Леня достал из ящика стола лупу и склонился над снимком.
— Фамилия на надгробиях одна и та же, проговорил он. — Что-то кошачье.., кажется, Кошковец.., нет, слово более длинное…
— Кошкодавец, — подсказала ему Лола.
— Как? — Маркиз удивленно повернулся к ней. — Откуда ты знаешь?
— Да вон же, у тебя есть еще одна фотография, где эти могилы сняты крупным планом!
Она пододвинула к Лене очередной снимок, на котором были отчетливо изображены три могильные плиты.
— Действительно, это те же самые надгробия! — смущенно проговорил Леня. — Как же я их проглядел…
— И что бы ты делал без меня! — выразительно вздохнула Лола. — Ну как, берешь назад свои слова?
— Какие?
— Насчет женского алкоголизма!
— Беру, беру! — отмахнулся Маркиз и снова склонился над снимком.
— Действительно, Кошкодавец.., замечательная фамилия.., а дальше более мелкие буквы…
Он снова вооружился лупой и прочитал:
— Кошкодавец Пелагея Гавриловна. Как человек жил с такими данными? Кошкодавец Акулина Гавриловна… Кошкодавец Петиция Гавриловна.
— Три сестры, — подала голос Лола. — Прямо как у Чехова. Только дяди Вани не хватает…
— Ну да, я понимаю, тебе, как театральному человеку, это должно быть близко. Только вот фамилия у сестричек несколько подгуляла., как-то совсем не вяжется с Чеховым.
— Да и имена.., уж больно простонародные. Это скорее подходит для пьесы Островского. Что-нибудь такое комедийное, из жизни купцов. Пелагея Гавриловна, Акулина Гавриловна..
— И Летиция Гавриловна, — закончил Маркиз. — Тебе не кажется, что имя Летиция сюда совершенно не вписывается? Явно не смотрится в одном ряду с Пелагеей и Акулиной!
— Да и к фамилии не подходит! — подхватила Лола. — Летиция Кошкодавец! Кошмар!
— Кстати, где-то мне это совсем недавно попадалось… — задумчиво пробормотал Маркиз.
— Что — Летиция Кошкодавец? — изумилась Лола. — Ну знаешь, если бы я столкнулась с такой уникальной фамилией, я бы ее до конца своих дней не забыла!
— Да нет, не с фамилией… — поморщился Леня, — где-то я совсем недавно видел имя Петиция…
— Имя редкое, — Лола пожала плечами. Вспоминай!
И в это время зазвонил Ленин мобильный телефон.
— Привет, Маркиз! — донесся из трубки жизнерадостный голос Рудика.
— Да вроде только недавно виделись, — отозвался Маркиз. — Ты уже успел соскучиться?
— Да вот я тут поднял кое-какие данные.
Ты меня просил разузнать, кто такой Картон.
И какой человек основал похоронное агентство «Вечный покой».
— Ну? — заинтересованно отозвался Леня.
— Так вот, директор «Вечного покоя» тебе вряд ли интересен, а вот настоящим его владельцем был некто Каретников Виктор Иванович…
— Как? — изумленно переспросил Маркиз.
— Виктор Иванович, — повторил Рудик. А почему это тебя так удивляет? Обычное имя, очень распространенное, я уж не говорю про отчество…
— Да нет, я про фамилию.., ты сказал — Каретников?
— Ну да, — подтвердил Рудик. — Между прочим, господин Каретников шесть лет назад попал на зону, где и погиб в результате какой-то разборки. Посадили его, между прочим, за какие-то дела с наркотиками…
— Мало ему похоронного бизнеса! — вставил Леня. — Там ведь, говорят, тоже огромные прибыли…
— Но все-таки не такие большие, как в наркоторговле! Так вот, из-за таких невероятных биографических совпадений можно считать неопровержимо установленным, что этот самый Каретников и уголовный авторитет Картон — это одно и то же лицо. Очень, кстати, похоже, кличку ему могли дать по созвучию с настоящей фамилией…
— Значит, он — его родственник! — возбужденно проговорил Маркиз. — Сыном быть не может, и возраст не подходит, и отчество не то…
— У кого возраст не тот? У кого отчество не подходит? растерянно переспрашивал Рудик.
— Ладно, я тебе позднее объясню.., во всяком случае, я тебе очень благодарен.., как, ты говорил, называется тот новый ресторан на Васильевском острове?
— «Радость гурмана», — промурлыкал Рудик.
— Непременно пообедаем там с тобой! пообещал Леня. — Вот только разберусь с самыми неотложными делами…
— Ну, тогда это не скоро! — разочарованно протянул Рудик. — Неотложные дела никогда не кончаются…
— Теперь понятно, как к нему попали фотографии! — выпалил Леня, спрятав телефон в карман.
— Я рада за тебя, — ответила Лола. — Тебе хоть что-то понятно. Не будешь ли ты любезен и мне это объяснить?
