— Он сказал маме, что видики безвредны, что они для нас лучше, чем телевизор, потому что вз… вза… взаи…
— Взаимодействующие? — предположил Старк.
— Ага, верно. Взаимодействующие. — Кайл остался доволен сообразительностью Старка. — А живые игры самые лучшие. Это как будто попадаешь в совершенно другой мир.
«Другой мир, где ты одинок», — подумал Старк.
— Я не знаю, — отозвался он вслух. — Но, думаю, летом вам лучше побыть в этом мире.
В разговор вмешался рокот тяжелого мотора. Старк слышал, как припарковался автомобиль.
— Что это? — спросил Кайл, отвлекаясь от обсуждения реальной жизни. — Звучит, как чудовищный грузовик или что-то вроде этого.
Зазвенел звонок. Старк поднялся.
— Посмотрю, кто там.
Кайл и Джейсон побрели за ним. Они вместе спустились по железобетонной лестнице, которая составляла хребет дома.
Старк открыл дверь в холл.
На пороге стоял громадный угрюмый человек. На нем были черные зеркальные очки, на голове намотана пиратская косынка, на широком запястье красовался массивный браслет из нержавеющей стали. Через широкую грудь перекинут патронташ без патронов, но от этого впечатления не убавлялось. На нем были ботинки из серой змеиной кожи и выцветшая короткая футболка. На улице сверкал хромированными деталями его черный джип.
— Вы, должно быть, ошиблись адресом, — предположил Старк.
— Вы Старк?
— Да.
— Меня прислала Дездемона. — Голос звучал, как мотор джипа. — Я Макбет.
— Это факт. — Старк медленно улыбнулся. Он смотрел на братьев. — Джейсон, Кайл, познакомьтесь со своей няней.
Кайл с трудом вышел из столбняка, его глаза были совсем круглыми за стеклами очков.
— Вот это да!
Джейсон просто смотрел, онемев от удивления. Макбет взглянул на Джейсона и Кайла. Их физиономии с распахнутыми ртами отражались в его очках.
— Я понял, что нам нужно развлечься этим летом, — сказал Макбет. — Быстро в машину.
Дездемона стояла на пороге морозильной камеры и изучала новейшую ледяную скульптуру Вернона Тейта. Она никогда не заходила внутрь, в этом не было необходимости, никогда не оставалась в ледяных стенах дольше, чем требовалось для установки или удаления контейнера с продуктами. Морозилка была размером с кабину лифта.
Новый шедевр Вернона представлял собой большую ледяную вазу, расположенную между крыльями Лебедя. Форма была грациозна, даже элегантна. Лед сверкал, как дорогой хрусталь.
— Превосходно, Вернон, — вдохновила его Дездемона. — В вазу мы положим желатин и поставим все это на десертный стол.
Вернон выглядел успокоенным и немного смущенным, как, собственно, и всегда, когда Дездемона хвалила его работу.
— Рад, что вам понравилось. Я все еще работаю над дельфинами, которых вы заказали для следующего приема господина Старка.
— Не спешите. Предвкушаю увидеть их. Вы уверены, что не хотите поставить их здесь, в «Верном стиле»?
Вернон покраснел.
— Я лучше подержу их в холодильнике на складе моего друга, пока не доведу до совершенства.
— Я понимаю. Не буду подгонять вас. Художники, как и артисты, не любят, когда люди видят их незаконченные работы.
— Это верно, — улыбнулся Вернон. — Знаете что, мисс Вейнрайт, я раньше не воспринимал себя художником, пока не стал работать на вас. Теперь я чувствую себя каким-то особенным.
— Вы действительно особенный. Я бы без вас пропала. — Дездемона взглянула на часы. — Пойду посмотрю, как Джульетта и Бэсс заканчивают сырные палочки. Пора загружать фургон.
— Я займусь посудой, — предложил Вернон, сопровождая ее. Он остановился, чтобы запереть дверь.
— Спасибо, Вернон. — Дездемона прошла между длинными прилавками из нержавеющей стали, нижняя часть которых состояла из двойных отсеков для хранения продуктов. Как всегда, она осматривала свои владения довольным хозяйским взглядом. «Верный стиль» был ее сценой, а она на ней ведущей актрисой. Ощущение приятное.
Бэсс, с покрытой белоснежной сеточкой серебряной шевелюрой, отвлеклась от сырных палочек.
— Почти закончили, дорогая. Джульетта только что вынула из духовки последний противень.
— Прекрасно. Мы успеваем вовремя. — Дездемона заглянула в комнату, где Генри и Вернон упаковывали коробки с посудой на тележку. — Не забудьте маленькие десертные тарелки, — напомнила она.
— Нет, не забудем, у меня есть список, — отозвался Генри.
— Пойду переоденусь, — бросила Дездемона. — Я скоро.
Она поспешила в кабинет, захлопнула дверь, опустила жалюзи на окнах, выходящих в холл, и достала смокинг, который обычно надевала на приемы.
