Девушка посмотрела на Викторию:
— Может, ваши узлы не такие тугие, мадам?
— Они немного растянуты, потому что тот жуткий человек не снял с меня перчаток, когда связывал руки. — Виктория помолчала, пытаясь освободиться. — Они не очень тугие, пальцы у меня не онемели, но не думаю, что я смогу сбросить веревки.
Эмма огляделась. До ночи пособники Уэра держали обеих женщин взаперти в комнате над каким-то грязным магазинчиком. Затем в неизвестном экипаже обеих перевезли в доки. Совсем недавно их оставили одних на втором этаже заброшенного склада.
Вокруг Эммы темнели большие ящики и несколько бочек. На полу лежали кольца толстой веревки, напоминавшие огромных змей. Все покрывал толстый слой пыли. Грязь на окнах не пропускала в помещение мерцающий свет луны.
Эмма не знала точно, сколько времени, но прикинула, что из усадьбы Эксбриджей они выехали несколько часов назад.
— Интересно, почему он привез нас в доки? — размышляла Эмма, потихоньку придвигаясь к Виктории.
— Может быть, он собирается отплыть, как только получит рецепт. Кажется, он убежден, что рецепт у Эдисона.
— Не могу поверить, будто Уэр действительно думает, что Эдисон убил Миранду из-за какого-то клочка бумаги.
— В таком случае встает вопрос: кто же на самом деле убил Миранду? — Виктория замолчала. — Что это вы делаете?
— Пытаюсь оказаться позади вас, чтобы вы могли достать до карманов у меня под юбкой.
— А что у вас в карманах?
— В одном из них лежит ножичек из ящика вашего письменного стола. Им можно разрезать и веревки.
— Поразительно! — сказала Виктория. — Что заставило вас захватить с собой перочинный ножик?
— Эта мысль пришла мне в голову, когда я услышала в коридоре голос Уэра.
— Да сели бы вы! — сказал Одноухий Гарри. — У меня прямо голова идет кругом, как вы мотаетесь туда-сюда. Как здоровая такая зверюга в клетке, ждущая кормежки. Вот эль — это вас успокоит.
Эдисон не обратил на его слова внимания. Он остановился у узкого окошка и посмотрел вниз, в узкий переулок. Они с Гарри уже несколько часов ждали в маленькой, темной комнате над «Красным демоном». Один из людей Гарри наконец-то вернулся в таверну с нужными сведениями час назад.
Тем не менее, Эдисон ждал. Стратегия Времени учила, что чем большее нетерпение испытывает человек, тем дольше нужно откладывать нападение. Но он не смел выжидать слишком долго. Послание от Уэра было очень точным. Рецепт надо оставить в течение часа в указанном переулке на другом конце города.
Люди Уэра будут ждать в назначенном месте, а это значит, что за пленницами останется следить всего несколько помощников.
— Как думаете, сколько с ним будет человек? — спросил Гарри, чтобы поддержать беседу.
— Один, самое большее — два. Он слишком высокого мнения о себе, чтобы беспокоиться из-за двух женщин. — Эдисон мрачно усмехнулся:
— Глупец, у него не хватает здравого смысла, чтобы понять, с кем он имеет дело, когда речь идет об Эмме и моей бабке!
— Доставят хлопот, да?
— И немалых. Но это как раз еще одна причина, по которой мы должны добраться до них, пока Уэр занят ожиданием рецепта. Если мы будем медлить, Эмма и Виктория наверняка возьмут дело в свои руки.
— Я готов, только скажите. По мне, чем скорее, тем лучше. Эдисон достал часы и откинул крышку.
— Время настало.
— Слава тебе Господи! — Гарри со стуком поставил кружку и вскочил на ноги. — Не обижайтесь, но я думал, что больше не высижу с вами в одной комнате. Из-за вас я ужас как разнервничался!
Эдисон захлопнул часы и направился к двери. Из кармана пальто он достал пистолеты и в последний раз проверил их: оба заряжены, порох был сухим.
Глава 29
Эмма почувствовала, как распался последний кусок веревки. На мгновение ее охватила эйфория.
— Получилось, мадам. Я свободна!
— Слава Богу! Я думала, что ни за что не разрежу эти путы.
Эмма осторожно распрямила руки. Затем энергично их потерла. От долгого пребывания в одной и той же позе тело у нее затекло и болело, но девушка справилась. Она быстро повернулась и взяла ножик.
— Сейчас я освобожу вас от веревок!
— Не сомневаюсь, — сухо проговорила Виктория. — Однако вы подумали о том, что мы будем делать дальше? Выбраться из этого помещения можно только по лестнице. А там нас поджидают Уэр и его люди.
— Есть и другой выход. — Эмма пилила маленьким лезвием толстые веревки. — Через окно.
— Вы собираетесь спуститься по стене?
— Тут на полу лежит много веревок. С их помощью мы и спустимся на улицу.
