– Тогда почему вы отсиживаетесь здесь? Те несчастные, которые терпят поношения, они же граждане, черт возьми! У них есть права! И право на защиту и покровительство их короля и всех сил, имеющихся в его распоряжении.
– Он попал в точку, – заметил Халагар. – Почему это не было подавлено в зародыше? Для чего тогда существует армия? Вместо того чтобы поддерживать порядок в колониях, вы отвели войска к средине и позволили этому распространяться.
– Знаю, знаю, – согласился Тоганд. – Думаете, мы не понимаем этого? Здешняя Главная Колдунья выжила из ума так давно, что я ее другой и не помню. Она вообще больше не выходит, и никто не смеет говорить ей то, чего она не желает слышать. Она плюет даже на приказы короля, и она достаточно могущественна, чтобы испепелить любого из самых сильных адептов, кто вздумал бы ей перечить. Она совсем полоумная! Все продолжает называть короля "его величество король Юрамба", а Юрамба помер уж два столетия назад! Она, кажется, в самом деле верит, что объезжала колонии лишь пару недель назад. И хотя она впала в старческий маразм, ее боятся по-прежнему, потому что она никогда не оставляет в живых никого из адептов, кто приблизился к ней по своему могуществу. Но она пока единственная у нас, кто может поддерживать щит. Мы не можем идти против них без колдовства, особенно против этого треклятого незаконного автоматического оружия, которое превосходит все, чем располагаем мы. Дорион кивнул:
– Я так и подумал, когда увидел все это. Они слишком старые или слишком ленивые, чтобы на них действительно можно было надеяться. Интересно, сколько столетий мы удерживали колонии страхом колдовской силы, которой на самом деле уже не существует? Лучшие из магов второго ранга не хотят быть Королевскими Волшебниками, они хотят экспериментировать, или специализироваться, или совершенствовать свое мастерство до предела. Они порывают с обществом, с политикой, иногда вступают в пределы, слишком опасные даже для них, и превращаются в уродливых созданий или кончают тем, что вызывают Ветер Перемен и исчезают навечно. А мы остаемся в руках посредственностей и бездарностей. Проклятие! Враг понял, на каком обмане построен наш мир.
– И все-таки это мелочи жизни, – заметил Халагар, – по сравнению с утверждением генерала повстанцев, что предстоит «потеха» в Масалуре. У вас есть какая-нибудь информация? Тоганд покачал головой:
– Никакой.
Бодэ взглядом подозвала Д Ориона, а когда он подошел к ней, прошептала:
– Спроси, не проходила ли здесь невысокая полная молодая девушка.
Дорион кивнул и вернулся к солдатам.
– Не было ли здесь девушки лет двадцати или около того, довольно толстой, с низким, почти мужским голосом, которая была бы похожа на сестру вон той, хорошенькой, если бы не весила больше, чем надо?
– Простите, нет. По крайней мере, если она и проходила, это было до того, как мы здесь обосновались. Вы могли бы проверить в Службе иммиграции и пропусков, проходила ли она здесь раньше, но с тех пор, как мы здесь, было лишь несколько беженцев, и никто не походил на вашу спутницу, – а мне довелось беседовать с ними со всеми. А что? Кто-то еще пытается пройти здесь? Кто-то отделился от вашей партии?
– Да, вроде того, – осторожно ответил Дорион.
– Ну, вспомните, через что вы прошли, прежде чем попасть сюда. Если до сих пор она этого не сделала, боюсь, что она либо погибла, либо попала в рабыни к колонийцам. Вам чертовски повезло.
Они провели несколько дней в Тишбаале срединном. Он уже некоторое время находился в осаде. Наверное, прежде это был оживленный большой город, но сейчас он выглядел как жалкая тень самого себя. Фабрики и магазины закрылись, электростанции работали с перебоями. Почти половина населения лишилась работы, и все злились, что правительство не может справиться с беспорядками.
Город был переполнен. Там, где едва хватало места для двух-трех человек, теперь ютилось гораздо больше. Многие ночевали в парках, в палаточных городках. Это были беженцы, которые устремились в срединную землю в поисках защиты.
Благодаря тому, что в срединах было много огородов, еды пока хватало, но мясо выдавали по карточкам. Хотя немало туземцев сохраняло лояльность, ни одна колония не была вполне безопасна для акхарцев или тех караванов, от которых так долго зависели средины.
Из Тишбаала срединного четверка вошла в мир, который, как предполагалось, был дружески настроенной колонией. Называлась она Кватарунг. Опознавательные камни и бойкий язык Халагара помогли пройти повстанческую заградительную линию со стороны Масалура. Военный отряд там только поддерживал осаду и не претендовал на роль основной атакующей силы.
Кватарунг представлял собой безбрежные поля сахарного тростника, пальм и других тропических культур. Крупные, обезьяноподобные туземцы, возможно, с удовольствием присоединились бы к восстанию, если бы хоть на мгновение поверили в его успех. Несмотря на звериную наружность, они не были ни глупыми, ни даже наивными. Не становясь по-настоящему ни на чью сторону, кватарунги извлекали наибольшую выгоду. Десятки тысяч семей акхарских колонистов переехали ради безопасности в средину или переселились подальше от пересечения миров, туда, где не было ни туземцев, ни повстанческих отрядов. Кватарунги впервые оказались предоставлены сами себе. Подчиняясь только собственным родовым правилам, они устроились просто прекрасно. Если бы средина удержалась, акхарцы оценили бы их лояльность. Если бы средина пала, они бы приветствовали победоносных повстанцев. Дорион и его спутники подозревали, что во многих колониях дело обстояло так же, лишь немногие были абсолютно преданы идее восстания. Но и эти немногие численно значительно превосходили акхарцев, а мощное оружие компенсировало в какой-то степени отсутствие настоящей выучки.
Четверо путешественников жили в Кватарунге уже три дня, когда на мирной дороге, что шла между нескончаемыми рядами сахарного тростника, при свете дня на них неожиданно напали. Мрак дремал, и, хотя он услышал какой-то шорох и понял, что это опасность, не успел их предупредить.
Банда выскочила из тростника с криками, которые напугали лошадей, и мгновенно окружила четверку акхарцев. У бандитов были две обычные однозарядные винтовки, дробовик и три огромных мачете. Полдюжины кватарунгских парней демонстрировали свою солидарность с повстанцами и презрение к осторожности своих старших соплеменников.
Глазами кота Чарли видела их: круглолицые, мощные, почти сплошь покрытые коричневой шерстью, они чем-то напоминали описания снежного человека.
– Что вам нужно? – прогремел Халагар. Голос, которым он привык отдавать команды, производил впечатление.
– Слезайте с лошадей, акхарцы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79