Неожиданно для всех мы как звери набросились на учёбу, получали сплошные пятёрки, радуя махнувших было на нас рукой преподавателей и приводя в умиление мам. Они и не подозревали, что мы взялись за ум не потому, что возвратились на путь добродетели, а потому, что решили «мотнуть клубок».
История этого термина такова. Как-то мы вычитали у Анатоля Франса притчу, которая чрезвычайно нам понравилась. Злой гений всучил ребёнку волшебный клубок и предупредил: не трогаешь его — жизнь стоит на месте, чуточку потянешь за нитку — дни медленно потекут, дёрнешь сильнее — дни помчатся вскачь. Не в силах преодолеть такое искушение, несмышлёныш начал вовсю мотать клубок: сначала для того, чтобы побыстрее стать взрослым и жениться на любимой, потом — чтобы добиться почестей, должностей и денег, узнать судьбу своих детей, потом, чтобы избавиться от жизни, ставшей невыносимой из-за старческих недугов и разочарований. С того момента, когда волшебник подарил ему клубок, мальчишка прожил четыре месяца…
Мудрая концовка — такой она кажется мне с высоты сорока лет; но тогда она обескуражила нас не больше, чем еретика намалёванные на церковных стенах картины страшного суда. Жизнь, стиснутая в один вулканический взрыв, — разве это не достойно восхищения? Как и все мальчишки, у которых эмоций куда больше, чем мозгов, мы ударились в мечты: «Нам бы такой клубок — вот дел бы натворили! Сначала намотали бы годика два, чтобы попасть на фронт, потом раз, два — и войне конец, а там видно будет…»
И вот однажды утром меня растормошил Сашка. В последнее время он уже не раз отмачивал такие штуки: будил меня в шесть утра и рассказывал о своей любви к Миле. Но не успел я как следует наораться, как Сашка грубо меня оборвал:
— На том свете выспишься, жив будешь! Ночь не спал, еле дождался, пока твоя мама на работу уйдёт, а ты… Помнишь, что майор сказал в прошлом месяце? «Вот если бы вы десять классов кончили — другой вопрос!» Говорил он так?
— Ну, говорил, — нехотя согласился я. — Чтоб отделаться.
— Вряд ли, с десятилеткой ему бы ничего не стоило нас взять.
— Ну и что ты предлагаешь? — обозлился я. — Стащить бланки аттестатов? Мёртвое дело.
— А я и не думаю красть бланки, — ухмыльнулся Сашка. — Охота была лезть под статью, когда аттестаты мы получим законно!
— Больной Ефремов, сколько будет дважды два? — предупредительно спросил я. — Какое сегодня число? Сколько ног у собаки?
— Заткнись и слушай, — отмахнулся Сашка. — В первом семестре мы изучаем математику, физику и химию за восьмой и девятый классы. Так? Так. Литературу, историю и географию мы знаем далеко вперёд, и их я не боюсь. Так? Так. Значит, можно мотнуть клубок. Усвоил?
— Ничего не усвоил, — признался я. — Что ты несёшь?
— Балда, — ласково сказал Сашка. — Ополосни рыло холодной водой и внимай! Мы заканчиваем первый семестр, берём справки, уходим из техникума и подаём заявление — куда?
— Ну, куда?
— В десятый класс вечерней школы! — торжественно возвестил Сашка. — Почему вечерней? Там ниже требования. Летом мы сдаём экзамены и получаем аттестаты, то есть в один год проходим три класса!
Стоит ли говорить, с каким энтузиазмом я ринулся в эту авантюру! Мы тут же решили взять себя в руки, поднатужиться, зубрить с утра до ночи и совершенно отказаться от личной жизни. Мила и Тая, посвящённые в наши планы, мужественно согласились встречаться только на два часа по воскресеньям, и мы с необузданной яростью вгрызлись в науку. Сначала все шло как по-писаному: мы успешно сдали экзамены за первый семестр, взяли справки и побежали подавать заявление в школу. Но здесь на нас вылили по ведру холодной воды: для поступления в десятый класс одного семестра техникума оказалось недостаточно, в девятый — ещё можно подумать. Гром среди ясного неба, полное крушение планов! Бог свидетель, что мы хотели остаться честными и что лишь обстоятельства сделали из нас отъявленных мошенников: тщательно подобрав подходящие перо и чернила, Сашка разложил перед собой справки и бестрепетной рукой к римской цифре «I» приписал две аккуратные палочки. И на следующий день жуликов, успешно закончивших III семестр авиационного техникума, безоговорочно приняли в десятый класс — разумеется, уже другой школы. Во избежание кривотолков сразу замечу, что мы не испытывали даже подобия угрызений совести, поскольку не могли себе позволить такую роскошь: началась совершенно изнурительная зубрёжка. Пять месяцев мы буквально не видели белого света, наяву бредили иксами, чуть не помешались от котангенсов, решали во сне бином Ньютона — но всё-таки из отстающих перебрались в прочные середняки. А в июне, скажем прямо, без особого блеска, но и без провалов покончив с экзаменами, мы вне себя от радости констатировали, что авантюра удалась.
