Бируни этого не сделал.
– Справедливо, – сказал Васети.
– Во всяком случае, это дело будущего. Что я хочу сказать? Мысль не должна застаиваться, успокаиваться – вот что! И мы собрались здесь для того, чтобы заявить об этом. Согласны со мной?
Вопрос был обращен ко всем. И ответ не составлял труда, ибо известно, что успокоившийся ум – мертвый ум. Исфизари тронул басовую струну, и над лужайкой поплыл ровный, низкий звук, подобный мужскому голосу.
– Это значит «да», – пропел ученый.
– Чаши! – воскликнул хакпм.
И пять рук с чашами поднялись кверху, чтобы все это видело небо, чтобы знало оно, что все пьют поровну и без остатка.
Птицы, сидевшие на деревьях, вспорхнули, лепестки, белые и розовые, посыпались на землю. И украсили стол драгоценными монетами – живыми и ароматными.
Хакима с некоторых пор занимало одно очень важное дело. И он сообщил какое… Он раздобыл работы древних греков, а также книги Абу-л-Хасана Сабита ибн Курры Ал-Харрани и Ибн аль-Хайтама и других ученых. Он напомнил своим друзьям слова Архимеда, которые сохранили ученые, а именно: «Всякая стоячая жидкость не движется, и ее форма – форма шара». Это утверждение подлежало, по мнению Омара Хайяма, особому рассмотрению ввиду того интереса, который вызывает оно в связи с формами небесных светил. Архимед, продолжал развивать свою мысль хаким, написал книгу об устройстве небесной сферы, воспроизводящем круговращение небесных светил…
– Об этом писал еще и Прокл, – заметил Лоукари.
– Совершенно верно.
– Многие писали, – добавил Васети.
– Возможно, – согласился хаким.
– Мне кажется, – сказал Васети, – что можно попытаться опровергнуть Птоломея, но вряд ли это удастся.
– Почему? – спросил хаким настороженно.
– Это был большой ученый. Ничего зря не говорил. Воистину бог!
– И тем не менее… – Хаким взял куропатку и полюбовался ею.
Хазини решительно восстал против обожествления даже самого Аристотеля, даже самого Фирдоуси и Ибн Сины. Это ничего общего не имеет с подлинной наукой…
– Из тебя вышел бы неплохой асассин, – с улыбкой проговорил Васети.
– А почему бы и нет? – неожиданно для друзей признался Хазини.
Но слова эти восприняли как шутку: в самом деле, какой асассин из Хазини, вечно погруженного в тайны мироздания?
– Я сейчас закончу свою мысль, – сказал хаким, – не буду вас долго мучить. Да и себя тоже… Дело в том, что Архимед попытался определить расстояние от поверхности Земли до Луны. Он указал количество стадий от Луны до Меркурия, от Меркурия до Венеры, от Солнца до Марса. И так далее. Словом, этот грек дерзнул. И у нас под рукою имеются величины этих расстояний. Я не думаю, что они очень уж точные.
И Омар Хайям и на этот раз блеснул своей отличной памятью. Он напомнил Архимедовы цифры. Вот они: расстояние от Земли до лунной орбиты – стадий 554 мириад и 4130 единиц; от Луны до солнечной орбиты – стадий 5026 мириад и 2065 единиц; от нее до орбиты Венеры – стадий 2027 мириад и 7165 единиц; от нее до орбиты Марса – стадий 4054 мириад и 1108 единиц; от нее до орбиты Юпитера – стадий 2027 мириад и 5065 единиц; от нее до орбиты Сатурна – стадий 4037 мириад и 2065 единиц… Затем хаким Омар Хайям перевел все эти греческие меры в количество фарсангов.
Его друзья еле поспевали за ним, чтобы записать числа, со многими из которых были знакомы еще со школьной поры, но почему-то не приходило в голову подвергнуть их проверке или сомнению.
Высказав предварительные соображения, хаким подошел к главному предмету разговора:
– Господа, я освежил в вашей памяти все давно вам знакомое. Не кажется ли вам вполне естественным, если мы сами попытаемся измерить указанные расстояния? Каково ваше мнение?
И хаким спокойно принялся за куропатку, сказав, что весь превращается в слух. Он сидел ровно, расправив плечи, подогнув под себя ноги. На нем был синего цвета халат из однотонного шелка. И белье проглядывало на груди – бледно-голубого, воистину снежного цвета. Хаким был очень крепок, несмотря на свои сорок пять лет или около того.
Первым поддержал Хазини. Сотни лет тому назад измеряли расстояния до светил. Почему бы не заняться измерением сейчас, когда имеются хорошие приборы, когда знаний больше, гораздо больше…
Тут его перебил Васети:
– Вспомни, Хазини, что говорил Ибн Сина. А говорил он, что нынешние знания суть рассеянные знания древних.
– Возможно, в философии, но в астрономии после Архимеда накопилось немало любопытного. Я хочу высказать свое мнение: давайте попытаемся все измерить заново.
