А это его решение ехать домой. Я хочу. И все, ни слова, ни полслова. Надо же быть такой дурой… «Я не хочу его отпускать одного». А он и спрашивать не стал. Ну хоть с ней бы поговорил. Да нет, все она понимает. Двадцать пять лет не был дома. Случись такое с ней, Ронни, она бы, наверное, пешком до дома добежала. Но хоть предложил бы поехать вместе. Нет.
Только сейчас, когда факт расставания встал перед ней непроницаемой стеной, девушка поняла, насколько ей небезразличен этот человек. Раньше, пока разлука маячила где-то вдалеке темной фиолетово-черной тучей, Ронни отмахивалась от нее, полагая, что решает, ехать или нет, она. Выяснилось, что все наоборот. Все решает он. И от того, что для нее не нашлось места в его дальнейших планах, ей было особенно обидно. Наверное, можно было бы говорить какие-то слова, что-то пытаться объяснить, но… Кто это сделает? Не Люк точно. И не потому, что плохо к ней относился, а потому, что наверняка HЕ ПОМHИЛ этих слов, если вообще знал их раньше. Она?
Ронни тут же представила, как она говорит ему о своих чувствах, а он делает огромные глаза и удивленно – как только Люк и умеет – спрашивает: "А что это такое?”
Нет. Только не это. Так что, скорее всего, объяснение в любви отложится до лучших времен. Когда он станет разбираться в чувствах. Вспомнит слова. Вспомнит все.
Ронни первый раз употребила слово «любовь» в том, что касалось их с Люком отношений, и тут же смутилась. Как школьница, ей-богу. Ну ладно, ладно. Надо же… Ну и влюбилась, и что? Да ничего. Просто назвала вещи своими именами. И все. Все.
Стоп. Для любящей души ты что-то очень эгоистична. Мне не предложили.
Меня не позвали. Меня забыли. И ни разу не подумала о том, что может случиться с ним. Этот парень, Скотт, может догнать его и пристрелить. Да, господи, что далеко ходить: он может умереть от перегрева. О, боже.
– Ты уверен, что хочешь ехать? – спросил Грегор Люка.
– Да, – тот смотрел на доктора серьезно и чисто.
И Грегор вздохнул с облегчением. Слава Богу, что он остался ТАКИМ. Добрым и… Человечным. Гораздо более человечным, чем некоторые из людей. Ну, да ладно. Что ж теперь.
– Обещай мне, что вернешься, – сказал он. – Вернешься и ляжешь в госпиталь.
– Хорошо, доктор, – сказал он. – Обещаю.
– Если меня вдруг не будет, то найди Айзека Дункана. Он ассистировал мне в то время. Я предупрежу его… Хотя, он и так все помнит. Хорошо? Ты вернешься?
– Да, доктор.
– Хорошо. Я заказал билет для мисс Робертс, – он почему-то усмехнулся. – До Лос-Анджелеса. Просто подойдешь к кассе, скажешь, что для мисс Робертс заказан билет.
– Я ПОМНЮ, ДОК.
– Это хорошо. Это очень хорошо. Ну ладно, Люк Девро, – доктор, протянул Люку руку, и тот, повинуясь внутреннему импульсу, пожал ее. Грегор улыбнулся. – Останавливайся через каждые несколько часов и принимай холодный душ. Пик у тебя прошел, но совсем без охлаждения пока нельзя. Ну, счастливо, Люк.
– Всего доброго, доктор.
Грегор смотрел, как Девро забрался в машину, и «бьюик», набирая скорость, покатил по улочке к автовокзалу. Он дождался, пока машина скрылась за поворотом, а затем пошел к своему коттеджу.
Когда Ронни думала, что Люк не захотел позвать ее с собой, она ошиблась. ЛЮК очень хотел, но так уж был устроен УНИСОЛ. Слова принимать за истину. Сказанное однажды он запоминал. А теперь, когда его мозг почти избавился от действия ПРЕПАРАТА. Люк впитывал информацию, как губка. И услышав однажды: «Я делаю это для себя…», и «Ты мой самый потрясающий репортаж…», запомнил фразы накрепко. Они мучили его, жгли изнутри, проедая, как черная болезнь. Люк и сам не отдавал себе отчета, почему его так тянет к этой девушке. И почему так больно и муторно на душе, как только он вспоминает: «Ты мой самый потрясающий репортаж…» Репортаж, репортаж… Репортаж… А как к тебе должны относиться? Как к человеку? Ты НЕ человек! У этой девушки наверняка есть человек, который заслужил право оберегать ее. А чем ты заслужил это? Что ты сделал? Ничего. Наоборот. ОНА заботится о тебе. Так чего же ты хотел?
Люк машинально управлял «бьюиком», а сам думал, думал, думал… Но даже если бы это все было не так. И Ронни замечательно бы к нему относилась. И Он бы значил для нее больше, чем просто репортаж, тогда бы Люк ТЕМ БОЛЕЕ не взял ее с собой. Потому что знал, за кем охотится сержант Эндрю Скотт, и знал, на что тот способен. Люк бы не стал подвергать девушку опасности. Нет. Он не имел на это права.
