Он потянулся к ней и легонько погладил ее по щеке. – Такую красоту нельзя не заметить, правда, Нолан? Я знаю, ты считаешь меня старым дураком, но я всегда думал, что в этой девушке есть что-то необыкновенное.
Дафф негромко рассмеялся.
– Шандра росла на моих глазах, превращаясь из неуклюжего подростка в прелестную молодую женщину. Она всегда выглядела очаровательно в своих богатых платьях. Но меня удивляло, что она любит бродить по грязным закоулкам Натчез-Андер-зе-Хилл. Она разгуливала там в бриджах и плаще, заговаривала с крикливыми забияками, которых большинство избегает, как чумы. Когда им становилось известно, кто она такая, они превращались в ее защитников и охраняли ее от нападений других негодяев. Немногие женщины отважились бы отправиться за сокровищами на Дикий Запад. Она обладает редкой для женщины храбростью.
– Ты ведь любишь ее, Дафф? – промолвил Нолан, обращаясь к бородатому старику, который выглядел как чудовище, застывшее над спящей красавицей.
– Да, – тихо признался Дафф, ни минуты не колеблясь. Обернувшись, он взглянул на Нолана, который не мог оторвать глаз от воскового личика Шандры. – А ты, Нолан?
Его вопрос вывел Нолана из задумчивости.
– Меня ждет Большой Медведь, – сказал он, пропустив последние слова Даффа мимо ушей. – И улыбайся полюбезнее. Нам необходимо получить разрешение вичита на проезд по их охотничьим угодьям.
– Я еще посижу здесь с Шандрой, – пробормотал Дафф, опустившись на соломенную циновку.
Пригнув голову, Нолан вышел из хижины и увидел перед собой вождя племени, который стоял, расставив ноги и скрестив руки на груди. Поскольку вичита имели дело и с французскими торговцами, и с ненавистными им испанцами, некоторые из соплеменников разговаривали на одном из этих языков. Остальные могли изъясняться только на родном наречии. Большой Медведь захватил в плен множество испанцев и выучился их языку. Он поддерживал связи и с французскими торговцами. Нолан предпочитал общаться с ним на французском – не стоит лишний раз употреблять язык заклятых врагов вичита, если хочешь поддерживать дружеские отношения с индейцами. Испанцы прославились среди индейцев непомерной жестокостью, а те, в свою очередь, платили им тем же. Поэтому Нолан не хотел подчеркивать свои связи с испанскими конкистадорами.
К радости Нолана, Большой Медведь согласился дать им разрешение на проезд по землям вичита. Нолан преподнес вождю щедрые дары и похвалил мустангов, которых отловили и выездили индейцы. Обыкновенно, когда ему приходилось иметь дело с вичита, Нолан торговал конской упряжью и седлами. Однако он совершенно упустил из виду индейский обычай дарить дорогому гостю одну из жен на время его пребывания в племени. Нолан был благодарен Большому Медведю за то, что тот считал его своим другом, но ему не нужна жена вождя – у него есть своя собственная!
Не желая оскорбить вождя отказом, Нолан принял любезный дар в виде одной из жен на ночь. Когда темнота опустилась на индейский поселок, Нолан вернулся в свою хижину, где спала Шандра, с индейской скво, следовавшей за ним по пятам.
Увидев это, Дафф криво усмехнулся.
– Итак, Большой Медведь щедро тебя одарил. – Он указал глазами на Шандру. – Посмотрим, насколько ты предан новоиспеченной миссис Эллиот. Твоя жена никогда не узнает, спал ли ты с другой женщиной прямо у нее под носом.
– А что бы ты сделал на моем месте? – усмехнулся Нолан, глядя на Даффа сверху вниз.
– Я же не ты, и слава Богу, – бросил Дафф перед тем, как выйти из хижины.
После ухода Даффа хорошенькая скво принялась покорно стягивать с себя одежду. Нолан сделал ей знак остановиться. Указав на противоположный угол хижины, Нолан приказал женщине улечься там и не приближаться к нему.
«Господи, я превратился в безупречного джентльмена!» – подумал Нолан, ложась рядом с неподвижной Шандрой. Он бы сейчас мог развлечься с миловидной скво – она, похоже, была не прочь. Но он сомневался, что испытает с ней ту же страсть, что и в объятиях Шандры. Он никогда не признается плутовке, что их близость – нечто особенное, но именно так и было на самом деле. Уж ему-то есть с чем сравнить. Обладать Шандрой – невыразимое наслаждение. Хорошенькая индейская скво всего лишь бледная замена того, что Нолан желал в данный момент.
О Боже, только бы Шандра открыла глаза и сказала ему, что падение с лошади не причинило ей вреда… Она должна поправиться! Нолан молился об этом в течение нескольких часов. Он бы отдал все на свете, лишь бы Шандра пошевелилась или издала стон. Но она лежала недвижимая.