И вот наступил выпускной вечер, при воспоминании о котором я мысленно благословляю Сашку и его находчивость, избавившую нас от неслыханного позора. Когда мы вошли в зал и взглянули на президиум, ноги у нас подкосились: за столом возвышался Сергей Сергеевич, завуч нашей бывшей школы. Черт дёрнул какое-то начальство прислать его на торжество как представителя отдела народного образования. Мы хотели было дать тягу, но нас уже поволокли к столу — вручать аттестаты. По примеру Сашки я наморщил лоб, выпятил губу — скорчил дикую рожу: а вдруг не узнает?
— Ефремов, Полунин? — у завуча округлились глаза. — Что вам здесь надо, бездельники? Чего кривляетесь?
Пока ему объясняли, в чём дело, директор школы Ольга Васильевна вручила нам аттестаты, крепко пожала наши руки и пожелала больших, больших успехов.
— Ничего не понимаю, — завуч развёл руками. — Ведь они в прошлом году закончили у меня седьмой класс!
— Вы что-то путаете, Сергей Сергеевич, — забеспокоилась Ольга Васильевна. — Ребята пришли к нам в январе, со второго курса техникума.
— Как это путаю? — обиделся завуч. — Я ещё чуть не выгнал их из школы за безобразное поведение и торговлю папиросами на рынке. Ефремов, Полунин, подойдите сюда!
Мы посмотрели друг на друга, я нерешительно шагнул к столу, но Сашка двинул меня локтем в бок.
— Подойдите сюда! — грозно повторил завуч, вставая.
— Нам некогда, — буркнул Сашка, сделал мне страшные глаза, и мы, ускоряя шаг, направились к выходу. Сзади поднялся какой-то шум, что-то кричали, но мы выскочили на улицу и задали такого стрекача, что лишь ветер свистел в ушах.
Так мы на законнейшем основании стали обладателями аттестатов об окончании десяти классов. Дважды нам присылали домой открытки с категорическим требованием явиться в отдел народного образования, но мы были не такие ослы, чтобы тратить время на столь малообещающий визит.
Зато другой визит, на который возлагались исключительные надежды, принёс нам полное разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
История этого термина такова. Как-то мы вычитали у Анатоля Франса притчу, которая чрезвычайно нам понравилась. Злой гений всучил ребёнку волшебный клубок и предупредил: не трогаешь его — жизнь стоит на месте, чуточку потянешь за нитку — дни медленно потекут, дёрнешь сильнее — дни помчатся вскачь. Не в силах преодолеть такое искушение, несмышлёныш начал вовсю мотать клубок: сначала для того, чтобы побыстрее стать взрослым и жениться на любимой, потом — чтобы добиться почестей, должностей и денег, узнать судьбу своих детей, потом, чтобы избавиться от жизни, ставшей невыносимой из-за старческих недугов и разочарований. С того момента, когда волшебник подарил ему клубок, мальчишка прожил четыре месяца…
Мудрая концовка — такой она кажется мне с высоты сорока лет; но тогда она обескуражила нас не больше, чем еретика намалёванные на церковных стенах картины страшного суда. Жизнь, стиснутая в один вулканический взрыв, — разве это не достойно восхищения? Как и все мальчишки, у которых эмоций куда больше, чем мозгов, мы ударились в мечты: «Нам бы такой клубок — вот дел бы натворили! Сначала намотали бы годика два, чтобы попасть на фронт, потом раз, два — и войне конец, а там видно будет…»
И вот однажды утром меня растормошил Сашка. В последнее время он уже не раз отмачивал такие штуки: будил меня в шесть утра и рассказывал о своей любви к Миле. Но не успел я как следует наораться, как Сашка грубо меня оборвал:
— На том свете выспишься, жив будешь! Ночь не спал, еле дождался, пока твоя мама на работу уйдёт, а ты… Помнишь, что майор сказал в прошлом месяце? «Вот если бы вы десять классов кончили — другой вопрос!» Говорил он так?
— Ну, говорил, — нехотя согласился я. — Чтоб отделаться.
— Вряд ли, с десятилеткой ему бы ничего не стоило нас взять.
— Ну и что ты предлагаешь? — обозлился я. — Стащить бланки аттестатов? Мёртвое дело.
— А я и не думаю красть бланки, — ухмыльнулся Сашка. — Охота была лезть под статью, когда аттестаты мы получим законно!
