— Спасаешь тебя, спасаешь — и никакой благодарности, одни упреки!
За разговором мы выбрались из подвала, оставив Никиту лежать в углу. Меня он больше не интересовал.
— Значит, ты вытащил из люка баксы еще тогда? — спросила я Олега, когда мы оказались наверху.
— А ты думала, я такой дурак, что поверю тебе на слово? — отозвался он. — Деньги были — и пропали! Куда делись — никто не знает… Ох, Соня, умеешь ты наживать неприятности на свою голову!
— Это точно, — согласилась я, — вечно лезу, куда не просят. Стало быть, ты поэтому за мной присматривал, боялся, что я за деньгами полезу? А чего боялся-то, раз их там уже нету…
— Глупая ты, — вздохнул он, — этими бабками пользоваться нельзя, они бандитские, на них кровищи целый океан!
— Вот-вот. Поучи меня еще! — Я очень обиделась, потому что никак не могла доказать Олегу, что вовсе не собиралась брать доллары себе.
С другой стороны, поведение мое выглядело нелогично. Если не собиралась брать деньги — почему не рассказала про них?
— Ну а ты куда их дел? — усмехнулась я.
— Если бы я себе их взял, — обиделся, в свою очередь, Олег, — не стал бы тебя от этого мерзавца спасать. Тогда бы мне свидетели не нужны были.
— Точно, — согласилась я и подумала, что Никиту он не тронул из-за Ленки. Он на нее имеет виды, а как женщина станет относиться к человеку, который арестовал и посадил ее мужа, хотя бы и бывшего?
Благородный какой Олег у нас оказался… И честный. Сдал небось доллары государству и получил премию в размере месячного оклада…
Я отвернулась и потрогала замшевый мешочек на шее. Он был на месте, никуда не делся.
— Ладно, — сказала я, подходя к машине Никиты.
Кот всю дорогу сидел в сумке тихо, я мысленно велела ему никак не обнаруживать свое присутствие, потому что очень боялась, что Никита выбросит его из машины. Теперь же Багратион почувствовал, что опасность миновала, и отчаянно взвыл. Олег открыл машину, и мы с котом счастливо воссоединились.
— Нам пора. — Я повернулась к Олегу. — Я не в претензии на твое поведение, все же ты нам очень помог. И сейчас спас мне жизнь, так что всего тебе хорошего, думаю, больше не встретимся.
Он хотел было еще что-то сказать, но передумал, махнул рукой и исчез.
На лице Маргариты, открывшей мне дверь, отразилось разочарование: она втайне надеялась, что раз я ушла так надолго, да еще с котом, то, возможно, вернусь не скоро.
— Поздно гуляете, — осмелилась вякнуть она, увидев, что из кухни появился Владимир Николаевич, и решив — при нем я не стану ничего отвечать.
Но после всего случившегося мне было море по колено.
— Привет, папуля! — окликнула я отчима. — Помнишь, когда мне было двенадцать лет, ты подглядывал за мной в ванной? Я пригрозила, что пожалуюсь маме, и тогда ты купил мне огромную коробку шоколадных конфет?
Очень интересно наблюдать за их физиономиями! Марго ошарашенно вытаращила глаза и громко сглотнула, да так и осталась стоять с открытым ртом.
Владимир Николаевич встал столбом и смог только проскрипеть:
— Что ты несешь?
— Да что ты стесняешься, дело житейское! — подбодрила я его. — И вообще я не в обиде…
Он сделал шаг в мою сторону, но я встретила его самой наглой улыбкой, которую только могла изобразить.
— Да я никогда… — начал отчим.
Это святая правда « — он никогда. Ему в голову не могло такое прийти, потому что он вообще мало меня замечал. Но сейчас мое слово было против его, и стало понятно, что Маргарита ему не поверит. Действительно, дело житейское, с кем не бывает?
Впервые за последний год я увидела на лице Владимира Николаевича человеческое выражение. Это была обида от того, что он не мог доказать свою правоту. Не то чтобы мне стало его жалко, я отлично помнила тот день, когда вот в этой самой прихожей он выплюнул мне, отчаявшейся и более, чем всегда, склонной к самоубийству, несколько презрительных слов и спокойно ушел на работу. Просто мне стало противно.
— Не бойся, я пошутила, твой Вова кристальной души человек, — сказала я Марго.
— Дура! — крикнул мне вслед отчим, вот как его разобрало.
В Парголове наступила ночь. Витька Стамескин, сосед покойной Софьи Алексеевны, видел странный сон.
Ему снилось, что он находится в диких и жарких джунглях, лежит среди корней тропических растений и его терзает какое-то ужасное животное — помесь тигра и дикой свиньи. Это животное хватает его зубами за руки и за шею, повторяя голосом законной жены Зинаиды:
— Проснись, Витька! Проснись, бревно бесчувственное!
Витька хотел сказать тропическому чудовищу, что и так не спит, но тут он действительно проснулся.
