Крекенберн стремительно поднял голову, выцветшие глаза удивленно сверкнули.
— Партнер? Вы имеете в виду Энтони?
— Нет. Энтони лишь помогает мне время от времени. Пусть так будет и впредь. Я не хочу, чтобы он слишком втянулся в мое дело.
Это позабавило Крекенберна.
— Даже если ему нравится эта работа?
— Какая разница! — Тобиас переплел пальцы и уставился на огонь. — Это не занятие для джентльмена. Частный сыск всего на одну ступень выше обычного шпионажа, а доход, мягко выражаясь, непредсказуем. Я обещал Энн позаботиться о том, чтобы у ее брата была престижная и высокооплачиваемая профессия. Больше всего она боялась, что он закончит в игорном доме, как их отец.
— А юный Энтони уже проявил интерес к какой-нибудь престижной, высокооплачиваемой профессии? — осведомился Крекенберн.
— Пока нет, — признался Тобиас. — Но ему только двадцать один год. Сейчас он увлекается массой вещей, включая науку, антиквариат, искусство и поэзию Байрона.
— Если все остальное не получится, вы всегда можете предложить ему жениться на деньгах.
— Боюсь, шансы Энтони познакомиться с богатой женщиной, а тем более жениться на ней чрезвычайно малы. Даже если бы он случайно встретил таковую, его невысокое мнение о молодых дамах, которые щебечут только о платьях и обмениваются сплетнями, погубит предприятие еще до его начала.
— Я бы на вашем месте не слишком тревожился о его будущем, — заметил Крекенберн. — По своему опыту могу сказать, что молодые люди предпочитают сами принимать решения. А нам остается лишь желать им добра. А теперь расскажите мне о вашем новом партнере.
— Ее зовут миссис Лейк. Вы, должно быть, помните. Я уже рассказывал вам о ней.
Рот Крекенберна открылся, закрылся и снова открылся.
— Господи, Марч. Неужели это та самая миссис Лейк, которую вы повстречали в Италии?
— Да. Как оказалось, она была в числе жертв шантажа Феликса. — Тобиас посмотрел на огонь в камине. — И винит в этом меня.
— Не может быть. — Крекенберн поправил очки и несколько раз моргнул. — Так-так-так. Какой любопытный поворот событий.
— Это чертовски неприятное осложнение, на мой взгляд. Она открыла дело и принимает заказы на частные расследования. Судя по всему, это я вдохновил ее.
— Поразительно, просто поразительно! — Крекенберн покачал головой. Он, похоже, был изумлен, а вместе с тем ситуация забавляла его. — Дама посвятила себя той же странной карьере, что и вы. Клянусь, это просто потрясает!
— Уверяю вас, потрясение — лишь одно из неприятных чувств, возникших у меня, когда я узнал об этом. Однако, поскольку она вознамерилась сама разыскивать дневник, мне не оставалось иного выбора, кроме партнерства.
— Конечно, — кивнул Крекенберн. — Это единственный способ присматривать за миссис Лейк и контролировать ее действия.
— Я вовсе не убежден, что кто-нибудь способен контролировать мою новую партнершу. Я искал вас сегодня, чтобы задать один вопрос.
— Какой же?
— У вас есть связи в обществе, и вы в курсе всех слухов. Что вы знаете о даме по имени Джоан Доув, которая живет на Хэзелтон-сквер?
Крекенберн, помолчав, отложил газету.
— Вообще-то мне известно не так уж много. Господин и госпожа Доув не часто выезжали в свет. О них ходило очень мало сплетен. Почти год назад состоялась помолвка их дочери с наследником семьи Колчестеров. Филдинг Доув умер вскоре после этого.
— Это все, что вам известно о Джоан? Крекенберн посмотрел на пылающий огонь.
— Она была замужем за Доувом лет двадцать. У них большая разница в возрасте. Он был лет на двадцать пять, а то и на тридцать старше ее. Не знаю, откуда она, что у нее за семья. Но могу вам сказать одно с полной уверенностью.
Тобиас вопросительно выгнул бровь.
— Когда Филдинг Доув умер, — сказал Крекенберн, — Джоан унаследовала его обширные деловые связи. Сейчас она чрезвычайно богата.
— А с богатством приходит власть.
— Да, — согласился Крекенберн. — И чем богаче и влиятельнее человек, тем больше он желает сохранить свои секреты.
Дождь все еще лил не переставая, когда элегантная карета остановилась перед домом номер семь по Клермонт-лейн. Лавиния посмотрела в окно и увидела крупного лакея в красивой зеленой ливрее. Спрыгнув вниз, он открыл дверь кареты и раскрыл зонтик.
Густая вуаль скрывала лицо женщины, вышедшей из кареты, но Лавиния знала, что лишь одна ее знакомая может позволить себе такой дорогой экипаж и только у одной ее знакомой есть причина выйти из дома в столь ужасную погоду.
Джоан Доув, держа в руках сверток, завернутый в ткань, торопливо поднялась по ступеням.
Несмотря на предупредительного лакея и его зонтик, лайковые полуботинки Джоан и подол элегантной темно-серой накидки промокли, когда через несколько минут ее провели в уютную гостиную.
Лавиния подвинула для нее кресло к огню и сама села напротив.
— Чаю, пожалуйста, миссис Чилтон. — Она так деловито отдала распоряжение, словно такие важные гости вовсе не были редкостью на Клермонт-лейн. — Свежий китайский чай.
— Да, мэм, сию минуту, мэм. — Миссис Чилтон, явно потрясенная до глубины души, чуть не упала, когда попыталась присесть в реверансе, выходя из комнаты.
Лавиния взглянула на Джоан, не зная, с чего лучше начать разговор.
— Дождь, судя по всему, зарядил надолго. — Она покраснела от столь банальной фразы. «Не лучший способ произвести впечатление на потенциального клиента», — подумала Лавиния.
— Видимо, да. — Джоан подняла вуаль.
Слова по поводу отвратительной погоды замерли на устах Лавинии, когда она увидела бледное лицо и застывший взгляд Джоан. Тревога охватила ее. Она вскочила и схватила небольшой колокольчик.
— Вам плохо, мадам? Я попрошу принести нюхательную соль.
— Она мне не поможет. — Голос Джоан был поразительно ровен, несмотря на ужас в ее глазах. — Надеюсь, вам удастся мне помочь.
— В чем дело? — Лавиния опустилась в кресло. — Что случилось с тех пор, как мы говорили в последний раз?
— Это появилось у меня на пороге час назад. — Джоан неторопливо развернула квадратный сверток, который принесла с собой.
Под тканью была небольшая картина из воска в деревянной рамке. Лавиния встала и взяла картину из рук Джоан.
Она поднесла ее к окну, где было больше света, и начала внимательно рассматривать искусно выполненную сценку.
Внимание ее сразу привлекла небольшая, но точно выполненная восковая фигурка женщины в зеленом платье. Она лежала, скорчившись, на полу комнаты, ее лицо было странно повернуто. Платье художник воссоздал на редкость точно: на спине был очень глубокий вырез, подол отделан тремя рядами небольших воланов, украшенных маленькими розочками.
Но Лавиния пристально вглядывалась в цвет натуральных волос крошечной фигурки. Они были золотистыми с проседью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67