Модель создала ее мать, так же, как и остальную черно-белую униформу, в которой сотрудники ее фирмы обслуживали приемы. Элегантное облачение было фирменной маркой «Верного стиля».
Едва Дездемона начала расстегивать блузку, дверь офиса внезапно открылась.
Увидев своего сводного брата, она, улыбаясь, повернулась к нему:
— Тони, что ты здесь делаешь?
— Я должен поговорить с тобой, детка. — Тони, быстро оглянувшись, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
— Я не могу говорить. Тони. В час у меня ленч. Мы уже загружаем машину. Когда вернусь, мы с тобой выпьем кофе и ты расскажешь о Голливуде.
— Ты можешь снова взять меня на работу?
У Дездемоны упало сердце.
— О, Тони, что случилось в Голливуде?
Тони прислонился к двери и посмотрел на нее с тревогой.
— Как обычно. Все не так. Толстосумы не смогли договориться. У студии пропал интерес. Пустомели, Снимавшиеся проектом, вышли из игры. Все кончено, Дездемона.
— Я этого так боялась, мне очень жаль. Тони.
Его рот скривился в горькой улыбке:
— Это история моей судьбы, не так ли?
— Ты замечательный актер, просто стучишь не в ту дверь.
— Я не знаю, где та дверь. — Он ощупал усталой рукой свое красивое лицо. — Иногда мне кажется, я никогда не найду ее.
— Ты найдешь, Тони.
— Приятно знать, что ты веришь в меня.
— Вся семья верит в тебя, ты это знаешь, — заверила Дездемона.
— Как говорит дядюшка Августус, единственно, на кого Вейнрайты могут полагаться, так это друг на друга. — Тони красиво повел плечами. — Мне не нужна работа навечно. Пока я был в Лос-Анджелесе, я закончил пьесу.
— Пьесу?
— Называется «Растворение». Хочу поговорить с Ианом Иверсом о постановке в его «Рампе».
— «Рампа»в затруднительном положении. Тони, — с сомнением в голосе сказала Дездемона.
— О'кей, тогда нам придется найти ангела для финансирования постановки. — Тони принялся нервно ходить по комнате. — Мы можем это сделать. Иану нужна великая пьеса для спасения театра, а у меня есть как раз такая. Мне просто нужна работа, пока поставят «Растворение». Что ты на это скажешь?
Дездемона улыбнулась.
— О'кей. Ты снова в списке.
— Спасибо. — Тони перестал ходить и повернулся к ней. — Извини, что обидел тебя вчера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Взаимодействующие? — предположил Старк.
— Ага, верно. Взаимодействующие. — Кайл остался доволен сообразительностью Старка. — А живые игры самые лучшие. Это как будто попадаешь в совершенно другой мир.
«Другой мир, где ты одинок», — подумал Старк.
— Я не знаю, — отозвался он вслух. — Но, думаю, летом вам лучше побыть в этом мире.
В разговор вмешался рокот тяжелого мотора. Старк слышал, как припарковался автомобиль.
— Что это? — спросил Кайл, отвлекаясь от обсуждения реальной жизни. — Звучит, как чудовищный грузовик или что-то вроде этого.
Зазвенел звонок. Старк поднялся.
— Посмотрю, кто там.
Кайл и Джейсон побрели за ним. Они вместе спустились по железобетонной лестнице, которая составляла хребет дома.
Старк открыл дверь в холл.
На пороге стоял громадный угрюмый человек. На нем были черные зеркальные очки, на голове намотана пиратская косынка, на широком запястье красовался массивный браслет из нержавеющей стали. Через широкую грудь перекинут патронташ без патронов, но от этого впечатления не убавлялось. На нем были ботинки из серой змеиной кожи и выцветшая короткая футболка. На улице сверкал хромированными деталями его черный джип.
— Вы, должно быть, ошиблись адресом, — предположил Старк.
— Вы Старк?
— Да.
— Меня прислала Дездемона. — Голос звучал, как мотор джипа. — Я Макбет.
— Это факт. — Старк медленно улыбнулся. Он смотрел на братьев. — Джейсон, Кайл, познакомьтесь со своей няней.
Кайл с трудом вышел из столбняка, его глаза были совсем круглыми за стеклами очков.
— Вот это да!
Джейсон просто смотрел, онемев от удивления. Макбет взглянул на Джейсона и Кайла. Их физиономии с распахнутыми ртами отражались в его очках.
— Я понял, что нам нужно развлечься этим летом, — сказал Макбет. — Быстро в машину.
Дездемона стояла на пороге морозильной камеры и изучала новейшую ледяную скульптуру Вернона Тейта. Она никогда не заходила внутрь, в этом не было необходимости, никогда не оставалась в ледяных стенах дольше, чем требовалось для установки или удаления контейнера с продуктами. Морозилка была размером с кабину лифта.
