Это ни к чему не приведет!
— Можете поглядеть на нашу машину! — со слезой в голосе добавила Лола. — Под окном у вас стоит! На ней теперь ездить невозможно, разве что в деревню за картошкой, а была ведь совсем новенькая! Мы на ней и пяти лет не откатались! Это же надо совесть иметь!
— И не пытайтесь ее покрывать! — повторил Маркиз. — Она ответит по всей строгости закона!
— А я и не пытаюсь, — с неожиданным оживлением отозвался хозяин квартиры и даже потер руки. — Пройдемте со мной.., я очень заинтересован в том, чтобы эта мерзавка понесла ответ.., по всей строгости.., а скажите — при этой аварии никто не пострадал?
— Никто, к счастью… — быстро ответила Лола.
— Жаль, — Стриженок скривился. — Очень жаль.., а то ее можно было бы привлечь к уголовной ответственности.., вот сюда, пожалуйста, — он двинулся по полутемному коридору, заставленному какими-то коробками и ящиками, — осторожно, не наступите на эту коробку.., здесь хранятся особо ценные экземпляры…
— Экземпляры чего? — поинтересовался Леня, переступая через коробку и придерживая под локоть Лолу, которая едва не налетела лбом на притаившийся в темном углу платяной шкаф.
— Экземпляры экспонатов, — непонятно ответил Стриженок и выбрался из коридора в большую комнату, почти лишенную мебели, но зато плотно заставленную такими же, как в коридоре, ящиками и коробками. — Присаживайтесь сюда… — и он придвинул гостям две табуретки, выкрашенные масляной краской цвета «тучи над городом встали». Сам он уселся на фанерный ящик и подогнул одну ногу.
— Дело в том, — гордо сообщил он, — что я музейный работник. Хранитель, так сказать, нашей истории.
— И что же вы — всю нашу историю храните в собственной квартире? — вежливо поинтересовался Маркиз, чтобы поддержать разговор.
— А что же делать, если больше никому она не нужна! — с тяжелым вздохом произнес Стриженок. — Если никого, кроме меня, она больше не интересует! Я больше двадцати лет проработал в музее, а теперь, в это торгашеское время, музей закрыли, и меня выставили на улицу! А все потому, что в это время все продается и покупается! Все из-за таких людей, как моя бывшая жена!
— Ваша бывшая жена — это Ольга Федоровна? — догадался сообразительный Маркиз.
— Разумеется! — с пафосом воскликнул хозяин и поджал под себя вторую ногу. — Мы с ней давно разошлись! Я не хочу иметь ничего общего с этой подлой, меркантильной личностью! У меня есть в жизни другие, высокие интересы! — он гордо окинул взглядом комнату. — Когда-нибудь наступит другое время, когда люди снова начнут интересоваться своей историей, и тогда они вспомнят обо мне! И я скажу тогда — вот оно, все это я сохранил ценой невзгод и лишений!
— Надо же, как интересно! — вздохнула Лола и пошире распахнула собачью шубу: в квартире Стриженка было жарко и душно.
От этого неосторожного движения накладной бюст примерно восьмого размера несколько сместился. Лола поправила его небрежным движением локтя. Стриженок закашлялся и вылупил глаза, потеряв нить разговора.
— Так вы не поддерживаете отношений со своей женой? — проговорил Маркиз, пытаясь подтолкнуть разговор в нужном направлении.
— С бывшей женой! — уточнил Стриженок.
— Как же с бывшей? — не сдавался Маркиз. По имеющимся документам вы с Ольгой Федоровной не разведены, и она прописана.., то есть зарегистрирована по этому адресу…
— Это она нарочно! — взвизгнул Стриженок. — Она лелеет коварные планы отсудить у меня половину этой квартиры! Но ей не видать этой жилплощади, как своих ушей! Эта квартира необходима мне для хранения исторических ценностей! Я потому и не развожусь с ней, что она хочет при разводе отнять у меня площадь.., но ей не видать ее! повторил он, для верности топнув ногой. При этом ближайшая к нему коробка развалилась, и на пол посыпались толстые глянцевые журналы. Леня скосил глаза и прочитал на обложке название «Лектор — пропагандист».
— Вот так каждый раз! — плаксивым голосом проговорил Стриженок и кинулся собирать рассыпанные экземпляры. — Стоит мне разволноваться, как происходит разрушение упаковки.., упаковка, понимаете, некачественная.., финансирование прекращено… конечно, следовало бы хранить все эти бесценные экспонаты в специальных металлических контейнерах, но где их взять? А эта мерзавка, я имею в виду свою бывшую жену, подсылает ко мне людей с посулами и угрозами… Скажите честно, — Стриженок подозрительно взглянул на Леню, — вас не она прислала?
— Говорят же вам — нет! — Маркиз скривился, как от зубной боли. — Мы сами ее разыскиваем, в связи с ДТП…
— Расколотила, блин, нашу машину, и смылась! — добавила Лола.
Она подняла с пола один из журналов и принялась им обмахиваться.
— Что вы делаете! — взвизгнул Стриженок, выхватывая у нее журнал. — Это же восьмой номер за семьдесят шестой год! Тот самый номер, где была опубликована классическая статья профессора Семихвостова «Звериный оскал капитализма»! Это единственный экземпляр в стране! Все остальные утрачены!
— За неимением в те годы туалетной бумаги, — вполголоса вставил Леня.
— Что вы сказали? — подозрительно переспросил его Стриженок.
— Я поинтересовался, в каком же музее вы работали.
— Как, разве я вам еще не сказал? — Стриженок приосанился и гордо сообщил:
— В музее истории агитации и пропаганды! Между прочим, я был там старшим научным сотрудником!
— Небось, и кандидатскую степень имели?
— А как же! Я защитил диссертацию на тему «Методика проведения лекций о международном положении в оленеводческих колхозах Крайнего Севера»…
Глаза его подернулись мечтательной дымкой воспоминаний, и он вполголоса добавил:
— Как меня встречали на местах, когда я приезжал для сбора фактических материалов!
Как встречали! Лучший номер в гостинице, обкомовский паек, машина с шофером! Приезжаю в лекторий — стол накрыт, а на столе оленина, красная рыба, моченая брусника…
— Бойцы вспоминают минувшие дни, тихо проговорил Маркиз.
Лола, которая совершенно упарилась в китайской шубе, снова поправила съезжающий на сторону бюст и раздраженно проговорила:
— Нам про вашу моченую оленину не очень интересно. Нам бы лучше адресок вашей жены…
— Вот так относится молодое поколение к истории своей страны! — с пафосом произнес Стриженок. — Вас совершенно не волнует наше прошлое! А адреса Ольги я не знаю, и знать не хочу! Я не желаю даже дышать одним с ней воздухом!
Лола хотела сказать, что тоже не очень хочет дышать одним воздухом с Орестом Францевичем, потому что воздух у него в квартире был на редкость сухой и пыльный от обилия «экспонатов», но решила смолчать, чтобы не настроить против себя раздражительного хозяина.
— Так вы не знаете ее адреса, — огорченно протянул Маркиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55