Лоукари и Исфизари высказались в том смысле, что следовало бы прежде обдумать пути и способы, ибо в этом и заключена вся трудность. Надо дерзать со знанием и умеючи. А есть ли и то, и другое?.. То есть достаточно ли знаний и умения?..
– Об этом я и хотел посоветоваться, – сказал хаким, с удовольствием запивая куропатку вином.
По мнению Лоукари, прежде всего необходимо определить, как говорили греки, базис. То есть прямую. Причем от точного измерения ее и зависит весь результат работы. А угловые измерения провести при нынешних астролябиях или квадратах не так уж трудно…
Хаким поддержал его кивком.
– Я сейчас представляю себе некую карту наших городов, – говорил Лоукари. – Вот, скажем, Исфахан, а на север от него – город Савас. Там много ученых. Или взять хотя бы Ормуз на юге. Или Киш, недалеко от Ормуза. Или Шираз. Можно пойти на восток от Исфахана: скажем, до Нишапура или Балха. Можно взять и другие города: Бухару и Самарканд. Предпочтительнее большие расстояния, ибо при этом меньше будет ошибок.
Хаким еще раз кивнул.
– А способы измерений? – спросил Васети.
– Обычные.
– При помощи караванов?
– А каким же еще образом?
– Я этого не знаю, – сказал Васети.
В эту минуту готов был разгореться жаркий спор, однако хаким не допустил до этого. Он весело предложил чашу вина: после нее, дескать, все станет ясно…
– Ведь вино наш друг? – вопросил он. – Не правда ли?
Ученые дружно согласились с этим.
– В таком случае – за любовь!
И все опорожнили чаши. Еще бы: кому не хочется любви? Что можно иметь против нее? Хазини прочел некие рубаи, не назвав их автора. Вот содержание: хотя этот мир и украшают ради тебя, но не полагайся на него, ибо много таких, как ты, приходят и уходят; похищай свою долю счастья, не то похитят ее другие…
Хаким погрозил пальцем своему другу. Он не любил, когда читали ему его же стихи. Он краснел при этом, точно уличенный в шалостях…
– Довольно об этом, – сказал хаким, – вернемся к тому, о чем говорил уважаемый Лоукари… Верно, нужен базис. А измерение его что же?.. – Омар Хайям задумался. – Его надо проводить обычным способом. Берем караван. Сколько фарсангов проходит он в час? Это можно определить. Сколько часов провел он в пути?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Справедливо, – сказал Васети.
– Во всяком случае, это дело будущего. Что я хочу сказать? Мысль не должна застаиваться, успокаиваться – вот что! И мы собрались здесь для того, чтобы заявить об этом. Согласны со мной?
Вопрос был обращен ко всем. И ответ не составлял труда, ибо известно, что успокоившийся ум – мертвый ум. Исфизари тронул басовую струну, и над лужайкой поплыл ровный, низкий звук, подобный мужскому голосу.
– Это значит «да», – пропел ученый.
– Чаши! – воскликнул хакпм.
И пять рук с чашами поднялись кверху, чтобы все это видело небо, чтобы знало оно, что все пьют поровну и без остатка.
Птицы, сидевшие на деревьях, вспорхнули, лепестки, белые и розовые, посыпались на землю. И украсили стол драгоценными монетами – живыми и ароматными.
Хакима с некоторых пор занимало одно очень важное дело. И он сообщил какое… Он раздобыл работы древних греков, а также книги Абу-л-Хасана Сабита ибн Курры Ал-Харрани и Ибн аль-Хайтама и других ученых. Он напомнил своим друзьям слова Архимеда, которые сохранили ученые, а именно: «Всякая стоячая жидкость не движется, и ее форма – форма шара». Это утверждение подлежало, по мнению Омара Хайяма, особому рассмотрению ввиду того интереса, который вызывает оно в связи с формами небесных светил. Архимед, продолжал развивать свою мысль хаким, написал книгу об устройстве небесной сферы, воспроизводящем круговращение небесных светил…
– Об этом писал еще и Прокл, – заметил Лоукари.
– Совершенно верно.
– Многие писали, – добавил Васети.
– Возможно, – согласился хаким.
– Мне кажется, – сказал Васети, – что можно попытаться опровергнуть Птоломея, но вряд ли это удастся.
– Почему? – спросил хаким настороженно.
– Это был большой ученый. Ничего зря не говорил. Воистину бог!
– И тем не менее… – Хаким взял куропатку и полюбовался ею.
Хазини решительно восстал против обожествления даже самого Аристотеля, даже самого Фирдоуси и Ибн Сины. Это ничего общего не имеет с подлинной наукой…
– Из тебя вышел бы неплохой асассин, – с улыбкой проговорил Васети.
– А почему бы и нет? – неожиданно для друзей признался Хазини.
Но слова эти восприняли как шутку: в самом деле, какой асассин из Хазини, вечно погруженного в тайны мироздания?