— Я совсем не уверена, что сподоблюсь на такой подвиг. Но даже если мы и сбежим, то окажемся в одном из самых опасных районов Лондона. Двух женщин, бродящих ночью по докам, может ждать чрезвычайно страшная судьба.
— У вас есть другие предложения?
— Нет, — ответила Виктория. — Но можно…
— Да?
— Мой внук хорошо известен в этом месте, — тихо проговорила Виктория. — Здесь у него много дел.
— Ну конечно! — Эмма немедленно приободрилась:
— Если к нам пристанут, мы назовем его имя. А его приятеля зовут Одноухий Гарри.
Виктория испустила страдальческий вздох.
— О чем думает Эдисон, заводя знакомства с людьми, которых зовут Одноухий Гарри? Если бы я позаботилась о мальчике тогда, много лет назад. Скажите мне правду, Эмма. Вы думаете, что я погубила бы его, как погубила Уэсли?
От боли, прозвучавшей в простом вопросе, у Эммы сжалось сердце. Она подобрала слова с той осторожностью, с какой обычно обращалась с хрупкими цветами:
— Моя бабушка была очень мудрой женщиной. Как-то она сказала мне, что родители не должны ни винить себя, ни приписывать себе всю славу за то, какими выросли их отпрыски. В какой-то момент, сказала она, каждый из нас должен начать сам отвечать за себя.
— У Эдисона это очень хорошо получилось, не так ли?
— Да, — согласилась Эмма.
В тот момент, когда Эмма закончила разрезать связывавшие Викторию веревки, на лестнице послышались тяжелые шаги.
— Кто-то идет! — прошептала Виктория. — Он, скорее всего, проверит веревки и увидит, что мы освободились.
Эмма повернулась и схватила тяжелый табурет, на котором до этого сидела.
— Оставайтесь на месте, мадам. Если он откроет дверь, постарайтесь на секунду отвлечь его внимание.
— Что вы собираетесь делать?
— Не бойтесь. У меня большая практика в такого рода вещах, хотя грелка мне привычнее табурета.
Она пересекла помещение, ее ноги, обутые в мягкие лайковые туфли, чуть слышно ступали по грубому дощатому полу. Девушка оказалась у двери в тот момент, когда шаги остановились с той стороны. Сделав глубокий вдох, Эмма подняла табурет высоко над головой и стала ждать.
Дверь внезапно открылась, вспыхнул свет свечи.
Из темноты резко заговорила Виктория. Ее голос звучал так надменно, словно она обращалась к слуге:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Может, ваши узлы не такие тугие, мадам?
— Они немного растянуты, потому что тот жуткий человек не снял с меня перчаток, когда связывал руки. — Виктория помолчала, пытаясь освободиться. — Они не очень тугие, пальцы у меня не онемели, но не думаю, что я смогу сбросить веревки.
Эмма огляделась. До ночи пособники Уэра держали обеих женщин взаперти в комнате над каким-то грязным магазинчиком. Затем в неизвестном экипаже обеих перевезли в доки. Совсем недавно их оставили одних на втором этаже заброшенного склада.
Вокруг Эммы темнели большие ящики и несколько бочек. На полу лежали кольца толстой веревки, напоминавшие огромных змей. Все покрывал толстый слой пыли. Грязь на окнах не пропускала в помещение мерцающий свет луны.
Эмма не знала точно, сколько времени, но прикинула, что из усадьбы Эксбриджей они выехали несколько часов назад.
— Интересно, почему он привез нас в доки? — размышляла Эмма, потихоньку придвигаясь к Виктории.
— Может быть, он собирается отплыть, как только получит рецепт. Кажется, он убежден, что рецепт у Эдисона.
— Не могу поверить, будто Уэр действительно думает, что Эдисон убил Миранду из-за какого-то клочка бумаги.
— В таком случае встает вопрос: кто же на самом деле убил Миранду? — Виктория замолчала. — Что это вы делаете?
— Пытаюсь оказаться позади вас, чтобы вы могли достать до карманов у меня под юбкой.
— А что у вас в карманах?
— В одном из них лежит ножичек из ящика вашего письменного стола. Им можно разрезать и веревки.
— Поразительно! — сказала Виктория. — Что заставило вас захватить с собой перочинный ножик?
— Эта мысль пришла мне в голову, когда я услышала в коридоре голос Уэра.
— Да сели бы вы! — сказал Одноухий Гарри. — У меня прямо голова идет кругом, как вы мотаетесь туда-сюда. Как здоровая такая зверюга в клетке, ждущая кормежки. Вот эль — это вас успокоит.
Эдисон не обратил на его слова внимания. Он остановился у узкого окошка и посмотрел вниз, в узкий переулок. Они с Гарри уже несколько часов ждали в маленькой, темной комнате над «Красным демоном». Один из людей Гарри наконец-то вернулся в таверну с нужными сведениями час назад.