Нолан нежно погладил ее по щеке, потом наклонился и поцеловал в губы. В его поцелуе была нежность, которую он раньше никогда не выказывал. Однако в эту минуту сострадание затмило страсть. Нолан хотел вдохнуть в нее жизнь своим поцелуем, сделать ее сильной и здоровой, как прежде.
Но чуда не случилось. Шандра лежала все так же неподвижно, и Нолан мучился от сознания собственного бессилия. Он готов был поклясться, что страдает сейчас не только за свои былые прегрешения, но и за будущие, которых еще не совершал!
Глава 14
Шандра застонала и с усилием разлепила тяжелые веки – такое впечатление, что на них навесили гири. Она окинула хижину туманным взором и уставилась в тростниковый потолок. Со всех сторон ее окружали стены полутемного помещения. Она бы выскочила отсюда в тот же миг, если бы у нее были силы подняться. Она повернула голову и увидела Нолана, мирно спящего рядом. Шандра невольно вздрогнула – тревожные подозрения закрались ей в душу: вдруг Нолан рылся в ее одежде и вытащил половинку карты? Это ведь все, что ему от нее нужно. Если бы у нее хватило сил, она бы сама проверила, на месте ли карта.
О Господи, она словно онемела, все тело ломит, а голова раскалывается от боли. Шандре часто приходилось получать синяки и шишки, но в нее еще ни разу не стреляли, и она бы предпочла, чтобы такого больше не повторилось.
– Нолан? – прошептала она, облизав пересохшие губы.
Нолан тут же открыл глаза и склонился над ней. Он задремал совсем случайно – просто после двух бессонных ночей усталость взяла свое. Глядя в ее осунувшееся лицо и лихорадочно блестевшие глаза, он хотел кричать от радости. Шандра наконец пришла в себя. Слава Богу!
– Я здесь, полевой цветочек, – пробормотал он, прикоснувшись пальцами к ее губам. – Тебе принести чего-нибудь поесть или попить?
Почему он так нежен и заботлив с ней? Шандра не могла ответить на этот вопрос, однако ей нравилось его внимание. Она знала, что не нужна Нолану. Но ему, несомненно, жаль ее. Кто бы мог подумать, что Нолан способен жалеть женщину, которую терпеть не может?
– Будь добр, открой окно, – промолвила она охрипшим голосом. – А то у меня такое ощущение, словно я в могиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Дафф негромко рассмеялся.
– Шандра росла на моих глазах, превращаясь из неуклюжего подростка в прелестную молодую женщину. Она всегда выглядела очаровательно в своих богатых платьях. Но меня удивляло, что она любит бродить по грязным закоулкам Натчез-Андер-зе-Хилл. Она разгуливала там в бриджах и плаще, заговаривала с крикливыми забияками, которых большинство избегает, как чумы. Когда им становилось известно, кто она такая, они превращались в ее защитников и охраняли ее от нападений других негодяев. Немногие женщины отважились бы отправиться за сокровищами на Дикий Запад. Она обладает редкой для женщины храбростью.
– Ты ведь любишь ее, Дафф? – промолвил Нолан, обращаясь к бородатому старику, который выглядел как чудовище, застывшее над спящей красавицей.
– Да, – тихо признался Дафф, ни минуты не колеблясь. Обернувшись, он взглянул на Нолана, который не мог оторвать глаз от воскового личика Шандры. – А ты, Нолан?
Его вопрос вывел Нолана из задумчивости.
– Меня ждет Большой Медведь, – сказал он, пропустив последние слова Даффа мимо ушей. – И улыбайся полюбезнее. Нам необходимо получить разрешение вичита на проезд по их охотничьим угодьям.
– Я еще посижу здесь с Шандрой, – пробормотал Дафф, опустившись на соломенную циновку.
Пригнув голову, Нолан вышел из хижины и увидел перед собой вождя племени, который стоял, расставив ноги и скрестив руки на груди. Поскольку вичита имели дело и с французскими торговцами, и с ненавистными им испанцами, некоторые из соплеменников разговаривали на одном из этих языков. Остальные могли изъясняться только на родном наречии. Большой Медведь захватил в плен множество испанцев и выучился их языку. Он поддерживал связи и с французскими торговцами. Нолан предпочитал общаться с ним на французском – не стоит лишний раз употреблять язык заклятых врагов вичита, если хочешь поддерживать дружеские отношения с индейцами. Испанцы прославились среди индейцев непомерной жестокостью, а те, в свою очередь, платили им тем же. Поэтому Нолан не хотел подчеркивать свои связи с испанскими конкистадорами.
