Это не зависит от того, сделаем мы ему уко…
– Док, – Перри обернулся и уставился на начальника лаборатории, – руковожу этим проектом я. И, если вы еще не поняли, Я принимаю здесь решения. Так вот, повторю специально для вас: джи-эр сорок четвертый остается в программе.
Не дожидаясь ответа, Перри вышел.
Вудворт вздохнул и, взглянув на растерянного Гарпа, махнул рукой, прошептав:
– Слепец.
Негр улыбнулся и, наклонившись к микрофону, бодро скомандовал:
– О'кей, ребята! Начинаем очистку памяти!
Девять пальцев вдавили узкие выступы на подлокотниках кресел, девять плоских крышечек откинулись, сдвинутые невидимыми пружинами. В небольших нишах уютно спрятались две кнопки – зеленая и красная.
– Приготовились!
Пальцы коснулись зеленых кнопок, и тотчас из спины кресел выползли тонкие стальные «лапы» с укрепленными на концах пластиковыми шприцами. Когда над изголовьями зажглись маленькие лампочки, показывая, что все шприцы заняли нужное положение, Гарп отдал следующую команду:
– Начали! Включить систему!
Девять рук дернулись, вжимая в подлокотники красные клавиши.
Девять игл вонзились в шеи наискосок, снизу вверх, под основанием черепа.
Поршни автоматически впрыснули препарат, и, щелкнув, «лапы» отошли назад, извлекая из мозга длинные четырехдюймовые иглы.
Через пять-семь минут унисолы забудут то, что происходило сегодня утром. Все, кроме одного. Этот один будет помнить и то, что произошло сегодня, и то, что произошло давным-давно.
Он помнил все. Его организм, в отличие от организмов девяти остальных унисолов, не воспринимал этот препарат. Но он предпочитал молчать об этом. Пока с ним его взвод, они не просто группа, а настоящий боевой расчет, способный продолжать выполнять возложенную на него задачу. Свой долг. Уничтожать вьетконговских ублюдков, защищая граждан своей страны от смертельной опасности желтой чумы. Самое страшное в этой войне было то, что вьетконговские шпионы внедрились в ряды военных и мирного населения. Никогда невозможно было понять, КТО настоящий, стопроцентный американец, а кто – вражеский лазутчик. Но он научился определять их. Да, научился. И убивал без всякой жалости. Иногда это мог быть седой старик, а иногда ребенок. Он гордился собой. Его рука не дрогнула ни разу. Даже когда обнаруживалось, что шпион – один из солдат его взвода. Да, да. Случалось и такое. Например, он начал подозревать, что один из них –предатель. Ловкий, маскирующийся под его товарища оборотень. Еще ТАМ он понял это и попытался сделать то, что должен был сделать, но ТОГДА ничего не вышло.. Этот ублюдок, «лягушатник», деревенщина, чуть не убил его. Теперь же предатель прикидывался потерявшим память. И ему ничего не оставалось, кроме как ждать, пока вьетконговский выродок проявит себя. Ничего нет хуже, чем знать, что рядом с тобой враг, и бездействовать. Но рано или поздно – он ни секунды не сомневался в этом – враг выдаст себя. И тогда правосудие свершится. Его рукой.
До сих пор, правда, он не особенно беспокоился. Полковник Перри казался ему умным толковым командиром, умеющим принимать решения, соответствующие обстановке, но… Сегодня у него появилось страшное подозрение. Похоже, полковник Перри тоже вьетконговский агент. Иначе, чем объяснить, что он не пристрелил 44-го и даже оставил его в группе? Не схватил и не отдал под трибунал!
Может быть, у полковника кишка тонка, чтобы убить самому, но хоть это-то он мог сделать? Да, скорее всего, полковник – вражеский диверсант. Его план ясен. Он попытается разложить их взвод изнутри. Может быть, заманить во вьетконговскую засаду.
Губы унисола тронула слабая улыбка.
Тут полковник ошибся. ОН этого не позволит. Его взвод не погибнет из-за двоих ублюдков. Но… Сперва надо подождать, пока они проявятся в бою. Может оказаться, что Перри просто выжидает, так же, как он. В таком случае, они вместе прикончат предателя. Да. Это будет самое лучшее. ОНИ ВМЕСТЕ сохранят жизнь ребятам из ЕГО взвода. Спасут их от врага, проведут через ад войны без потерь. В конце концов, это их обязанность.
Но если только выяснится, что Перри… Нет, он будет очень внимателен. Не ради себя. Ради СВОЕГО взвода.
