Каждой частичкой Шандра чувствовала его тело и желала его до безумия – всего, без остатка, и пусть они совершенно не подходят друг другу, это ее не остановит. Она не уставала повторять себе, что надо держаться от него подальше – он использует ее в своих корыстных целях. Но как только дело доходило до поцелуев, у нее оказывалось не больше выдержки, чем у самого Нолана. Он превратил ее в рабу своих волшебных ласк, он нужен ей, как воздух.
– Люби меня, Нолан, – страстно прошептала она в его полуоткрытые губы. – Люби меня…
Нолан был горд собой – ему наконец-то удалось обуздать себя и не торопиться. Но стоило Шандре вымолвить эти слова чуть хриплым голосом, скользя по нему всем телом, как все его самообладание исчезло, и Нолан вновь превратился в неистового зверя, одержимого похотью.
Ее сладкие губы завладели его ртом, и Нолан со стоном сдался под напором страсти. Кровь ударила ему в голову, он перевернулся на бок, прижав Шандру к земле.
Глядя в голубые глаза, напоминавшие сапфиры, окаймленные густыми черными ресницами, Нолан потерял остатки сдержанности. Он сейчас являл собой живой пример того, как некоторые мужчины становятся узниками собственной страсти. Шандра пробудила все дремавшие в нем инстинкты, и он превратился в безумца, одержимого одной навязчивой идеей. Он никак не может насытиться близостью с обольстительной колдуньей. Когда Шандра прошептала его имя, его бросило в жар. Когда она ласкает его, он не может ни о чем думать.
Он хочет обладать ею. Он хочет забыться, осыпая ее поцелуями. Он провел ладонями по розовым бутончикам ее грудей, поглаживая ее нежную кожу. Он хочет стать частью ее, превратиться в огонь, сжигающий ее изнутри, осыпать ее ласками. Он хочет убедиться в том, что и она желает его с такой же силой.
Снова застонав, Нолан обхватил ее бедра руками, прижимая ее к себе, и она прошептала, что хочет его. Не в силах долее сдерживаться, Нолан отдался могучему потоку страсти. Это так просто – обладать прелестной феей, а вот держаться от нее на расстоянии – самое трудное, что ему приходилось делать в своей жизни.
Но эти мысли тотчас испарились, когда Шандра вскрикнула в экстазе. Все его силы перешли в ее плоть. Они стали единым существом, их тела переплелись, как кусочки причудливой мозаики, которые по отдельности ничего не представляют. Удовольствие омыло Нолана живительным дождем, чудесные ощущения сменяли друг друга с непостижимой быстротой. Забыв обо всем, он погрузился в нее, сжимая ее в объятиях так крепко, как будто от этого зависело спасение его жизни.
И вот оно обрушилось на него – вожделенное наслаждение, от которого затуманился разум. Не осталось ничего, кроме всепоглощающего удовольствия. Он парил во времени и пространстве, оставив свою бренную оболочку на земле, как бестелесный дух, летящий сквозь неведомые миры, которые он мог ощущать, но о которых не мог сказать словами.
Нолан согласился бы ходить босиком по горячим углям в аду, если бы взамен этого ему позволили обладать Шандрой. Никто не мог укротить в нем зверя лучше, чем Шандра. Она причина любовного недуга и в то же время лекарство от него. Ничто не может залечить раны в его измученной душе – только объятия Шандры. Восторг затмевает былые горести, и все становится на свои места. С ней он вновь обретает самого себя, пока их качает в своей колыбели желание.
Всего лишь час уединения? Господи, один жалкий час после бесконечных дней, когда он не мог ее и пальцем коснуться? Черт бы побрал этого Даффа! Его появление превратило жизнь Нолана в настоящий кошмар, и утешение он мог найти лишь в объятиях прелестного ангела.
Нолан с усилием поднял голову и взглянул в лицо Шандры. Голубые глаза с поволокой смотрели на него, с распухших от поцелуев губ не сходила счастливая улыбка. Нолан ничего не мог поделать – им обоим принадлежали лишь считанные минуты уединения. Одного раза недостаточно, чтобы выдержать грядущие недели воздержания.
Его взгляд остановился на ее разметавшихся волосах. Кончиками пальцев он коснулся темно-розовых вершин ее грудей. Почувствовав, как ее тело оживает под его пальцами, он снова ощутил прилив желания. Да он просто одержим этой неистовой колдуньей, подумал он.
Шандра зашевелилась под ним, и по спине его поползли мурашки. Нолан знал, что тяжел для нее, но не мог заставить себя подняться. Только что испытанное наслаждение все-таки не утолило его жажду: он помнил о бесконечных часах одиночества, которые ждали впереди.