— Больной Ефремов, сколько будет дважды два? — предупредительно спросил я. — Какое сегодня число? Сколько ног у собаки?
— Заткнись и слушай, — отмахнулся Сашка. — В первом семестре мы изучаем математику, физику и химию за восьмой и девятый классы. Так? Так. Литературу, историю и географию мы знаем далеко вперёд, и их я не боюсь. Так? Так. Значит, можно мотнуть клубок. Усвоил?
— Ничего не усвоил, — признался я. — Что ты несёшь?
— Балда, — ласково сказал Сашка. — Ополосни рыло холодной водой и внимай! Мы заканчиваем первый семестр, берём справки, уходим из техникума и подаём заявление — куда?
— Ну, куда?
— В десятый класс вечерней школы! — торжественно возвестил Сашка. — Почему вечерней? Там ниже требования. Летом мы сдаём экзамены и получаем аттестаты, то есть в один год проходим три класса!
Стоит ли говорить, с каким энтузиазмом я ринулся в эту авантюру! Мы тут же решили взять себя в руки, поднатужиться, зубрить с утра до ночи и совершенно отказаться от личной жизни. Мила и Тая, посвящённые в наши планы, мужественно согласились встречаться только на два часа по воскресеньям, и мы с необузданной яростью вгрызлись в науку. Сначала все шло как по-писаному: мы успешно сдали экзамены за первый семестр, взяли справки и побежали подавать заявление в школу. Но здесь на нас вылили по ведру холодной воды: для поступления в десятый класс одного семестра техникума оказалось недостаточно, в девятый — ещё можно подумать. Гром среди ясного неба, полное крушение планов! Бог свидетель, что мы хотели остаться честными и что лишь обстоятельства сделали из нас отъявленных мошенников: тщательно подобрав подходящие перо и чернила, Сашка разложил перед собой справки и бестрепетной рукой к римской цифре «I» приписал две аккуратные палочки. И на следующий день жуликов, успешно закончивших III семестр авиационного техникума, безоговорочно приняли в десятый класс — разумеется, уже другой школы. Во избежание кривотолков сразу замечу, что мы не испытывали даже подобия угрызений совести, поскольку не могли себе позволить такую роскошь: началась совершенно изнурительная зубрёжка. Пять месяцев мы буквально не видели белого света, наяву бредили иксами, чуть не помешались от котангенсов, решали во сне бином Ньютона — но всё-таки из отстающих перебрались в прочные середняки. А в июне, скажем прямо, без особого блеска, но и без провалов покончив с экзаменами, мы вне себя от радости констатировали, что авантюра удалась.
И вот наступил выпускной вечер, при воспоминании о котором я мысленно благословляю Сашку и его находчивость, избавившую нас от неслыханного позора. Когда мы вошли в зал и взглянули на президиум, ноги у нас подкосились: за столом возвышался Сергей Сергеевич, завуч нашей бывшей школы. Черт дёрнул какое-то начальство прислать его на торжество как представителя отдела народного образования. Мы хотели было дать тягу, но нас уже поволокли к столу — вручать аттестаты. По примеру Сашки я наморщил лоб, выпятил губу — скорчил дикую рожу: а вдруг не узнает?
— Ефремов, Полунин? — у завуча округлились глаза. — Что вам здесь надо, бездельники? Чего кривляетесь?
Пока ему объясняли, в чём дело, директор школы Ольга Васильевна вручила нам аттестаты, крепко пожала наши руки и пожелала больших, больших успехов.
— Ничего не понимаю, — завуч развёл руками. — Ведь они в прошлом году закончили у меня седьмой класс!
— Вы что-то путаете, Сергей Сергеевич, — забеспокоилась Ольга Васильевна. — Ребята пришли к нам в январе, со второго курса техникума.
— Как это путаю? — обиделся завуч. — Я ещё чуть не выгнал их из школы за безобразное поведение и торговлю папиросами на рынке. Ефремов, Полунин, подойдите сюда!
Мы посмотрели друг на друга, я нерешительно шагнул к столу, но Сашка двинул меня локтем в бок.
— Подойдите сюда! — грозно повторил завуч, вставая.
— Нам некогда, — буркнул Сашка, сделал мне страшные глаза, и мы, ускоряя шаг, направились к выходу. Сзади поднялся какой-то шум, что-то кричали, но мы выскочили на улицу и задали такого стрекача, что лишь ветер свистел в ушах.
Так мы на законнейшем основании стали обладателями аттестатов об окончании десяти классов. Дважды нам присылали домой открытки с категорическим требованием явиться в отдел народного образования, но мы были не такие ослы, чтобы тратить время на столь малообещающий визит.
Зато другой визит, на который возлагались исключительные надежды, принёс нам полное разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53