надолго ли тебя хватит?
Во время ужина меня позвали к телефону. Звонила Маша.
- Надя, я забыла сказать, сегодня суббота, их надо купать, и белье надо сменить!
Я бодро пообещала все сделать, а когда положила трубку, спохватилась: ладно, с девочками я справлюсь, а как мальчишки? Ведь они, с одной стороны, еще малыши и сами как следует не промоются, а с другой мальчишки и вряд ли дадутся в руки, да и я, пожалуй, не готова к такому повороту событий.
Чему нас только не учили в педагогическом! Логика, психология, философия! А вот как помыть первоклашек в интернате - давай сама, без рецептов.
Я вернулась в столовую. Намаявшись за день, моя рота позвякивала в тишине ложками. Повариха Яковлевна в белом крахмальном колпаке, похожем на трубу океанского теплохода, облокотясь сидела у края стола. Зовут Яковлевну по-старушечьи - одним отчеством, но женщина она моложавая, хотя и немолодая, наверное, лакированные жарой румяные щеки убавляют ей лет. Я присела рядом доесть свой ужин, Яковлевна покосилась на меня и вздохнула.
- Куда же такую молодайку к малым детям суют, - проговорила она ворчливо и негромко.
Я не ответила.
- Им бы матерь нужна, - тем же тоном сказала Яковлевна, - рожалая да бывалая.
- Уж какая есть, - ответила я беззлобно. Когда, вернувшись к ребятам, я увидела повариху за столом, у меня мелькнула мысль посоветоваться с ней, спросить, что ли, как быть с мытьем мальчишек. Теперь спрашивать расхотелось. Никакой обиды я не испытывала, ничего обидного Яковлевна не сказала, да и не до обид было, но после этой ее реплики решила сама все сделать, без всяких советов. Уж как получится.
После ужина собрались в игровой, и я объявила, что сейчас будет баня, сначала пойдут девочки, а потом мальчики.
- Сами? - спросила Анечка Невзорова.
- Со мной! - ответила я, и Анечка захлопала в ладоши, а мальчишки заволновались. Прокатился сдержанный ропоток. Спроси меня мальчики, как будут мыться они, я бы не ответила, но они, верно, растерялись, а я прогнала нерешенную задачку: сначала девочки, а дальше видно будет.
С девочками мне было легко. Попискивая, повизгивая, порхая, напевая, стайка пестреньких бабочек со сменами белья под мышкой летела вокруг меня вниз, в душевую.
В предбаннике ярко горел свет, и я на мгновение замешкалась. Как же быть, в каком виде, елки-палки? Все-таки они мои воспитанницы, а я их воспитатель. Принято ли, бывает ли так?
На секундочку я растерялась и выпустила инициативу из рук, всего на мгновение, а вокруг моего шкафчика уже толпилось одиннадцать голеньких девчонок. О мои боги, Ушинский, Крупская, Сухомлинский? Что делать? Про себя чертыхнувшись, я вышвырнула из головы всякие науки, расстегнула бретельки, сняла трусики, крикнула командирским голосом:
- За мной!
Я включила все десять душей, наладила нужную воду, объяснила, что каждая моется самостоятельно, а я буду намыливать голову и прохаживаться мочалкой окончательно, но не тут-то было. Все одиннадцать толкались рядом со мной, прижимались ко мне, я чувствовала худенькие тельца малышек, и визг стоял совершенно невообразимый.
Мои попытки организовать дело оказались совершенно пустыми. Тогда я махнула рукой, схватила губку, мыло и принялась драить первую же попавшуюся.
Технология постепенно налаживалась.
- Алла? - спрашивала я, схватив малышку.
- Алла! - соглашалась она.
- Ощепкова? - спрашивала я, чтобы хоть как-то остановить ее беспорядочную суетливость.
- Ощепкова! - кивала Алла.
- Ну-ка расскажи мне про себя!
- А чего рассказывать-то?
- Что ты любишь? Что не любишь? Какие видела фильмы? Чего хочешь?
И пока рыженькая Алла Ощепкова излагала мне свою программу - что поделаешь, действительно целая философия: любит кататься на трамвае, клубничное варенье, артиста Евгения Леонова и одеколон "Красная Москва", я мылила ей волосы, охаживала мочалкой спину, живот, ноги и драила пятки, чего Алла снести уже не могла, разражаясь диким хохотом.
Далее следовал завершающий шлепок, Алла мчалась вытираться, предупрежденная, что вытереться надо непременно насухо, а ее место уже занимала следующая.
- Зина? - спрашивала я.
- Зина!
- Пермякова?
- Пермякова!
- Запевай!
Смешная Зина Пермякова, щербатая, как старуха - сразу трех передних зубов нет, - улыбаясь и щурясь, хитро поглядела на меня снизу и вдруг затянула:
- Очи черные, очи страстные, очи жгучие и прекрасные!
Наверное, я поперхнулась и глаза у меня округлились. Но ни Зина, ни остальные девчонки ничего не заметили. Теперь уже хором, нестройным, правда, неспевшимся, выводили они слова романса, написанного явно не для младшего школьного возраста:
- Как люблю я вас, как боюсь я вас, знать, увидел вас я не в добрый час!
- Откуда вы знаете? - воскликнула я пораженно.
- Наталь Ванна! Наталь Ванна! - закричали девчонки наперебой. После расспросов с пристрастием выяснилось, что Наталь Ванной зовут ту старуху директора детдома - и что Наталь Ванна любит играть на гитаре и петь эту песню, как выразилась Зина Пермякова, но поет ее дома, а окна открыты, и все эти клопы разучили любимый романс Наталь Ванны.
Вот так да! Сколько же мне предстоит! Разобраться в каждом их слове! Но теперь разбираться не было времени! Из душа хлестала вода, к потолку поднимался пар, и мытье, похожее на утренник, выходило веселым и, по-моему, качественным.
Сначала приходилось трудно: девчонки, не понимая этого, мешали мне своим многолюдьем, но постепенно отмытые удалялись, пока не осталась Анечка.
Я терла ее, как и всех, войдя в веселый ритм бани, и не обратила внимания, что Анечка исподлобья взглядывает на меня. Когда я шлепнула ее, завершив процедуру, она не ушла.
- Ты чего? - удивилась я.
Анины глаза пристально рассматривали меня сквозь блестящие струи.
- Какая вы красивая! - сказала она. Я смутилась под ее взглядом.
- Мы же с тобой на "ты", - проговорила я, пытаясь переменить тему.
- Неужели и я такой буду? - воскликнула Аня и - о боже! - смело прикоснулась к моей груди. Меня точно облили керосином и подожгли. Что я должна сказать? Закричать? Но ведь это она, Аня, пожалела меня днем. Как же я должна отвечать ей на каждое слово?
- Конечно, будешь! - сказала я серьезно, слыша свой голос точно сквозь вату. - Куда же ты денешься?
Я еще перебирала ответы решенной задачи, а моя Анечка была далеко от нее и снова толкнула меня в тупик.
- А как же ты мальчишек мыть будешь? Так же? - И кивнула на меня.
Отложенное чаще всего возвращается в самый неподходящий момент, и я снова покраснела от Аниного вопроса. Ну снайпер! В десятку да в десятку!
- А ты как думаешь? - спросила я, растерявшись.
- У тебя же лифчик темненький, - вразумила меня Анечка, - и трусики тоже. Ты их и надень, а потом просушим.
- Анечка! Золотко! Да какая же ты умница!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158