Шандра вопросительно посмотрела на него, и Нолан вновь принялся рисовать волнующие узоры на ее теле. Он навис над ней, улыбнулся и обвел пальцем ее грудь, в то время как губы уже проделывали знакомый путь по ее нежной коже. Почувствовав его возбуждение, она широко распахнула глаза.
– Я снова хочу любить тебя, – хрипло прошептал Нолан, и его губы заскользили по ее шее. – Накорми голодного льва, Шан. – От его слов по коже у нее пошел мороз, и она обхватила его руками. – Лев сейчас голоден, как никогда…
Он начал двигаться внутри ее, как волны набегают на берег и снова откатываются в море. Шандра изнемогала от завораживающего ритма. Жар соблазна охватывал ее все сильнее и сильнее.
– Если я накормлю голодного льва, то кто позаботится о львице? – прошептала Шандра, когда их пальцы переплелись, и он закинул ее руки за голову.
Глухой смех вырвался из его груди.
– А львица так же голодна, как и лев? – спросил он.
– Просто умирает с голоду, – успела ответить Шандра, прежде чем его губы завладели ее ртом.
Шандра снова вспыхнула, как свеча. Каждая клеточка ее существа горела огнем, который мог вызывать в ней только Нолан. Она закрыла глаза, отдаваясь во власть необузданной страсти. В этот миг сердца их бились в унисон. Шандра упивалась наслаждением, которое окатывало ее жаркой волной. Ничто не сравнится с этими мгновениями, когда она в объятиях Нолана…
– Нолан! Куда, черт возьми, вы оба запропастились? – Сердитый голос Даффа прогремел в ущелье.
Нолан прорычал проклятия и усилием воли заставил себя подняться. Он взглянул на Шандру с невыразимой тоской. Шандра, судя по всему, тоже была недовольна вмешательством отца.
– Когда-нибудь я его задушу, – мрачно пообещал Нолан.
– Нолан!.. – нетерпеливый зов Даффа вновь нарушил тишину.
Нолан торопливо натянул одежду и швырнул Шандре ее вещи. В несколько прыжков он взобрался по склону. Дафф уже ждал его на поляне, прислонившись к лошади. Он неодобрительно оглядел одежду Нолана, к которой пристали сухие листья и травинки. Нолан уже раз поймал на себе подобный взгляд в Натчидочесе. Нельзя сказать, что ему это было тогда приятно. Теперь же он ненавидел Даффа и его инквизиторский осмотр.
– Видимо, ты не ожидал, что я так скоро вернусь, – язвительно заметил Дафф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Люби меня, Нолан, – страстно прошептала она в его полуоткрытые губы. – Люби меня…
Нолан был горд собой – ему наконец-то удалось обуздать себя и не торопиться. Но стоило Шандре вымолвить эти слова чуть хриплым голосом, скользя по нему всем телом, как все его самообладание исчезло, и Нолан вновь превратился в неистового зверя, одержимого похотью.
Ее сладкие губы завладели его ртом, и Нолан со стоном сдался под напором страсти. Кровь ударила ему в голову, он перевернулся на бок, прижав Шандру к земле.
Глядя в голубые глаза, напоминавшие сапфиры, окаймленные густыми черными ресницами, Нолан потерял остатки сдержанности. Он сейчас являл собой живой пример того, как некоторые мужчины становятся узниками собственной страсти. Шандра пробудила все дремавшие в нем инстинкты, и он превратился в безумца, одержимого одной навязчивой идеей. Он никак не может насытиться близостью с обольстительной колдуньей. Когда Шандра прошептала его имя, его бросило в жар. Когда она ласкает его, он не может ни о чем думать.
Он хочет обладать ею. Он хочет забыться, осыпая ее поцелуями. Он провел ладонями по розовым бутончикам ее грудей, поглаживая ее нежную кожу. Он хочет стать частью ее, превратиться в огонь, сжигающий ее изнутри, осыпать ее ласками. Он хочет убедиться в том, что и она желает его с такой же силой.
Снова застонав, Нолан обхватил ее бедра руками, прижимая ее к себе, и она прошептала, что хочет его. Не в силах долее сдерживаться, Нолан отдался могучему потоку страсти. Это так просто – обладать прелестной феей, а вот держаться от нее на расстоянии – самое трудное, что ему приходилось делать в своей жизни.
Но эти мысли тотчас испарились, когда Шандра вскрикнула в экстазе. Все его силы перешли в ее плоть. Они стали единым существом, их тела переплелись, как кусочки причудливой мозаики, которые по отдельности ничего не представляют. Удовольствие омыло Нолана живительным дождем, чудесные ощущения сменяли друг друга с непостижимой быстротой. Забыв обо всем, он погрузился в нее, сжимая ее в объятиях так крепко, как будто от этого зависело спасение его жизни.