В момент пробуждения ему показалось, что сон продолжается и что чудовище из сна по-прежнему треплет его, но тут он наконец окончательно пришел в себя и узнал Зинаиду.
Законная жена трясла Витьку, щипала за щеки и повторяла:
— Да проснись же ты наконец, изверг! Проснись, урод! Проснись, козлище!
Да, это, несомненно, была жена.
— Чего тебе надо? — огрызнулся Стамескин. — Что ты человеку поспать не даешь? Я, может, на работе утомившись и ночью выспаться желаю!
— Ты, козлище, послушай. — Зинаида подняла толстый палец. — За стенкой чтой-то творится.
— Что там может твориться, — отмахнулся Витька, попытавшись повернуться на бок и снова заснуть.
— Да говорят тебе, уроду, — не спи! Сперва там вроде гремели, потом ругались, потом бегали, а теперь стукот какой-то…
— Да это бабка Соня, ведьма старая, уборку не ко времени затеяла, — отмахнулся Витька и тут совсем проснулся и вспомнил, что старуха-соседка уж больше месяца на кладбище. Он сел на кровати и прислушался. Из-за стены действительно доносился слабый ритмичный стук.
— Ну и стучат, — недовольно проговорил он, — ну и пусть стучат, а нам-то что за дело?
— Да? — взвизгнула Зинаида, готовясь закатить истерику. — А ежели они там пожар устроят — мы ведь тоже сгорим! А ежели там чего стрясется — к тебе же Васильич, участковый, притащится!
Витька понял, что ему не отвертеться, поднялся с постели и натянул пузырящиеся на коленях тренировочные штаны. С тяжелым вздохом он выбрался на улицу и ткнулся в соседскую дверь.
На ней, как и накануне, висел амбарный замок. Ключа у Витьки не было, и он хотел уже вернуться в теплую постель, но для порядка дошел до забитого досками окна кухни.
В доски кто-то стучал.
— Эй, ты кто тут? — недовольно осведомился Витька. — Ты чего людям спать-то мешаешь?
— Добрый тшеловек, — послышался изнутри приглушенный незнакомый голос с заметным акцентом, — выпускайт меня, поджалуйста!
— Чегой-то? — Витька отступил от окна. — Не я тебя запирал — не мне выпускать! Шляется по чужим домам, а мне не спать из-за него!
— Добрый тшеловек, — заныл незнакомец, — я тебе давайт мани… деньги!
— О! — Витька обрадовался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
За разговором мы выбрались из подвала, оставив Никиту лежать в углу. Меня он больше не интересовал.
— Значит, ты вытащил из люка баксы еще тогда? — спросила я Олега, когда мы оказались наверху.
— А ты думала, я такой дурак, что поверю тебе на слово? — отозвался он. — Деньги были — и пропали! Куда делись — никто не знает… Ох, Соня, умеешь ты наживать неприятности на свою голову!
— Это точно, — согласилась я, — вечно лезу, куда не просят. Стало быть, ты поэтому за мной присматривал, боялся, что я за деньгами полезу? А чего боялся-то, раз их там уже нету…
— Глупая ты, — вздохнул он, — этими бабками пользоваться нельзя, они бандитские, на них кровищи целый океан!
— Вот-вот. Поучи меня еще! — Я очень обиделась, потому что никак не могла доказать Олегу, что вовсе не собиралась брать доллары себе.
С другой стороны, поведение мое выглядело нелогично. Если не собиралась брать деньги — почему не рассказала про них?
— Ну а ты куда их дел? — усмехнулась я.
— Если бы я себе их взял, — обиделся, в свою очередь, Олег, — не стал бы тебя от этого мерзавца спасать. Тогда бы мне свидетели не нужны были.
— Точно, — согласилась я и подумала, что Никиту он не тронул из-за Ленки. Он на нее имеет виды, а как женщина станет относиться к человеку, который арестовал и посадил ее мужа, хотя бы и бывшего?
Благородный какой Олег у нас оказался… И честный. Сдал небось доллары государству и получил премию в размере месячного оклада…
Я отвернулась и потрогала замшевый мешочек на шее. Он был на месте, никуда не делся.
— Ладно, — сказала я, подходя к машине Никиты.
Кот всю дорогу сидел в сумке тихо, я мысленно велела ему никак не обнаруживать свое присутствие, потому что очень боялась, что Никита выбросит его из машины. Теперь же Багратион почувствовал, что опасность миновала, и отчаянно взвыл. Олег открыл машину, и мы с котом счастливо воссоединились.
— Нам пора. — Я повернулась к Олегу. — Я не в претензии на твое поведение, все же ты нам очень помог. И сейчас спас мне жизнь, так что всего тебе хорошего, думаю, больше не встретимся.
Он хотел было еще что-то сказать, но передумал, махнул рукой и исчез.