… В свете прожекторов двое людей в белых халатах катили тележку с установленным на ней длинным стальным ящиком. Со стороны он очень напоминал гроб, хотя настоящее его предназначение Ронни не понимала. Она приникла к видоискателю камеры, наблюдая за действиями «санитаров». Так она окрестила этих двоих за белые халаты. Парочка подкатила тележку к трайлеру и остановилась, о чем-то разговаривая. Несмотря на ночную тишину, расстояние было слишком велико, и до «доджа» не долетало ни слова. Мимо не спеша прошел часовой, сжимая в руках автомат М-16. Через телескопический объект девушка увидела, что охранник курит. Огонек вспыхивал, и в эти мгновения над ним поднималась тонкая струйка темного дыма. Ронни безумно захотелось закурить. Чтобы подавить в себе это желание, она повернулась к напряженно замершему в кресле оператору и тихо сказала:
– Там что-то еще, видишь? Только отсюда я никак не могу понять, что это.
Она торопливо скрутила насадку с камеры и вылезла из машины.
– Ты что, спятила? – яростным шепотом накинулся на нее Хью. – Это же секретная военная операция! Тебе и близко не удастся подойти. Только испортишь все.
– Я скоро вернусь, – прошептала Ронни и шагнула в темноту.
“Черт! – выругался про себя оператор. – Вот черт, а? Мало того, что мы приперлись на военную базу, так она еще и полезла в самое пекло. Да нет же, господи! Нас точно пристрелят. А если и не пристрелят, то дадут по двадцать лет за шпионаж. Это уж как пить дать".
Он встревожено смотрел, как девушка, пригнувшись, бежит к грузовику.
Хью боялся.
Полковник уперся ладонями в узкий стол, к которому был прикреплен микрофон, стоящий на гибкой ячеистой «ноге».
– Джи-эр'44, сесть!
Унисол медленно поднялся в кресле.
– У тебя был сбой.
Глаза солдата смотрели вперед, на полковника.
– У меня был сбой, сэр, – механически-равнодушно повторил он.
– Ты должен ВСЕГДА выполнять приказы!
– Да, сэр. Я должен всегда выполнять приказы!
Полковник усмехнулся и повернулся к угрюмо наблюдающему за происходящим Вудворту.
– Все в порядке.
Тот только вздохнул.
– Ну, если вы так считаете… В конце концов вы здесь главный.
Вудворт быстро прошел к выходу и, спустившись по короткой стальной лесенке, направился к стоящему возле открытого «саркофага» Гарпу.
– Ну что здесь?
Негр, глядя на изрешеченное пулями тело 74-го, задумчиво сказал:
– Да, наверное, хреново ему, а?
Вудворт осмотрел обложенное льдом, замершее голое тело, покрытое черными дырами ранений, и быстро приказал:
– Как только освободится охлаждающая ванна, поместите его туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Док, – Перри обернулся и уставился на начальника лаборатории, – руковожу этим проектом я. И, если вы еще не поняли, Я принимаю здесь решения. Так вот, повторю специально для вас: джи-эр сорок четвертый остается в программе.
Не дожидаясь ответа, Перри вышел.
Вудворт вздохнул и, взглянув на растерянного Гарпа, махнул рукой, прошептав:
– Слепец.
Негр улыбнулся и, наклонившись к микрофону, бодро скомандовал:
– О'кей, ребята! Начинаем очистку памяти!
Девять пальцев вдавили узкие выступы на подлокотниках кресел, девять плоских крышечек откинулись, сдвинутые невидимыми пружинами. В небольших нишах уютно спрятались две кнопки – зеленая и красная.
– Приготовились!
Пальцы коснулись зеленых кнопок, и тотчас из спины кресел выползли тонкие стальные «лапы» с укрепленными на концах пластиковыми шприцами. Когда над изголовьями зажглись маленькие лампочки, показывая, что все шприцы заняли нужное положение, Гарп отдал следующую команду:
– Начали! Включить систему!
Девять рук дернулись, вжимая в подлокотники красные клавиши.
Девять игл вонзились в шеи наискосок, снизу вверх, под основанием черепа.
Поршни автоматически впрыснули препарат, и, щелкнув, «лапы» отошли назад, извлекая из мозга длинные четырехдюймовые иглы.
Через пять-семь минут унисолы забудут то, что происходило сегодня утром. Все, кроме одного. Этот один будет помнить и то, что произошло сегодня, и то, что произошло давным-давно.
Он помнил все. Его организм, в отличие от организмов девяти остальных унисолов, не воспринимал этот препарат. Но он предпочитал молчать об этом. Пока с ним его взвод, они не просто группа, а настоящий боевой расчет, способный продолжать выполнять возложенную на него задачу. Свой долг. Уничтожать вьетконговских ублюдков, защищая граждан своей страны от смертельной опасности желтой чумы. Самое страшное в этой войне было то, что вьетконговские шпионы внедрились в ряды военных и мирного населения. Никогда невозможно было понять, КТО настоящий, стопроцентный американец, а кто – вражеский лазутчик. Но он научился определять их. Да, научился. И убивал без всякой жалости. Иногда это мог быть седой старик, а иногда ребенок. Он гордился собой. Его рука не дрогнула ни разу. Даже когда обнаруживалось, что шпион – один из солдат его взвода. Да, да. Случалось и такое. Например, он начал подозревать, что один из них –предатель. Ловкий, маскирующийся под его товарища оборотень. Еще ТАМ он понял это и попытался сделать то, что должен был сделать, но ТОГДА ничего не вышло.. Этот ублюдок, «лягушатник», деревенщина, чуть не убил его. Теперь же предатель прикидывался потерявшим память. И ему ничего не оставалось, кроме как ждать, пока вьетконговский выродок проявит себя. Ничего нет хуже, чем знать, что рядом с тобой враг, и бездействовать. Но рано или поздно – он ни секунды не сомневался в этом – враг выдаст себя. И тогда правосудие свершится. Его рукой.
