Все-таки болезнь – худшая вещь на свете. Хуже, чем смерть.
Позже пришел Эли.
– Поль сказал, что тебе лучше.
– Да.
Нильсен взял горшок и унес его. Вернувшись, молодой человек задвинул его под койку и теперь стоял, смущенно глядя на Лайта.
– Это было не обязательно, – сказал метис.
– Нет, обязательно.
Дверь распахнулась. Вбежав в комнату, Мэгги встала между Эли и мужем.
– Ты пришел, чтобы снова сделать ему плохо? Убирайся. Ну же! Давай, проваливай!
– Ch?rie. – Лайт взял жену за руку. – Не надо.
– Он тебя ранил, Лайт. Я не хочу, чтобы он оставался здесь.
– Я же говорил тебе, что не знал, что стреляю в него! – произнес Нильсен. – Почему ты мне не веришь?
– Потому что не хочу. Не смей к нему подходить.
– Господи! Неужели ты думаешь, что я пришел убить твоего мужа?
– Только попробуй – и я всажу тебе в горло нож! И не надейся, что промахнусь. Одного уже так прихлопнула.
Эли обратился к Лайту:
– Мы с Полем подстрелили утром двух оленей. Коптильня Макмиллана полна. С голоду мы не умрем. Можешь не беспокоиться.
– За это я тебя тоже благодарю.
– «Тоже»? – повторила Мэгги. – Уж не благодаришь ли ты его и за то, что он тебя ранил?
– Нет, моя радость.
Эли ушел. Проклятие! Как не вовремя вернулась Мэгги. Ему надо поговорить с Лайтбоди наедине. Во что бы то ни стало. Он должен все объяснить Лайту, попросить у него прощения.
Прошлым вечером с разрешения Макмиллана они с Эй ходили гулять. Молодые люди сидели в вигваме Лайта. Они проговорили несколько часов. И впервые друг друга не дразнили. Эй оказалась приятной собеседницей.
Нильсену пришлось нелегко: уютный вигвам, нежная женщина в его объятиях… Но он все-таки не допустил, чтобы их поцелуи перешли в нечто большее.
До этой поры швед не знал, каково это – любить женщину и получать в ответ ее любовь. Это чувство было таким теплым и чудесным. Молодой человек от счастья ног под собой не чуял. За все свои тридцать лет он не смог узнать, что между мужчиной и женщиной может существовать именно любовь, а не просто влечение. Теперь Нильсен понимал, что связывает Мэгги и Лайта.
– Ch?rie, ты несправедлива.
– Он мне больше не нравится. – Мэгги надулась. – Он тебя ранил, Лайт.
– Он же стрелял не в меня. Он не знал, что я не делавар…
– А мне все равно, – упорствовала Мэгги. – Не понимаю, что Эй в нем нашла. Она позволила ему за собой ухаживать.
– Ты мне это вчера рассказывала. Тебе грустно, что Эли ухаживает за дочкой Мака?
– Нет. Эй счастлива. Она все время улыбается. Би ее дразнит, мистер Мак ее дразнит. А Бодкин теперь ходит такой мрачный. Бедняжка тоже хотел ухаживать за Эй. Я рада, что она выбрала Эли.
Мэгги улыбнулась. Ее зеленые глаза засверкали, словно изумруды.
– Я уже на него не злюсь, но… пусть он помучается немного. Ему полезно. Эй я сказала. Она говорит, что я поступаю плохо. А я так хочу. Эй обещала ничего Эли не говорить.
– Ох, ch?rie! Ну что мне с тобой делать? Мэгги наклонилась к мужу:
– Можешь меня поцеловать. Я скучаю без нашей любви. – Они обменялись нежными, сладкими поцелуями. – Когда мы сможем вернуться в наш вигвам?
– Скоро, моя хорошая. Как только я немного поправлюсь.
Мэгги прилегла рядом с любимым. Лайт поцеловал жену в лоб. Как он мог не доверять ей? Думал, что Эли отобьет его ненаглядную. Ревность тогда ослепила Лайта.