Но поскольку все равно существует определенное положение вещей, то нечего мечтать и думать, что БЫЛО БЫ. Думай о том, что ЕСТЬ.
Патрульный «плимут» остановился так резко, что Сол испугался.
Вечно Тед носится как угорелый. Господи, ему уже на пенсию пора, а он все гоняет, словно полоумный.
Тедди оказался не один. Вместе с ним из машины выбрался довольно молодой лейтенант. Они вместе подошли к кассе. Вернее, не подошли, а подскочили, подбежали. Только что стояли у машины, и вдруг р-р-раз, и уже здесь.
– Не появлялись?
Сол недовольно посмотрел на лейтенанта. Надо же, чуть в окошко не залез. Нет, все-таки не зря он недолюбливает молодых да шустрых. Не зря.
– Нет пока, – демонстративно глядя на Тедди, ответил кассир.
– Отлично, – лейтенант даже не обратил внимания на заносчивое поведение Сола. – Но уже скоро должны быть. Во сколько, вы говорите, отходит автобус?
Сол вздохнул. Господи, у этого копа не голова, а то самое место, на котором у Тедди мозоли от долгого сидения.
– В два двадцать семь, – сухо ответил он. – В четырнадцать двадцать семь, – повторил кассир, – а то еще подумаете, что ночью.
Лейтенант удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал.
– Значит, так, Сол. Если они появятся, дай нам сигнал. Скажем, зажги свет. О'кей?
– Конечно, Тедди. Ты ведь меня знаешь, – тут же откликнулся кассир. – Я тебя никогда не подводил.
– Да уж, старина, – подмигнул ему Тед. – Значит, договорились, как только эти ублюдки пожалуют – включай свет.
– О'кей, – кивнул Сол.
Лейтенант еще раз внимательно посмотрел на кассира и быстрым шагом направился к «плимуту».
– Мы здесь, поблизости, – Тед оглянулся и тихо добавил: – Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, старина. Ты отличный парень. Просто высший класс.
– Иди, иди, – расплылся в довольной улыбке Сол. – А то ведь, неровен час, эта бабец задницу-то тебе и отстрелит. Давай, дуй и смотри, будь осторожен.
– О'кей, старина. Главное, включи свет.
– Понял.
Кассир продолжал смотреть в окошко на отъезжающий «плимут». Приятно знать, что ты здорово помог своему приятелю. Конечно, все отлично понимают, от кого Тедди получил эти сведения. Но тут уж ничего не поделаешь. Официально все гладко. Тед их вычислил, Тед предупредил своих, Тед написал рапорт. А в предпенсионном возрасте подобные подвиги могут здорово помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Только сейчас, когда факт расставания встал перед ней непроницаемой стеной, девушка поняла, насколько ей небезразличен этот человек. Раньше, пока разлука маячила где-то вдалеке темной фиолетово-черной тучей, Ронни отмахивалась от нее, полагая, что решает, ехать или нет, она. Выяснилось, что все наоборот. Все решает он. И от того, что для нее не нашлось места в его дальнейших планах, ей было особенно обидно. Наверное, можно было бы говорить какие-то слова, что-то пытаться объяснить, но… Кто это сделает? Не Люк точно. И не потому, что плохо к ней относился, а потому, что наверняка HЕ ПОМHИЛ этих слов, если вообще знал их раньше. Она?
Ронни тут же представила, как она говорит ему о своих чувствах, а он делает огромные глаза и удивленно – как только Люк и умеет – спрашивает: "А что это такое?”
Нет. Только не это. Так что, скорее всего, объяснение в любви отложится до лучших времен. Когда он станет разбираться в чувствах. Вспомнит слова. Вспомнит все.
Ронни первый раз употребила слово «любовь» в том, что касалось их с Люком отношений, и тут же смутилась. Как школьница, ей-богу. Ну ладно, ладно. Надо же… Ну и влюбилась, и что? Да ничего. Просто назвала вещи своими именами. И все. Все.
Стоп. Для любящей души ты что-то очень эгоистична. Мне не предложили.
Меня не позвали. Меня забыли. И ни разу не подумала о том, что может случиться с ним. Этот парень, Скотт, может догнать его и пристрелить. Да, господи, что далеко ходить: он может умереть от перегрева. О, боже.
– Ты уверен, что хочешь ехать? – спросил Грегор Люка.
– Да, – тот смотрел на доктора серьезно и чисто.
И Грегор вздохнул с облегчением. Слава Богу, что он остался ТАКИМ. Добрым и… Человечным. Гораздо более человечным, чем некоторые из людей. Ну, да ладно. Что ж теперь.
– Обещай мне, что вернешься, – сказал он. – Вернешься и ляжешь в госпиталь.
– Хорошо, доктор, – сказал он. – Обещаю.
– Если меня вдруг не будет, то найди Айзека Дункана. Он ассистировал мне в то время. Я предупрежу его… Хотя, он и так все помнит. Хорошо? Ты вернешься?