Новый шедевр Вернона представлял собой большую ледяную вазу, расположенную между крыльями Лебедя. Форма была грациозна, даже элегантна. Лед сверкал, как дорогой хрусталь.
— Превосходно, Вернон, — вдохновила его Дездемона. — В вазу мы положим желатин и поставим все это на десертный стол.
Вернон выглядел успокоенным и немного смущенным, как, собственно, и всегда, когда Дездемона хвалила его работу.
— Рад, что вам понравилось. Я все еще работаю над дельфинами, которых вы заказали для следующего приема господина Старка.
— Не спешите. Предвкушаю увидеть их. Вы уверены, что не хотите поставить их здесь, в «Верном стиле»?
Вернон покраснел.
— Я лучше подержу их в холодильнике на складе моего друга, пока не доведу до совершенства.
— Я понимаю. Не буду подгонять вас. Художники, как и артисты, не любят, когда люди видят их незаконченные работы.
— Это верно, — улыбнулся Вернон. — Знаете что, мисс Вейнрайт, я раньше не воспринимал себя художником, пока не стал работать на вас. Теперь я чувствую себя каким-то особенным.
— Вы действительно особенный. Я бы без вас пропала. — Дездемона взглянула на часы. — Пойду посмотрю, как Джульетта и Бэсс заканчивают сырные палочки. Пора загружать фургон.
— Я займусь посудой, — предложил Вернон, сопровождая ее. Он остановился, чтобы запереть дверь.
— Спасибо, Вернон. — Дездемона прошла между длинными прилавками из нержавеющей стали, нижняя часть которых состояла из двойных отсеков для хранения продуктов. Как всегда, она осматривала свои владения довольным хозяйским взглядом. «Верный стиль» был ее сценой, а она на ней ведущей актрисой. Ощущение приятное.
Бэсс, с покрытой белоснежной сеточкой серебряной шевелюрой, отвлеклась от сырных палочек.
— Почти закончили, дорогая. Джульетта только что вынула из духовки последний противень.
— Прекрасно. Мы успеваем вовремя. — Дездемона заглянула в комнату, где Генри и Вернон упаковывали коробки с посудой на тележку. — Не забудьте маленькие десертные тарелки, — напомнила она.
— Нет, не забудем, у меня есть список, — отозвался Генри.
— Пойду переоденусь, — бросила Дездемона. — Я скоро.
Она поспешила в кабинет, захлопнула дверь, опустила жалюзи на окнах, выходящих в холл, и достала смокинг, который обычно надевала на приемы.
Модель создала ее мать, так же, как и остальную черно-белую униформу, в которой сотрудники ее фирмы обслуживали приемы. Элегантное облачение было фирменной маркой «Верного стиля».
Едва Дездемона начала расстегивать блузку, дверь офиса внезапно открылась.
Увидев своего сводного брата, она, улыбаясь, повернулась к нему:
— Тони, что ты здесь делаешь?
— Я должен поговорить с тобой, детка. — Тони, быстро оглянувшись, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
— Я не могу говорить. Тони. В час у меня ленч. Мы уже загружаем машину. Когда вернусь, мы с тобой выпьем кофе и ты расскажешь о Голливуде.
— Ты можешь снова взять меня на работу?
У Дездемоны упало сердце.
— О, Тони, что случилось в Голливуде?
Тони прислонился к двери и посмотрел на нее с тревогой.
— Как обычно. Все не так. Толстосумы не смогли договориться. У студии пропал интерес. Пустомели, Снимавшиеся проектом, вышли из игры. Все кончено, Дездемона.
— Я этого так боялась, мне очень жаль. Тони.
Его рот скривился в горькой улыбке:
— Это история моей судьбы, не так ли?
— Ты замечательный актер, просто стучишь не в ту дверь.
— Я не знаю, где та дверь. — Он ощупал усталой рукой свое красивое лицо. — Иногда мне кажется, я никогда не найду ее.
— Ты найдешь, Тони.
— Приятно знать, что ты веришь в меня.
— Вся семья верит в тебя, ты это знаешь, — заверила Дездемона.
— Как говорит дядюшка Августус, единственно, на кого Вейнрайты могут полагаться, так это друг на друга. — Тони красиво повел плечами. — Мне не нужна работа навечно. Пока я был в Лос-Анджелесе, я закончил пьесу.
— Пьесу?
— Называется «Растворение». Хочу поговорить с Ианом Иверсом о постановке в его «Рампе».
— «Рампа»в затруднительном положении. Тони, — с сомнением в голосе сказала Дездемона.
— О'кей, тогда нам придется найти ангела для финансирования постановки. — Тони принялся нервно ходить по комнате. — Мы можем это сделать. Иану нужна великая пьеса для спасения театра, а у меня есть как раз такая. Мне просто нужна работа, пока поставят «Растворение». Что ты на это скажешь?
Дездемона улыбнулась.
— О'кей. Ты снова в списке.
— Спасибо. — Тони перестал ходить и повернулся к ней. — Извини, что обидел тебя вчера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76