- Хотел сделать вам сюрприз, - широко улыбнулся он.
Ему было приятно, что его появление произвело такое впечатление. А уж какое впечатление произвела на него Катрин, и говорить было нечего. Она поразила его настолько, что он на мгновение потерял дар речи.
- Зачем вам заботиться об экипаже, раз уж я еду мимо вас? Я встретил Макнолли и сказал, чтобы он не закладывал коляску. Надеюсь, вы не станете возражать?
Легок на помине, появился Макнолли и, сияя, уставился на нее. С верхней площадки лестницы озадаченно улыбалась миссис Макнолли. Катрин спустилась, не спеша натянула перчатки и сказала, специально для любопытных ушей:
- Ваша супруга едет с нами на вечер, лорд Ротем?
- Моя супруга?
- Да, леди Ротем, - сказала Катрин, выразительно посмотрев на Макнолли, а потом наверх, на его жену.
- А-а. Нет, может быть, в другой раз.
Надежда, написанная на лицах свидетелей этой сцены, сменилась разочарованием. Удовлетворенная произведенным эффектом, Катрин выплыла на крыльцо.
Усевшись рядом с ней в карету, Маркус сказал:
- Я видел, какую замечательную лошадь Макнолли заводил в конюшню. Он рассказал мне, что это лошадь вашего соседа, который поехал кого-то навестить в Америку.
- Адмирал Коллинз пробудет там год, если не больше, - ответила Катрин, не понимая, куда он клонит.
- Значит, все это время лошадь будет в вашем распоряжении?
- Почему вы об этом спрашиваете?
- Я подумал, что мы могли бы иногда устраивать прогулки верхом.
Нетрудно было представить, к чему это могло привести.
Ведь он знал по Испании ее манеру езды. Не испытывает ли он ее, продолжая предпринимать попытки разобраться, кто она - Каталина или все же англичанка?
- Да, бывает, я выезжаю на Лисе, - сказала Катрин, - но верховая езда не привлекает меня.
Она подумала о своих бешеных ночных скачках по Хэмпстедской пустоши, когда никто не мог ее увидеть, и отвернулась, чтобы он не заметил веселого огонька в ее глазах.
- Кто же тогда заботится о том, чтобы она не застоялась?
«Неужели этот человек никогда не успокоится?» - подумала Катрин и ответила:
- В основном Макнолли, но и я тоже иногда выезжаю. - И, предупреждая дальнейшие каверзные вопросы, сказала: - Подозреваю, вы специально напросились в гости к Лоури, потому что знали, что я буду там.
- Вы правы.
- Откуда вам известно, что Эмили и Уильям мои друзья?
- Вы мимоходом упомянули о них при нашей последней встрече.
Теперь и она вспомнила об этом и обругала себя за неосмотрительность. Некоторое время Катрин сидела молча, опустив ресницы и внушая себе, что надо сохранять самообладание. Она ни в коем случае не должна поддаваться ему, но нельзя и провоцировать его, вести себя вызывающе. А главное, нельзя дать ему понять, насколько сильно она ненавидит его.
Она твердо посмотрела на Маркуса.
- Вы преследуете меня, милорд. Мне это не нравится. Чего вы от меня хотите?
Он удивленно поднял брови и коротко рассмеялся.
- Мне это тоже не нравится, но сейчас я не хочу говорить об этом. Вы - загадка для меня, Катрин. Мне многое хотелось бы узнать о вас. Вы не выходите у меня из головы.
- Если я удовлетворю ваше любопытство, обещаете оставить меняв покое?
Последовала напряженная пауза, затем он пожал плечами и скрестил руки на груди.
- Что ж, если вы того желаете…
Как он еще может сомневаться, что именно этого ей и хочется? Она согласно кивнула, вздохнула глубоко и спокойно спросила:
- Что вы хотите узнать?
- Вы когда-нибудь были близки с мужчиной? - Маркус не мог удержаться, чтобы не под деть ее, заставить выйти из себя.
Катрин вскинула голову, увидела ухмылку на его лице и взорвалась:
- Что вы себе позволяете! Мне следовало этого ожидать! Вы совсем не умеете разговаривать с дамами?
Она сделала движение, чтобы открыть дверцу кареты и выпрыгнуть на ходу, но он схватил ее за руку и усадил на месте.
- Я полагал, что вы так отреагируете, но, при знаться, слабо в это верилось, - смеясь сказал Маркус.
Катрин выдернула руку.
- Слабо верилось? Что это значит?
- Вы живете одна, - пожал он плечами. - И одна, без провожатого, едете в закрытой каре те с мужчиной, как вы говорите, сомнительной репутации. В моем кругу это обычно означает, что дама готова, скажем так, принять некое предложение.
- Я, слава богу, не принадлежу к вашему кругу. Мне никогда не требовался провожатый, пока я не столкнулась с вами. Я не высокородная леди, лорд Ротем. Я серьезная, порядочная девушка, которая зарабатывает на жизнь своим трудом, и муж чины моего круга тоже серьезные и порядочные.
Удостоверившись, что она не собирается выскакивать из кареты, Маркус отпустил ее.
- Я не извиняюсь за свой вопрос, - сказал он. - Будет проще, если мы отбросим светские условности. - Внезапно сменив тему, он спросил: - Вы сказали, что сами зарабатываете на жизнь. Чем же, позвольте узнать?
«Будет проще…» Она оставила попытки понять его странный способ выражать мысли. Это не самое главное, о чем ей следует беспокоиться. Он намеренно провоцировал ее, получая от этого удовольствие и заставляя ее нервничать. Если она вспылит, то сгоряча может сказать что-то лишнее.
Катрин решила, что нет смысла скрывать тот факт, что она пишет для «Джорнэл». Чем раньше он поймет, что она та, за кого себя выдает, тем скорей уйдет из ее жизни.
- Я пишу для «Джорнэл», - сказала она, - статьи, очерки и прочее в том же роде.
- Не совсем понимаю.
Остаток пути до дома Эмили Катрин рассказывала ему о своей работе. Он был и восхищен и шокирован.
- Э.-В. Юмен, - сказал он. - Остроумно.
Это, конечно, означает «женщина». Черт, я даже читал кое-какие ваши статьи! Не знал, что женщины интересуются подобными вещами.
Это был сомнительный комплимент, но она сдержалась и только сухо ответила:
- Благодарю.
- Но «Джорнэл»! Я действительно поражен.
Должно быть, вам нелегко было убедить редактора - Мелроуз Ганн, так, кажется, его зовут? - относиться к вам серьезно. Не хочу вас обидеть, но ведь вы женщина.
- Все обстояло как раз наоборот, - стараясь удержаться от ехидства, сказала Катрин, - это Мелроуз Ганн уговаривал меня разрешить опубликовать мои очерки. Вы, кстати, увидите его сегодня. Он - двоюродный брат Эмили. Мы и встретились с ним на одном из ее четвергов. Милорд, вы, конечно, понимаете, что я рассказываю вам все это под большим секретом. Никто не должен знать, что Э.-В. Юмен - женщина. - Она и ему ничего не рассказала бы, не будь положение безвыходным.
- Почему никто не должен знать?
- Потому что никто не принимает женщин всерьез.
- Но Мелроуз Ганн ведь относится к вам серьезно, не так ли?
- Мелроуз - необыкновенный человек, - ответила она.
Они разговаривали о статьях Катрин, и Маркус спросил:
- В тот вечер, когда я вас встретил, чем вы занимались, искали материал для одной из своих статей?
- Конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82