– Да, доктор.
– Хорошо. Я заказал билет для мисс Робертс, – он почему-то усмехнулся. – До Лос-Анджелеса. Просто подойдешь к кассе, скажешь, что для мисс Робертс заказан билет.
– Я ПОМНЮ, ДОК.
– Это хорошо. Это очень хорошо. Ну ладно, Люк Девро, – доктор, протянул Люку руку, и тот, повинуясь внутреннему импульсу, пожал ее. Грегор улыбнулся. – Останавливайся через каждые несколько часов и принимай холодный душ. Пик у тебя прошел, но совсем без охлаждения пока нельзя. Ну, счастливо, Люк.
– Всего доброго, доктор.
Грегор смотрел, как Девро забрался в машину, и «бьюик», набирая скорость, покатил по улочке к автовокзалу. Он дождался, пока машина скрылась за поворотом, а затем пошел к своему коттеджу.
Когда Ронни думала, что Люк не захотел позвать ее с собой, она ошиблась. ЛЮК очень хотел, но так уж был устроен УНИСОЛ. Слова принимать за истину. Сказанное однажды он запоминал. А теперь, когда его мозг почти избавился от действия ПРЕПАРАТА. Люк впитывал информацию, как губка. И услышав однажды: «Я делаю это для себя…», и «Ты мой самый потрясающий репортаж…», запомнил фразы накрепко. Они мучили его, жгли изнутри, проедая, как черная болезнь. Люк и сам не отдавал себе отчета, почему его так тянет к этой девушке. И почему так больно и муторно на душе, как только он вспоминает: «Ты мой самый потрясающий репортаж…» Репортаж, репортаж… Репортаж… А как к тебе должны относиться? Как к человеку? Ты НЕ человек! У этой девушки наверняка есть человек, который заслужил право оберегать ее. А чем ты заслужил это? Что ты сделал? Ничего. Наоборот. ОНА заботится о тебе. Так чего же ты хотел?
Люк машинально управлял «бьюиком», а сам думал, думал, думал… Но даже если бы это все было не так. И Ронни замечательно бы к нему относилась. И Он бы значил для нее больше, чем просто репортаж, тогда бы Люк ТЕМ БОЛЕЕ не взял ее с собой. Потому что знал, за кем охотится сержант Эндрю Скотт, и знал, на что тот способен. Люк бы не стал подвергать девушку опасности. Нет. Он не имел на это права.
Но поскольку все равно существует определенное положение вещей, то нечего мечтать и думать, что БЫЛО БЫ. Думай о том, что ЕСТЬ.
Патрульный «плимут» остановился так резко, что Сол испугался.
Вечно Тед носится как угорелый. Господи, ему уже на пенсию пора, а он все гоняет, словно полоумный.
Тедди оказался не один. Вместе с ним из машины выбрался довольно молодой лейтенант. Они вместе подошли к кассе. Вернее, не подошли, а подскочили, подбежали. Только что стояли у машины, и вдруг р-р-раз, и уже здесь.
– Не появлялись?
Сол недовольно посмотрел на лейтенанта. Надо же, чуть в окошко не залез. Нет, все-таки не зря он недолюбливает молодых да шустрых. Не зря.
– Нет пока, – демонстративно глядя на Тедди, ответил кассир.
– Отлично, – лейтенант даже не обратил внимания на заносчивое поведение Сола. – Но уже скоро должны быть. Во сколько, вы говорите, отходит автобус?
Сол вздохнул. Господи, у этого копа не голова, а то самое место, на котором у Тедди мозоли от долгого сидения.
– В два двадцать семь, – сухо ответил он. – В четырнадцать двадцать семь, – повторил кассир, – а то еще подумаете, что ночью.
Лейтенант удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал.
– Значит, так, Сол. Если они появятся, дай нам сигнал. Скажем, зажги свет. О'кей?
– Конечно, Тедди. Ты ведь меня знаешь, – тут же откликнулся кассир. – Я тебя никогда не подводил.
– Да уж, старина, – подмигнул ему Тед. – Значит, договорились, как только эти ублюдки пожалуют – включай свет.
– О'кей, – кивнул Сол.
Лейтенант еще раз внимательно посмотрел на кассира и быстрым шагом направился к «плимуту».
– Мы здесь, поблизости, – Тед оглянулся и тихо добавил: – Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, старина. Ты отличный парень. Просто высший класс.
– Иди, иди, – расплылся в довольной улыбке Сол. – А то ведь, неровен час, эта бабец задницу-то тебе и отстрелит. Давай, дуй и смотри, будь осторожен.
– О'кей, старина. Главное, включи свет.
– Понял.
Кассир продолжал смотреть в окошко на отъезжающий «плимут». Приятно знать, что ты здорово помог своему приятелю. Конечно, все отлично понимают, от кого Тедди получил эти сведения. Но тут уж ничего не поделаешь. Официально все гладко. Тед их вычислил, Тед предупредил своих, Тед написал рапорт. А в предпенсионном возрасте подобные подвиги могут здорово помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82