– Расскажи мне, как мы будем жить, когда доберемся до нашей горы, – прошептала молодая женщина.
Глава 24
Прошло еще два дня. Лайту стало в тягость сидеть дома. Он уже одевался с помощью Мэгги и сам поддерживал огонь. Миссис Макмиллан сняла с его головы повязку. Вторая рана тоже быстро заживала. Все удивлялись, почему у метиса совсем не было жара.
Лайт все больше тревожился о Мэгги. Как его любимая сможет прожить одна, если его убьют? И он решил поговорить с Калебом. В крайнем случае негр позаботится о его жене. Тем более здесь это был единственный человек, которому Лайт доверял; он видел, как загорались глаза чернокожего, когда разговор заходил о новых землях.
А Макмиллан развивал бурную деятельность. Теперь поселенец сподвигнул всех на изготовление поташа. Эли заинтересовался этим производством. Макмиллан утверждал, что на востоке поташ неплохо покупают. Значит, на таком деле можно хорошо заработать. Эли и Эй придумывали, как можно сделать мыло, которое бы приятно пахло. Эли решил, что такое мыло будет хорошо продаваться с Сент-Чарльзе и Сент-Луисе. Они даже придумали для него название: «Лесной цветок».
Мэгги рассказывала Лайту обо всех новостях на ферме. Его немало позабавило то, как подробно она описывала ему платья, которые миссис Макмиллан выкроила из подаренной Эли материи.
Она рассказала ему, что Бодкин уже не горюет об Эй, а перенес свое внимание на Би. И это совсем не понравилось Диксону. Мэгги хохотала над тем, как двое «петушков» обхаживают стеснительную дочку Макмиллана. Би – настоящая кокетка. Она начала по-новому укладывать волосы и тщательно следила за тем, чтобы перед обедом перевязать фартук чистой стороной наружу.
Лайта бездействие угнетало. Он попросил Калеба принести из вигвама кусок кожи – хотел сшить Мэгги еще одни мокасины. Но миссис Мак посоветовала ему еще несколько дней не двигать рукой.
Тогда следопыт принялся точить ножи – хоть какое-то занятие. Он как раз убирал ножи в свой вьюк, когда вошел Эли. Лайт был почти уверен, что следом за ним мгновенно прибежит Мэгги. По его смуглому лицу скользнула тень улыбки.
Эли прочел его мысли:
– Эй обещала мне занять Мэгги, чтобы я смог с тобой поговорить. Всем женщинам нравятся новые платья… мне так сказали. Сегодня они обшивают Мэгги.
– Я не держу зла за то, что ты меня ранил, – произнес Лайт – он прекрасно понимал, зачем пришел Нильсен.
– Я поторопился…
– А я не успел предупредить вас, что я рядом.
– Знаю, но Мэгги меня никогда не простит. Она слишком настрадалась.
Лайт ничего не ответил. Видимо, шведу надо выговориться. Что ж, пусть говорит. Однако Эли оправдываться не стал, а заговорил совсем о другом:
– Я знаю, ты изнываешь без дела. На твоем месте я чувствовал бы то же самое. Мы с Полем будем приносить на ферму мясо, пока ты не встанешь на ноги. Мы, конечно, не такие хорошие охотники, как ты, но как-нибудь справимся.
– Прекрасно.
Эли переминался с ноги на ногу: не знал, с чего начать. Как сказать следопыту то, что давно его мучает?
Лайт чувствовал смущение Эли, но спрашивать ни о чем не стал.
– Я никогда прежде не слышал имени Лайтбоди, – проговорил Эли. – Твоя родня приехала из Канады?
– Да – отец.
– Он француз?
– Да. Моя мать была из осейджей.
– А как ты получил имя Лайтбоди? Оно не французское.
– Мать назвала меня Лайтбоди, потому что я родился очень маленьким. Дети индейцев не всегда носят имя своего отца.