— Каретников — родственник Картона! То есть фамилия Картона тоже Каретников, и вряд ли это простое совпадение!
— Действительно интересно, — согласилась Лола. — Но вот почему он прятал эти фотографии? Что на них такое важное изображено?
— Действительно, — Леня снова разложил перед собой фотографии и уставился на них. История с шантажом никак не проходит, это явная липа…
— Рада, что ты способен иногда признавать собственные ошибки, — ехидно заметила Лола.
Маркиз сделал вид, что не расслышал ее комментария, и продолжил размышлять вслух, обращаясь как бы к самому себе:
— Оба изображенных здесь персонажа, и Ольга Стриженок, и твой знакомый Павел Андреевич, он же Пашка Снеток, находятся в одинаковом положении, кто кого может шантажировать? И вообще, у них очень много общего. Оба владеют похоронными бюро, оба были связаны с покойным Картоном, оба охотятся за этими фотографиями… О! — Маркиз поднял палец и повернулся к Лоле.
— Тебя осенило? — осведомилась та с едва заметной насмешкой. — Говори скорее, а то у тебя сегодня плохо с памятью, как бы ты не потерял свою мысль!
— Не волнуйся, не потеряю! Я понял, кто их фотографировал!
— Ну и кто же?
— Картон! Мы ведь знаем, что они оба были с ним связаны, так что вполне логично, что вместе осматривали будущее, так сказать, место приложения своих сил и капиталов.., то есть кладбище. А сам он явно не любил фотографироваться — для криминального авторитета — вполне объяснимое качество. А потом он отдал фотографии на сохранение своему родственнику — племяннику, или кем ему приходился недавно убитый однофамилец.
— Да что же такого особенного в этих фотографиях, что их нужно было так тщательно прятать?
— В том-то и дело! — горестно вздохнул Леня. — Фотографии у нас в руках, а мы все так же далеки от разгадки! И еще это имя, Легация.., никак не могу вспомнить, где я его видел!
— Склероз, — проговорила Лола с невинным видом. — Первая ласточка неуклонно приближающейся старости!
— Типун тебе на язык! — огрызнулся Маркиз.
— Но ты, Ленечка, не расстраивайся, — не унималась Лола. — Для тебя не все потеряно!
Есть прекрасное лекарство для сохранения памяти! Его постоянно рекламируют по телевизору., как же оно называется…
— Ага! — радостно воскликнул Маркиз. У тебя самой склероз!
— Нечего валить с больной головы на здоровую, — надулась Лола. — У меня никакого склероза нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Фамилия на надгробиях одна и та же, проговорил он. — Что-то кошачье.., кажется, Кошковец.., нет, слово более длинное…
— Кошкодавец, — подсказала ему Лола.
— Как? — Маркиз удивленно повернулся к ней. — Откуда ты знаешь?
— Да вон же, у тебя есть еще одна фотография, где эти могилы сняты крупным планом!
Она пододвинула к Лене очередной снимок, на котором были отчетливо изображены три могильные плиты.
— Действительно, это те же самые надгробия! — смущенно проговорил Леня. — Как же я их проглядел…
— И что бы ты делал без меня! — выразительно вздохнула Лола. — Ну как, берешь назад свои слова?
— Какие?
— Насчет женского алкоголизма!
— Беру, беру! — отмахнулся Маркиз и снова склонился над снимком.
— Действительно, Кошкодавец.., замечательная фамилия.., а дальше более мелкие буквы…
Он снова вооружился лупой и прочитал:
— Кошкодавец Пелагея Гавриловна. Как человек жил с такими данными? Кошкодавец Акулина Гавриловна… Кошкодавец Петиция Гавриловна.
— Три сестры, — подала голос Лола. — Прямо как у Чехова. Только дяди Вани не хватает…
— Ну да, я понимаю, тебе, как театральному человеку, это должно быть близко. Только вот фамилия у сестричек несколько подгуляла., как-то совсем не вяжется с Чеховым.
— Да и имена.., уж больно простонародные. Это скорее подходит для пьесы Островского. Что-нибудь такое комедийное, из жизни купцов. Пелагея Гавриловна, Акулина Гавриловна..
— И Летиция Гавриловна, — закончил Маркиз. — Тебе не кажется, что имя Летиция сюда совершенно не вписывается? Явно не смотрится в одном ряду с Пелагеей и Акулиной!
— Да и к фамилии не подходит! — подхватила Лола. — Летиция Кошкодавец! Кошмар!
— Кстати, где-то мне это совсем недавно попадалось… — задумчиво пробормотал Маркиз.
— Что — Летиция Кошкодавец? — изумилась Лола. — Ну знаешь, если бы я столкнулась с такой уникальной фамилией, я бы ее до конца своих дней не забыла!
— Да нет, не с фамилией… — поморщился Леня, — где-то я совсем недавно видел имя Петиция…
— Имя редкое, — Лола пожала плечами. Вспоминай!
И в это время зазвонил Ленин мобильный телефон.