До сих пор, правда, он не особенно беспокоился. Полковник Перри казался ему умным толковым командиром, умеющим принимать решения, соответствующие обстановке, но… Сегодня у него появилось страшное подозрение. Похоже, полковник Перри тоже вьетконговский агент. Иначе, чем объяснить, что он не пристрелил 44-го и даже оставил его в группе? Не схватил и не отдал под трибунал!
Может быть, у полковника кишка тонка, чтобы убить самому, но хоть это-то он мог сделать? Да, скорее всего, полковник – вражеский диверсант. Его план ясен. Он попытается разложить их взвод изнутри. Может быть, заманить во вьетконговскую засаду.
Губы унисола тронула слабая улыбка.
Тут полковник ошибся. ОН этого не позволит. Его взвод не погибнет из-за двоих ублюдков. Но… Сперва надо подождать, пока они проявятся в бою. Может оказаться, что Перри просто выжидает, так же, как он. В таком случае, они вместе прикончат предателя. Да. Это будет самое лучшее. ОНИ ВМЕСТЕ сохранят жизнь ребятам из ЕГО взвода. Спасут их от врага, проведут через ад войны без потерь. В конце концов, это их обязанность.
Но если только выяснится, что Перри… Нет, он будет очень внимателен. Не ради себя. Ради СВОЕГО взвода.
… В свете прожекторов двое людей в белых халатах катили тележку с установленным на ней длинным стальным ящиком. Со стороны он очень напоминал гроб, хотя настоящее его предназначение Ронни не понимала. Она приникла к видоискателю камеры, наблюдая за действиями «санитаров». Так она окрестила этих двоих за белые халаты. Парочка подкатила тележку к трайлеру и остановилась, о чем-то разговаривая. Несмотря на ночную тишину, расстояние было слишком велико, и до «доджа» не долетало ни слова. Мимо не спеша прошел часовой, сжимая в руках автомат М-16. Через телескопический объект девушка увидела, что охранник курит. Огонек вспыхивал, и в эти мгновения над ним поднималась тонкая струйка темного дыма. Ронни безумно захотелось закурить. Чтобы подавить в себе это желание, она повернулась к напряженно замершему в кресле оператору и тихо сказала:
– Там что-то еще, видишь? Только отсюда я никак не могу понять, что это.
Она торопливо скрутила насадку с камеры и вылезла из машины.
– Ты что, спятила? – яростным шепотом накинулся на нее Хью. – Это же секретная военная операция! Тебе и близко не удастся подойти. Только испортишь все.
– Я скоро вернусь, – прошептала Ронни и шагнула в темноту.
“Черт! – выругался про себя оператор. – Вот черт, а? Мало того, что мы приперлись на военную базу, так она еще и полезла в самое пекло. Да нет же, господи! Нас точно пристрелят. А если и не пристрелят, то дадут по двадцать лет за шпионаж. Это уж как пить дать".
Он встревожено смотрел, как девушка, пригнувшись, бежит к грузовику.
Хью боялся.
Полковник уперся ладонями в узкий стол, к которому был прикреплен микрофон, стоящий на гибкой ячеистой «ноге».
– Джи-эр'44, сесть!
Унисол медленно поднялся в кресле.
– У тебя был сбой.
Глаза солдата смотрели вперед, на полковника.
– У меня был сбой, сэр, – механически-равнодушно повторил он.
– Ты должен ВСЕГДА выполнять приказы!
– Да, сэр. Я должен всегда выполнять приказы!
Полковник усмехнулся и повернулся к угрюмо наблюдающему за происходящим Вудворту.
– Все в порядке.
Тот только вздохнул.
– Ну, если вы так считаете… В конце концов вы здесь главный.
Вудворт быстро прошел к выходу и, спустившись по короткой стальной лесенке, направился к стоящему возле открытого «саркофага» Гарпу.
– Ну что здесь?
Негр, глядя на изрешеченное пулями тело 74-го, задумчиво сказал:
– Да, наверное, хреново ему, а?
Вудворт осмотрел обложенное льдом, замершее голое тело, покрытое черными дырами ранений, и быстро приказал:
– Как только освободится охлаждающая ванна, поместите его туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82