалась свежестью и чистотой.
Француженка открыла дверь, и на пороге появился широкоплечий мужчина, одетый в грубую шерсть. Длинные спутанные волосы неряшливо падали на лоб.
– Теперь она выглядит настоящей леди, как в то время, когда ехала на вороном рядом с лордом Ранулфом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80