— Привет, Маркиз! — донесся из трубки жизнерадостный голос Рудика.
— Да вроде только недавно виделись, — отозвался Маркиз. — Ты уже успел соскучиться?
— Да вот я тут поднял кое-какие данные.
Ты меня просил разузнать, кто такой Картон.
И какой человек основал похоронное агентство «Вечный покой».
— Ну? — заинтересованно отозвался Леня.
— Так вот, директор «Вечного покоя» тебе вряд ли интересен, а вот настоящим его владельцем был некто Каретников Виктор Иванович…
— Как? — изумленно переспросил Маркиз.
— Виктор Иванович, — повторил Рудик. А почему это тебя так удивляет? Обычное имя, очень распространенное, я уж не говорю про отчество…
— Да нет, я про фамилию.., ты сказал — Каретников?
— Ну да, — подтвердил Рудик. — Между прочим, господин Каретников шесть лет назад попал на зону, где и погиб в результате какой-то разборки. Посадили его, между прочим, за какие-то дела с наркотиками…
— Мало ему похоронного бизнеса! — вставил Леня. — Там ведь, говорят, тоже огромные прибыли…
— Но все-таки не такие большие, как в наркоторговле! Так вот, из-за таких невероятных биографических совпадений можно считать неопровержимо установленным, что этот самый Каретников и уголовный авторитет Картон — это одно и то же лицо. Очень, кстати, похоже, кличку ему могли дать по созвучию с настоящей фамилией…
— Значит, он — его родственник! — возбужденно проговорил Маркиз. — Сыном быть не может, и возраст не подходит, и отчество не то…
— У кого возраст не тот? У кого отчество не подходит? растерянно переспрашивал Рудик.
— Ладно, я тебе позднее объясню.., во всяком случае, я тебе очень благодарен.., как, ты говорил, называется тот новый ресторан на Васильевском острове?
— «Радость гурмана», — промурлыкал Рудик.
— Непременно пообедаем там с тобой! пообещал Леня. — Вот только разберусь с самыми неотложными делами…
— Ну, тогда это не скоро! — разочарованно протянул Рудик. — Неотложные дела никогда не кончаются…
— Теперь понятно, как к нему попали фотографии! — выпалил Леня, спрятав телефон в карман.
— Я рада за тебя, — ответила Лола. — Тебе хоть что-то понятно. Не будешь ли ты любезен и мне это объяснить?
— Каретников — родственник Картона! То есть фамилия Картона тоже Каретников, и вряд ли это простое совпадение!
— Действительно интересно, — согласилась Лола. — Но вот почему он прятал эти фотографии? Что на них такое важное изображено?
— Действительно, — Леня снова разложил перед собой фотографии и уставился на них. История с шантажом никак не проходит, это явная липа…
— Рада, что ты способен иногда признавать собственные ошибки, — ехидно заметила Лола.
Маркиз сделал вид, что не расслышал ее комментария, и продолжил размышлять вслух, обращаясь как бы к самому себе:
— Оба изображенных здесь персонажа, и Ольга Стриженок, и твой знакомый Павел Андреевич, он же Пашка Снеток, находятся в одинаковом положении, кто кого может шантажировать? И вообще, у них очень много общего. Оба владеют похоронными бюро, оба были связаны с покойным Картоном, оба охотятся за этими фотографиями… О! — Маркиз поднял палец и повернулся к Лоле.
— Тебя осенило? — осведомилась та с едва заметной насмешкой. — Говори скорее, а то у тебя сегодня плохо с памятью, как бы ты не потерял свою мысль!
— Не волнуйся, не потеряю! Я понял, кто их фотографировал!
— Ну и кто же?
— Картон! Мы ведь знаем, что они оба были с ним связаны, так что вполне логично, что вместе осматривали будущее, так сказать, место приложения своих сил и капиталов.., то есть кладбище. А сам он явно не любил фотографироваться — для криминального авторитета — вполне объяснимое качество. А потом он отдал фотографии на сохранение своему родственнику — племяннику, или кем ему приходился недавно убитый однофамилец.
— Да что же такого особенного в этих фотографиях, что их нужно было так тщательно прятать?
— В том-то и дело! — горестно вздохнул Леня. — Фотографии у нас в руках, а мы все так же далеки от разгадки! И еще это имя, Легация.., никак не могу вспомнить, где я его видел!
— Склероз, — проговорила Лола с невинным видом. — Первая ласточка неуклонно приближающейся старости!
— Типун тебе на язык! — огрызнулся Маркиз.
— Но ты, Ленечка, не расстраивайся, — не унималась Лола. — Для тебя не все потеряно!
Есть прекрасное лекарство для сохранения памяти! Его постоянно рекламируют по телевизору., как же оно называется…
— Ага! — радостно воскликнул Маркиз. У тебя самой склероз!
— Нечего валить с больной головы на здоровую, — надулась Лола. — У меня никакого склероза нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55