– Теперь Кари нет иного пути, – заключил Гуннар.
Тейт в двух словах рассказал об Эваре и опасном путешествии, которое предстоит его кораблю.
– Возможно, прощание будет подобием похорон…
– У всех у нас вместо сердца – один пепел, – сказал Гуннар.
IV
Скальд Тейт переплыл фиорд и посетил дом Скегги. Гудрид он не видел. С того черного дня она сидела в своей горнице и не показывалась на глаза посторонним. Скегги обо всем был осведомлен. Он тоже, как и Гуннар, полагал, что Кари поступает правильно: если он сумеет сохранить свою душу и отомстить Фроди, то лучшее – бежать отсюда, бежать без оглядки.
– А Гудрид? – спросил осторожно Тейт. – Что думает она?
– Ей нечего думать после того, что произошло. Она заодно с Кари. У нее две дороги: одна в глубокое место фиорда с камнем на шее, другая – за море. Возможно, и за морем ждет ее гибель, но зато гибель без позора. Она только ждет условленного знака.
Поздно вечером, сидя возле очага в полном одиночестве, скальд говорил себе:
«Пусть скудна наша земля, пусть мрачны скалы и пусть холод сковывает зимою, точнее – большую часть года, все живое… Можно счастливо жить и на такой земле. Но вот молодой Кари… Доживет ли он до утра? Где он сейчас? И что будет с ним днем, если доживет до этого дня?.. А дальше? Есть только одна возможность. Одна-единственная и – никакая другая! Совет ему дан верный, решение принято правильное… Теперь все зависит от судьбы…»
И скальд сложил песню про несчастливую землю и сына ее, который вынужден бежать, бежать куда-нибудь подальше… Грустная была песня. Хотя память скальда хранила множество грустных песен, эта была – особенная, душераздирающая.
VI
Кари и Сигфус стали как волки: все рыскали по лесным тропам – и проторенным и малохоженым. Прислушивались к каждому шороху. А конский топот настораживал их до крайней степени – они тут же обнажали мечи. Но тщетно! Фроди, может быть, отсиживается дома, догадывается, что за ним охотится Кари, и тщательно хоронится? Это предположение казалось маловероятным: Фроди был не робкого десятка, шел обычно напролом.
Кари и Сигфус скрытно подступали к родникам в надежде застать у воды Фроди или Эгиля или еще кого-нибудь из их преступной компании.
Не раз переходили Кари и Сигфус через Форелевый ручей и подступали к самому частоколу, за которым жил Фроди. Частокол был высокий и прочный, и следов Фроди не замечалось.
Что делать? Сколько можно бродить без толку?
– Сигфус, – сказал Кари, – я знаю, почему выпали на меня все эти мучения, но ты ни при чем. Ступай себе домой.
На что Сигфус ответствовал:
– Брат мой, я не из тех, кто теплую постель предпочитает тяжелым испытаниям. Прошу тебя, не будем больше говорить об этом.
И они шли дальше – шли влево или вправо, шли в глубину чащи или на опушку. Подолгу просиживали у брода на Форелевом ручье. Они питались лесными плодами и ягодами. Не желая подвергать опасности скальда, они избегали его хижины. А он удивлялся тому, что Кари и Сигфус больше не навещают его.
VII
Гуннар сказал своей хозяйке:
– Я нынче видел сон: на дороге попался мне волк. Он оскалил пасть, и я сказал себе: «Вот самое время всадить ему в глотку дубовую рогатину». Потом я спросил себя, тоже во сне: «А как же это сделать? Где же моя рогатина?» Я колебался. Я многократно задавал себе один и тот же вопрос, но не находил ответа.
Жена сказала ему:
– Сон – вещий. Волк скалит зубы, волк грозится нашему сыну. Но кажется, все обойдется. Я хочу сказать: Кари останется невредимым.
Возможно, такое толкование сна устроило бы кого-нибудь, но не Гуннара. Он желал сыну полной победы над негодяями, а не благополучного для его здоровья исхода. Ведь можно бродить и полгода и год, в то время как Фроди наслаждается жизнью. Гуннара устраивало только одно: справедливое возмездие!
Гуннар теперь больше молчал. Ложась спать, он клал себе под подушку меч, секиру держал под лежанкой, а копье ставил в угол так, чтобы можно было достать до него рукой…
VIII
Эвар в Заливчике Трех Холмов готовил свой корабль к длительному плаванию. Корабль этот, собственно, принадлежал не только ему одному. Совладельцами были некий Мёрд, сын Стейнара, и некий Олав, сын Лодина и Астрид. Они были искателями приключений, охочими до наживы. Возраст каждого не превышал сорока зим. У Эвара были свои соображения относительно будущего плавания. Ему давно не терпелось проверить рассказы о той земле, которая за морем.
Что же до Мёрда и Олава – они верили во всемогущество Одина, который непременно дарует им добычу на неведомой земле. Мёрд был мастак по части кораблевождения, знаток звездного неба. У рулевого весла он не нуждался ни в чьих советах. Мог провести корабль меж двух близкостоящих скал или в узком проливе в самую темную ночь – достаточно было света нескольких звезд на небе (а днем, считал он, всякий может водить корабли даже в незнакомых шхерах).
Среди отплывающих был и десяток парней, которым, подобно Эвару, тоже не терпелось повидать новые земли. Некоторые бежали за море из страха перед местью врагов, которых и в глаза не видывали: ведь мог отомстить чей-нибудь родич за убийство, совершенное кем-то из их родичей…
Словом, Эвар собрал под парус корабля людей разной судьбы и разного взгляда на жизнь. Но удивительными были решимость и нетерпение, с которыми люди ждали часа, когда разрубят швартовые канаты. А покуда этого не случилось, корабль стоял на берегу, и его старательно конопатили.
Эвар как истый и рачительный моряк считал и пересчитывал каждую бочку с солониной, каждую бочку пива, которые надлежало погрузить на корабль. Его спрашивали – не без иронии:
– На сколько лет запасаешь, Эвар?
– На всю жизнь, – отвечал он.
– Разве она так длинна?
– Сколько бы она ни продлилась…
– И вы съедите все это?
– Мы в плавании будем есть еще и свежую рыбу.
– Ну, значит, собрался ты на самый край света!
– Только туда!
Эвар вроде бы пошучивал, но за шуткой чувствовались грусть и горечь. Люди, которые посмышленее, качали головами и говорили про себя: «Прощай, родная земля, прощайте, матери и отцы, братья и сестры… Что же в этом веселого?»
Как ни горестно было предстоящее расставание с суровыми скалами, ледниками и холодными фиордами, тянуло туда, в неведомое. Уже не было страха, который удержал бы этих людей, избравших Эвара своим предводителем, от опаснейшего путешествия на запад, где до земли так же далеко, как до звезд.
– Послушайте, – говорил Эвар за длинным очагом, – кто трусит и не смеет глядеть в пустые глаза смерти, пусть остается. Есть еще время.
Он это твердил неустанно, дабы слабые духом не висели тяжелым бременем на парусе в открытом море. Лучше взять больше солонины и муки, чем лишнего трусливого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43