– Я сейчас закончу свою мысль, – сказал хаким, – не буду вас долго мучить. Да и себя тоже… Дело в том, что Архимед попытался определить расстояние от поверхности Земли до Луны. Он указал количество стадий от Луны до Меркурия, от Меркурия до Венеры, от Солнца до Марса. И так далее. Словом, этот грек дерзнул. И у нас под рукою имеются величины этих расстояний. Я не думаю, что они очень уж точные.
И Омар Хайям и на этот раз блеснул своей отличной памятью. Он напомнил Архимедовы цифры. Вот они: расстояние от Земли до лунной орбиты – стадий 554 мириад и 4130 единиц; от Луны до солнечной орбиты – стадий 5026 мириад и 2065 единиц; от нее до орбиты Венеры – стадий 2027 мириад и 7165 единиц; от нее до орбиты Марса – стадий 4054 мириад и 1108 единиц; от нее до орбиты Юпитера – стадий 2027 мириад и 5065 единиц; от нее до орбиты Сатурна – стадий 4037 мириад и 2065 единиц… Затем хаким Омар Хайям перевел все эти греческие меры в количество фарсангов.
Его друзья еле поспевали за ним, чтобы записать числа, со многими из которых были знакомы еще со школьной поры, но почему-то не приходило в голову подвергнуть их проверке или сомнению.
Высказав предварительные соображения, хаким подошел к главному предмету разговора:
– Господа, я освежил в вашей памяти все давно вам знакомое. Не кажется ли вам вполне естественным, если мы сами попытаемся измерить указанные расстояния? Каково ваше мнение?
И хаким спокойно принялся за куропатку, сказав, что весь превращается в слух. Он сидел ровно, расправив плечи, подогнув под себя ноги. На нем был синего цвета халат из однотонного шелка. И белье проглядывало на груди – бледно-голубого, воистину снежного цвета. Хаким был очень крепок, несмотря на свои сорок пять лет или около того.
Первым поддержал Хазини. Сотни лет тому назад измеряли расстояния до светил. Почему бы не заняться измерением сейчас, когда имеются хорошие приборы, когда знаний больше, гораздо больше…
Тут его перебил Васети:
– Вспомни, Хазини, что говорил Ибн Сина. А говорил он, что нынешние знания суть рассеянные знания древних.
– Возможно, в философии, но в астрономии после Архимеда накопилось немало любопытного. Я хочу высказать свое мнение: давайте попытаемся все измерить заново.
Лоукари и Исфизари высказались в том смысле, что следовало бы прежде обдумать пути и способы, ибо в этом и заключена вся трудность. Надо дерзать со знанием и умеючи. А есть ли и то, и другое?.. То есть достаточно ли знаний и умения?..
– Об этом я и хотел посоветоваться, – сказал хаким, с удовольствием запивая куропатку вином.
По мнению Лоукари, прежде всего необходимо определить, как говорили греки, базис. То есть прямую. Причем от точного измерения ее и зависит весь результат работы. А угловые измерения провести при нынешних астролябиях или квадратах не так уж трудно…
Хаким поддержал его кивком.
– Я сейчас представляю себе некую карту наших городов, – говорил Лоукари. – Вот, скажем, Исфахан, а на север от него – город Савас. Там много ученых. Или взять хотя бы Ормуз на юге. Или Киш, недалеко от Ормуза. Или Шираз. Можно пойти на восток от Исфахана: скажем, до Нишапура или Балха. Можно взять и другие города: Бухару и Самарканд. Предпочтительнее большие расстояния, ибо при этом меньше будет ошибок.
Хаким еще раз кивнул.
– А способы измерений? – спросил Васети.
– Обычные.
– При помощи караванов?
– А каким же еще образом?
– Я этого не знаю, – сказал Васети.
В эту минуту готов был разгореться жаркий спор, однако хаким не допустил до этого. Он весело предложил чашу вина: после нее, дескать, все станет ясно…
– Ведь вино наш друг? – вопросил он. – Не правда ли?
Ученые дружно согласились с этим.
– В таком случае – за любовь!
И все опорожнили чаши. Еще бы: кому не хочется любви? Что можно иметь против нее? Хазини прочел некие рубаи, не назвав их автора. Вот содержание: хотя этот мир и украшают ради тебя, но не полагайся на него, ибо много таких, как ты, приходят и уходят; похищай свою долю счастья, не то похитят ее другие…
Хаким погрозил пальцем своему другу. Он не любил, когда читали ему его же стихи. Он краснел при этом, точно уличенный в шалостях…
– Довольно об этом, – сказал хаким, – вернемся к тому, о чем говорил уважаемый Лоукари… Верно, нужен базис. А измерение его что же?.. – Омар Хайям задумался. – Его надо проводить обычным способом. Берем караван. Сколько фарсангов проходит он в час? Это можно определить. Сколько часов провел он в пути?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54