К радости Нолана, Большой Медведь согласился дать им разрешение на проезд по землям вичита. Нолан преподнес вождю щедрые дары и похвалил мустангов, которых отловили и выездили индейцы. Обыкновенно, когда ему приходилось иметь дело с вичита, Нолан торговал конской упряжью и седлами. Однако он совершенно упустил из виду индейский обычай дарить дорогому гостю одну из жен на время его пребывания в племени. Нолан был благодарен Большому Медведю за то, что тот считал его своим другом, но ему не нужна жена вождя – у него есть своя собственная!
Не желая оскорбить вождя отказом, Нолан принял любезный дар в виде одной из жен на ночь. Когда темнота опустилась на индейский поселок, Нолан вернулся в свою хижину, где спала Шандра, с индейской скво, следовавшей за ним по пятам.
Увидев это, Дафф криво усмехнулся.
– Итак, Большой Медведь щедро тебя одарил. – Он указал глазами на Шандру. – Посмотрим, насколько ты предан новоиспеченной миссис Эллиот. Твоя жена никогда не узнает, спал ли ты с другой женщиной прямо у нее под носом.
– А что бы ты сделал на моем месте? – усмехнулся Нолан, глядя на Даффа сверху вниз.
– Я же не ты, и слава Богу, – бросил Дафф перед тем, как выйти из хижины.
После ухода Даффа хорошенькая скво принялась покорно стягивать с себя одежду. Нолан сделал ей знак остановиться. Указав на противоположный угол хижины, Нолан приказал женщине улечься там и не приближаться к нему.
«Господи, я превратился в безупречного джентльмена!» – подумал Нолан, ложась рядом с неподвижной Шандрой. Он бы сейчас мог развлечься с миловидной скво – она, похоже, была не прочь. Но он сомневался, что испытает с ней ту же страсть, что и в объятиях Шандры. Он никогда не признается плутовке, что их близость – нечто особенное, но именно так и было на самом деле. Уж ему-то есть с чем сравнить. Обладать Шандрой – невыразимое наслаждение. Хорошенькая индейская скво всего лишь бледная замена того, что Нолан желал в данный момент.
О Боже, только бы Шандра открыла глаза и сказала ему, что падение с лошади не причинило ей вреда… Она должна поправиться! Нолан молился об этом в течение нескольких часов. Он бы отдал все на свете, лишь бы Шандра пошевелилась или издала стон. Но она лежала недвижимая.
Нолан нежно погладил ее по щеке, потом наклонился и поцеловал в губы. В его поцелуе была нежность, которую он раньше никогда не выказывал. Однако в эту минуту сострадание затмило страсть. Нолан хотел вдохнуть в нее жизнь своим поцелуем, сделать ее сильной и здоровой, как прежде.
Но чуда не случилось. Шандра лежала все так же неподвижно, и Нолан мучился от сознания собственного бессилия. Он готов был поклясться, что страдает сейчас не только за свои былые прегрешения, но и за будущие, которых еще не совершал!
Глава 14
Шандра застонала и с усилием разлепила тяжелые веки – такое впечатление, что на них навесили гири. Она окинула хижину туманным взором и уставилась в тростниковый потолок. Со всех сторон ее окружали стены полутемного помещения. Она бы выскочила отсюда в тот же миг, если бы у нее были силы подняться. Она повернула голову и увидела Нолана, мирно спящего рядом. Шандра невольно вздрогнула – тревожные подозрения закрались ей в душу: вдруг Нолан рылся в ее одежде и вытащил половинку карты? Это ведь все, что ему от нее нужно. Если бы у нее хватило сил, она бы сама проверила, на месте ли карта.
О Господи, она словно онемела, все тело ломит, а голова раскалывается от боли. Шандре часто приходилось получать синяки и шишки, но в нее еще ни разу не стреляли, и она бы предпочла, чтобы такого больше не повторилось.
– Нолан? – прошептала она, облизав пересохшие губы.
Нолан тут же открыл глаза и склонился над ней. Он задремал совсем случайно – просто после двух бессонных ночей усталость взяла свое. Глядя в ее осунувшееся лицо и лихорадочно блестевшие глаза, он хотел кричать от радости. Шандра наконец пришла в себя. Слава Богу!
– Я здесь, полевой цветочек, – пробормотал он, прикоснувшись пальцами к ее губам. – Тебе принести чего-нибудь поесть или попить?
Почему он так нежен и заботлив с ней? Шандра не могла ответить на этот вопрос, однако ей нравилось его внимание. Она знала, что не нужна Нолану. Но ему, несомненно, жаль ее. Кто бы мог подумать, что Нолан способен жалеть женщину, которую терпеть не может?
– Будь добр, открой окно, – промолвила она охрипшим голосом. – А то у меня такое ощущение, словно я в могиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102