На лице Маргариты, открывшей мне дверь, отразилось разочарование: она втайне надеялась, что раз я ушла так надолго, да еще с котом, то, возможно, вернусь не скоро.
— Поздно гуляете, — осмелилась вякнуть она, увидев, что из кухни появился Владимир Николаевич, и решив — при нем я не стану ничего отвечать.
Но после всего случившегося мне было море по колено.
— Привет, папуля! — окликнула я отчима. — Помнишь, когда мне было двенадцать лет, ты подглядывал за мной в ванной? Я пригрозила, что пожалуюсь маме, и тогда ты купил мне огромную коробку шоколадных конфет?
Очень интересно наблюдать за их физиономиями! Марго ошарашенно вытаращила глаза и громко сглотнула, да так и осталась стоять с открытым ртом.
Владимир Николаевич встал столбом и смог только проскрипеть:
— Что ты несешь?
— Да что ты стесняешься, дело житейское! — подбодрила я его. — И вообще я не в обиде…
Он сделал шаг в мою сторону, но я встретила его самой наглой улыбкой, которую только могла изобразить.
— Да я никогда… — начал отчим.
Это святая правда « — он никогда. Ему в голову не могло такое прийти, потому что он вообще мало меня замечал. Но сейчас мое слово было против его, и стало понятно, что Маргарита ему не поверит. Действительно, дело житейское, с кем не бывает?
Впервые за последний год я увидела на лице Владимира Николаевича человеческое выражение. Это была обида от того, что он не мог доказать свою правоту. Не то чтобы мне стало его жалко, я отлично помнила тот день, когда вот в этой самой прихожей он выплюнул мне, отчаявшейся и более, чем всегда, склонной к самоубийству, несколько презрительных слов и спокойно ушел на работу. Просто мне стало противно.
— Не бойся, я пошутила, твой Вова кристальной души человек, — сказала я Марго.
— Дура! — крикнул мне вслед отчим, вот как его разобрало.
В Парголове наступила ночь. Витька Стамескин, сосед покойной Софьи Алексеевны, видел странный сон.
Ему снилось, что он находится в диких и жарких джунглях, лежит среди корней тропических растений и его терзает какое-то ужасное животное — помесь тигра и дикой свиньи. Это животное хватает его зубами за руки и за шею, повторяя голосом законной жены Зинаиды:
— Проснись, Витька! Проснись, бревно бесчувственное!
Витька хотел сказать тропическому чудовищу, что и так не спит, но тут он действительно проснулся.
В момент пробуждения ему показалось, что сон продолжается и что чудовище из сна по-прежнему треплет его, но тут он наконец окончательно пришел в себя и узнал Зинаиду.
Законная жена трясла Витьку, щипала за щеки и повторяла:
— Да проснись же ты наконец, изверг! Проснись, урод! Проснись, козлище!
Да, это, несомненно, была жена.
— Чего тебе надо? — огрызнулся Стамескин. — Что ты человеку поспать не даешь? Я, может, на работе утомившись и ночью выспаться желаю!
— Ты, козлище, послушай. — Зинаида подняла толстый палец. — За стенкой чтой-то творится.
— Что там может твориться, — отмахнулся Витька, попытавшись повернуться на бок и снова заснуть.
— Да говорят тебе, уроду, — не спи! Сперва там вроде гремели, потом ругались, потом бегали, а теперь стукот какой-то…
— Да это бабка Соня, ведьма старая, уборку не ко времени затеяла, — отмахнулся Витька и тут совсем проснулся и вспомнил, что старуха-соседка уж больше месяца на кладбище. Он сел на кровати и прислушался. Из-за стены действительно доносился слабый ритмичный стук.
— Ну и стучат, — недовольно проговорил он, — ну и пусть стучат, а нам-то что за дело?
— Да? — взвизгнула Зинаида, готовясь закатить истерику. — А ежели они там пожар устроят — мы ведь тоже сгорим! А ежели там чего стрясется — к тебе же Васильич, участковый, притащится!
Витька понял, что ему не отвертеться, поднялся с постели и натянул пузырящиеся на коленях тренировочные штаны. С тяжелым вздохом он выбрался на улицу и ткнулся в соседскую дверь.
На ней, как и накануне, висел амбарный замок. Ключа у Витьки не было, и он хотел уже вернуться в теплую постель, но для порядка дошел до забитого досками окна кухни.
В доски кто-то стучал.
— Эй, ты кто тут? — недовольно осведомился Витька. — Ты чего людям спать-то мешаешь?
— Добрый тшеловек, — послышался изнутри приглушенный незнакомый голос с заметным акцентом, — выпускайт меня, поджалуйста!
— Чегой-то? — Витька отступил от окна. — Не я тебя запирал — не мне выпускать! Шляется по чужим домам, а мне не спать из-за него!
— Добрый тшеловек, — заныл незнакомец, — я тебе давайт мани… деньги!
— О! — Витька обрадовался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69