– Я этого не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Позже пришел Эли.
– Поль сказал, что тебе лучше.
– Да.
Нильсен взял горшок и унес его. Вернувшись, молодой человек задвинул его под койку и теперь стоял, смущенно глядя на Лайта.
– Это было не обязательно, – сказал метис.
– Нет, обязательно.
Дверь распахнулась. Вбежав в комнату, Мэгги встала между Эли и мужем.
– Ты пришел, чтобы снова сделать ему плохо? Убирайся. Ну же! Давай, проваливай!
– Ch?rie. – Лайт взял жену за руку. – Не надо.
– Он тебя ранил, Лайт. Я не хочу, чтобы он оставался здесь.
– Я же говорил тебе, что не знал, что стреляю в него! – произнес Нильсен. – Почему ты мне не веришь?
– Потому что не хочу. Не смей к нему подходить.
– Господи! Неужели ты думаешь, что я пришел убить твоего мужа?
– Только попробуй – и я всажу тебе в горло нож! И не надейся, что промахнусь. Одного уже так прихлопнула.
Эли обратился к Лайту:
– Мы с Полем подстрелили утром двух оленей. Коптильня Макмиллана полна. С голоду мы не умрем. Можешь не беспокоиться.
– За это я тебя тоже благодарю.
– «Тоже»? – повторила Мэгги. – Уж не благодаришь ли ты его и за то, что он тебя ранил?
– Нет, моя радость.
Эли ушел. Проклятие! Как не вовремя вернулась Мэгги. Ему надо поговорить с Лайтбоди наедине. Во что бы то ни стало. Он должен все объяснить Лайту, попросить у него прощения.
Прошлым вечером с разрешения Макмиллана они с Эй ходили гулять. Молодые люди сидели в вигваме Лайта. Они проговорили несколько часов. И впервые друг друга не дразнили. Эй оказалась приятной собеседницей.
Нильсену пришлось нелегко: уютный вигвам, нежная женщина в его объятиях… Но он все-таки не допустил, чтобы их поцелуи перешли в нечто большее.
До этой поры швед не знал, каково это – любить женщину и получать в ответ ее любовь. Это чувство было таким теплым и чудесным. Молодой человек от счастья ног под собой не чуял. За все свои тридцать лет он не смог узнать, что между мужчиной и женщиной может существовать именно любовь, а не просто влечение. Теперь Нильсен понимал, что связывает Мэгги и Лайта.
– Ch?rie, ты несправедлива.
– Он мне больше не нравится. – Мэгги надулась. – Он тебя ранил, Лайт.
– Он же стрелял не в меня. Он не знал, что я не делавар…
– А мне все равно, – упорствовала Мэгги. – Не понимаю, что Эй в нем нашла. Она позволила ему за собой ухаживать.
– Ты мне это вчера рассказывала. Тебе грустно, что Эли ухаживает за дочкой Мака?
– Нет. Эй счастлива. Она все время улыбается. Би ее дразнит, мистер Мак ее дразнит. А Бодкин теперь ходит такой мрачный. Бедняжка тоже хотел ухаживать за Эй. Я рада, что она выбрала Эли.
Мэгги улыбнулась. Ее зеленые глаза засверкали, словно изумруды.
– Я уже на него не злюсь, но… пусть он помучается немного. Ему полезно. Эй я сказала. Она говорит, что я поступаю плохо. А я так хочу. Эй обещала ничего Эли не говорить.
– Ох, ch?rie! Ну что мне с тобой делать? Мэгги наклонилась к мужу:
– Можешь меня поцеловать. Я скучаю без нашей любви. – Они обменялись нежными, сладкими поцелуями. – Когда мы сможем вернуться в наш вигвам?
– Скоро, моя хорошая. Как только я немного поправлюсь.
Мэгги прилегла рядом с любимым. Лайт поцеловал жену в лоб. Как он мог не доверять ей? Думал, что Эли отобьет его ненаглядную. Ревность тогда ослепила Лайта.