Тем не менее, Эдисон ждал. Стратегия Времени учила, что чем большее нетерпение испытывает человек, тем дольше нужно откладывать нападение. Но он не смел выжидать слишком долго. Послание от Уэра было очень точным. Рецепт надо оставить в течение часа в указанном переулке на другом конце города.
Люди Уэра будут ждать в назначенном месте, а это значит, что за пленницами останется следить всего несколько помощников.
— Как думаете, сколько с ним будет человек? — спросил Гарри, чтобы поддержать беседу.
— Один, самое большее — два. Он слишком высокого мнения о себе, чтобы беспокоиться из-за двух женщин. — Эдисон мрачно усмехнулся:
— Глупец, у него не хватает здравого смысла, чтобы понять, с кем он имеет дело, когда речь идет об Эмме и моей бабке!
— Доставят хлопот, да?
— И немалых. Но это как раз еще одна причина, по которой мы должны добраться до них, пока Уэр занят ожиданием рецепта. Если мы будем медлить, Эмма и Виктория наверняка возьмут дело в свои руки.
— Я готов, только скажите. По мне, чем скорее, тем лучше. Эдисон достал часы и откинул крышку.
— Время настало.
— Слава тебе Господи! — Гарри со стуком поставил кружку и вскочил на ноги. — Не обижайтесь, но я думал, что больше не высижу с вами в одной комнате. Из-за вас я ужас как разнервничался!
Эдисон захлопнул часы и направился к двери. Из кармана пальто он достал пистолеты и в последний раз проверил их: оба заряжены, порох был сухим.
Глава 29
Эмма почувствовала, как распался последний кусок веревки. На мгновение ее охватила эйфория.
— Получилось, мадам. Я свободна!
— Слава Богу! Я думала, что ни за что не разрежу эти путы.
Эмма осторожно распрямила руки. Затем энергично их потерла. От долгого пребывания в одной и той же позе тело у нее затекло и болело, но девушка справилась. Она быстро повернулась и взяла ножик.
— Сейчас я освобожу вас от веревок!
— Не сомневаюсь, — сухо проговорила Виктория. — Однако вы подумали о том, что мы будем делать дальше? Выбраться из этого помещения можно только по лестнице. А там нас поджидают Уэр и его люди.
— Есть и другой выход. — Эмма пилила маленьким лезвием толстые веревки. — Через окно.
— Вы собираетесь спуститься по стене?
— Тут на полу лежит много веревок. С их помощью мы и спустимся на улицу.
— Я совсем не уверена, что сподоблюсь на такой подвиг. Но даже если мы и сбежим, то окажемся в одном из самых опасных районов Лондона. Двух женщин, бродящих ночью по докам, может ждать чрезвычайно страшная судьба.
— У вас есть другие предложения?
— Нет, — ответила Виктория. — Но можно…
— Да?
— Мой внук хорошо известен в этом месте, — тихо проговорила Виктория. — Здесь у него много дел.
— Ну конечно! — Эмма немедленно приободрилась:
— Если к нам пристанут, мы назовем его имя. А его приятеля зовут Одноухий Гарри.
Виктория испустила страдальческий вздох.
— О чем думает Эдисон, заводя знакомства с людьми, которых зовут Одноухий Гарри? Если бы я позаботилась о мальчике тогда, много лет назад. Скажите мне правду, Эмма. Вы думаете, что я погубила бы его, как погубила Уэсли?
От боли, прозвучавшей в простом вопросе, у Эммы сжалось сердце. Она подобрала слова с той осторожностью, с какой обычно обращалась с хрупкими цветами:
— Моя бабушка была очень мудрой женщиной. Как-то она сказала мне, что родители не должны ни винить себя, ни приписывать себе всю славу за то, какими выросли их отпрыски. В какой-то момент, сказала она, каждый из нас должен начать сам отвечать за себя.
— У Эдисона это очень хорошо получилось, не так ли?
— Да, — согласилась Эмма.
В тот момент, когда Эмма закончила разрезать связывавшие Викторию веревки, на лестнице послышались тяжелые шаги.
— Кто-то идет! — прошептала Виктория. — Он, скорее всего, проверит веревки и увидит, что мы освободились.
Эмма повернулась и схватила тяжелый табурет, на котором до этого сидела.
— Оставайтесь на месте, мадам. Если он откроет дверь, постарайтесь на секунду отвлечь его внимание.
— Что вы собираетесь делать?
— Не бойтесь. У меня большая практика в такого рода вещах, хотя грелка мне привычнее табурета.
Она пересекла помещение, ее ноги, обутые в мягкие лайковые туфли, чуть слышно ступали по грубому дощатому полу. Девушка оказалась у двери в тот момент, когда шаги остановились с той стороны. Сделав глубокий вдох, Эмма подняла табурет высоко над головой и стала ждать.
Дверь внезапно открылась, вспыхнул свет свечи.
Из темноты резко заговорила Виктория. Ее голос звучал так надменно, словно она обращалась к слуге:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73