И вот оно обрушилось на него – вожделенное наслаждение, от которого затуманился разум. Не осталось ничего, кроме всепоглощающего удовольствия. Он парил во времени и пространстве, оставив свою бренную оболочку на земле, как бестелесный дух, летящий сквозь неведомые миры, которые он мог ощущать, но о которых не мог сказать словами.
Нолан согласился бы ходить босиком по горячим углям в аду, если бы взамен этого ему позволили обладать Шандрой. Никто не мог укротить в нем зверя лучше, чем Шандра. Она причина любовного недуга и в то же время лекарство от него. Ничто не может залечить раны в его измученной душе – только объятия Шандры. Восторг затмевает былые горести, и все становится на свои места. С ней он вновь обретает самого себя, пока их качает в своей колыбели желание.
Всего лишь час уединения? Господи, один жалкий час после бесконечных дней, когда он не мог ее и пальцем коснуться? Черт бы побрал этого Даффа! Его появление превратило жизнь Нолана в настоящий кошмар, и утешение он мог найти лишь в объятиях прелестного ангела.
Нолан с усилием поднял голову и взглянул в лицо Шандры. Голубые глаза с поволокой смотрели на него, с распухших от поцелуев губ не сходила счастливая улыбка. Нолан ничего не мог поделать – им обоим принадлежали лишь считанные минуты уединения. Одного раза недостаточно, чтобы выдержать грядущие недели воздержания.
Его взгляд остановился на ее разметавшихся волосах. Кончиками пальцев он коснулся темно-розовых вершин ее грудей. Почувствовав, как ее тело оживает под его пальцами, он снова ощутил прилив желания. Да он просто одержим этой неистовой колдуньей, подумал он.
Шандра зашевелилась под ним, и по спине его поползли мурашки. Нолан знал, что тяжел для нее, но не мог заставить себя подняться. Только что испытанное наслаждение все-таки не утолило его жажду: он помнил о бесконечных часах одиночества, которые ждали впереди.
Шандра вопросительно посмотрела на него, и Нолан вновь принялся рисовать волнующие узоры на ее теле. Он навис над ней, улыбнулся и обвел пальцем ее грудь, в то время как губы уже проделывали знакомый путь по ее нежной коже. Почувствовав его возбуждение, она широко распахнула глаза.
– Я снова хочу любить тебя, – хрипло прошептал Нолан, и его губы заскользили по ее шее. – Накорми голодного льва, Шан. – От его слов по коже у нее пошел мороз, и она обхватила его руками. – Лев сейчас голоден, как никогда…
Он начал двигаться внутри ее, как волны набегают на берег и снова откатываются в море. Шандра изнемогала от завораживающего ритма. Жар соблазна охватывал ее все сильнее и сильнее.
– Если я накормлю голодного льва, то кто позаботится о львице? – прошептала Шандра, когда их пальцы переплелись, и он закинул ее руки за голову.
Глухой смех вырвался из его груди.
– А львица так же голодна, как и лев? – спросил он.
– Просто умирает с голоду, – успела ответить Шандра, прежде чем его губы завладели ее ртом.
Шандра снова вспыхнула, как свеча. Каждая клеточка ее существа горела огнем, который мог вызывать в ней только Нолан. Она закрыла глаза, отдаваясь во власть необузданной страсти. В этот миг сердца их бились в унисон. Шандра упивалась наслаждением, которое окатывало ее жаркой волной. Ничто не сравнится с этими мгновениями, когда она в объятиях Нолана…
– Нолан! Куда, черт возьми, вы оба запропастились? – Сердитый голос Даффа прогремел в ущелье.
Нолан прорычал проклятия и усилием воли заставил себя подняться. Он взглянул на Шандру с невыразимой тоской. Шандра, судя по всему, тоже была недовольна вмешательством отца.
– Когда-нибудь я его задушу, – мрачно пообещал Нолан.
– Нолан!.. – нетерпеливый зов Даффа вновь нарушил тишину.
Нолан торопливо натянул одежду и швырнул Шандре ее вещи. В несколько прыжков он взобрался по склону. Дафф уже ждал его на поляне, прислонившись к лошади. Он неодобрительно оглядел одежду Нолана, к которой пристали сухие листья и травинки. Нолан уже раз поймал на себе подобный взгляд в Натчидочесе. Нельзя сказать, что ему это было тогда приятно. Теперь же он ненавидел Даффа и его инквизиторский осмотр.
– Видимо, ты не ожидал, что я так скоро вернусь, – язвительно заметил Дафф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102