– Расскажи мне, как мы будем жить, когда доберемся до нашей горы, – прошептала молодая женщина.
Глава 24
Прошло еще два дня. Лайту стало в тягость сидеть дома. Он уже одевался с помощью Мэгги и сам поддерживал огонь. Миссис Макмиллан сняла с его головы повязку. Вторая рана тоже быстро заживала. Все удивлялись, почему у метиса совсем не было жара.
Лайт все больше тревожился о Мэгги. Как его любимая сможет прожить одна, если его убьют? И он решил поговорить с Калебом. В крайнем случае негр позаботится о его жене. Тем более здесь это был единственный человек, которому Лайт доверял; он видел, как загорались глаза чернокожего, когда разговор заходил о новых землях.
А Макмиллан развивал бурную деятельность. Теперь поселенец сподвигнул всех на изготовление поташа. Эли заинтересовался этим производством. Макмиллан утверждал, что на востоке поташ неплохо покупают. Значит, на таком деле можно хорошо заработать. Эли и Эй придумывали, как можно сделать мыло, которое бы приятно пахло. Эли решил, что такое мыло будет хорошо продаваться с Сент-Чарльзе и Сент-Луисе. Они даже придумали для него название: «Лесной цветок».
Мэгги рассказывала Лайту обо всех новостях на ферме. Его немало позабавило то, как подробно она описывала ему платья, которые миссис Макмиллан выкроила из подаренной Эли материи.
Она рассказала ему, что Бодкин уже не горюет об Эй, а перенес свое внимание на Би. И это совсем не понравилось Диксону. Мэгги хохотала над тем, как двое «петушков» обхаживают стеснительную дочку Макмиллана. Би – настоящая кокетка. Она начала по-новому укладывать волосы и тщательно следила за тем, чтобы перед обедом перевязать фартук чистой стороной наружу.
Лайта бездействие угнетало. Он попросил Калеба принести из вигвама кусок кожи – хотел сшить Мэгги еще одни мокасины. Но миссис Мак посоветовала ему еще несколько дней не двигать рукой.
Тогда следопыт принялся точить ножи – хоть какое-то занятие. Он как раз убирал ножи в свой вьюк, когда вошел Эли. Лайт был почти уверен, что следом за ним мгновенно прибежит Мэгги. По его смуглому лицу скользнула тень улыбки.
Эли прочел его мысли:
– Эй обещала мне занять Мэгги, чтобы я смог с тобой поговорить. Всем женщинам нравятся новые платья… мне так сказали. Сегодня они обшивают Мэгги.
– Я не держу зла за то, что ты меня ранил, – произнес Лайт – он прекрасно понимал, зачем пришел Нильсен.
– Я поторопился…
– А я не успел предупредить вас, что я рядом.
– Знаю, но Мэгги меня никогда не простит. Она слишком настрадалась.
Лайт ничего не ответил. Видимо, шведу надо выговориться. Что ж, пусть говорит. Однако Эли оправдываться не стал, а заговорил совсем о другом:
– Я знаю, ты изнываешь без дела. На твоем месте я чувствовал бы то же самое. Мы с Полем будем приносить на ферму мясо, пока ты не встанешь на ноги. Мы, конечно, не такие хорошие охотники, как ты, но как-нибудь справимся.
– Прекрасно.
Эли переминался с ноги на ногу: не знал, с чего начать. Как сказать следопыту то, что давно его мучает?
Лайт чувствовал смущение Эли, но спрашивать ни о чем не стал.
– Я никогда прежде не слышал имени Лайтбоди, – проговорил Эли. – Твоя родня приехала из Канады?
– Да – отец.
– Он француз?
– Да. Моя мать была из осейджей.
– А как ты получил имя Лайтбоди? Оно не французское.
– Мать назвала меня Лайтбоди, потому что я родился очень маленьким. Дети индейцев не всегда носят имя своего отца.
– Я этого не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61